Алиса Эльфман - Оборотная сторона
Когда я оказалась на крыше здания, где должен был ждать меня отец, то не увидела там никого. Я позвала, и он появился.
— Забирай дар. Я сделала это, — выпалила я на одном дыхании.
И в ту же секунду я поняла, что мне лгали. Теперь, когда Ани не было в этом мире, ничто не затуманивало мое виденье. И теперь я точно знала, что все обещания были неправдой…
— Прежде всего, хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала. Это действительно важно. Но, тут возникли определенные затруднения, — при этих словах отец как-то нехорошо улыбнулся, я увидела, что он задумал, — Дело в том, что ты нарушила наше главное правило… Вмешалась в судьбу.
Я устало закрыла глаза. Какой во всем этом смысл? Я и так знаю, что он сейчас скажет. И, тем не менее, слабо попыталась возразить.
— Ты вынудил меня сделать это. Сама я никогда бы…
— Это не имеет значения! — раздраженно прервал меня отец, — Ты нарушила законы пифий и должна быть наказана.
Я не проронив ни слова, выслушала весь этот бред. Наказание… Ну и пусть. Они все равно не смогут причинить мне больше боли, чем моя собственная совесть. Я предала подругу, и неважно, что платы за это не последовало. От этого не легче. И самое ужасное, что…
— …Твой дух окажется запертым в этом теле и в этом мире навечно, — я не вслушивалась в большую часть того, что произносил отец. Зачем? Я и так их знала, — Я не могу лишить тебя нашего главного дара — знания, — конечно, мне просто солгали, чтобы использовать в своих безумных играх. А я была настолько слепа, что не поняла этого сразу, — Но твое наказание все равно сурово. Ты окажешься в тюрьме собственной плоти, а позже, когда смерть все же разрушит ее, не сможешь обрести покой ни в другом мире, ни в другом теле.
Я кивнула.
— Это все?
Похоже, отца немного удивила моя реакция. Так как сейчас он фактически находился не на Земле — здесь было лишь его отражение, сохраняющее некоторые свойства изначального объекта — он не мог точно знать все связанное с этим миром. Огромные, космические расстояния не выключают дар полностью, но ослабляют его, делая детали неясными…
Отец быстро справился с изумлением, сделав лицо все таким же непроницаемо-холодным.
— Да. По-моему этого достаточно.
Вполне. Я не боюсь за себя, хотя и знаю, что жизнь бесплотного призрака — это мучительная пытка. Хуже всего то, что я теперь никак не смогу помочь Ане. Я даже не знаю, что с ней происходит. Теперь ее сила стала настолько мощной, что целый мир — Роокхел — исчез из поля зрения пифий. В общем, она там, а я навечно застряла здесь… Но кого я могу винить в этом, кроме самой себя? Я продала дружбу, обменяв ее на призрачную надежду — мыльный пузырь… Я заслужила свое наказание, хотя и не тем, что считает мой родитель.
— Прощай. Больше мы никогда не увидимся, — произнес он, добавив толику уместного сожаления.
— Прощай, — мой голос тоже был печален, но в отличие от отца, это не было наигранным. И грустно мне было совсем по другим причинам…
Я почему-то ожидала, что отражение прорицателя исчезнет плавно, медленно растворяясь, словно силуэт из дыма. Но, нет, оно пропало резко, как будто оборвалась пленка, и последний ее кадр погиб бесследно…
Я подошла к краю крыши. До земли далеко, очень далеко. А имеет ли смысл оставаться в этом теле дальше? Призраком быть тяжело, но, кто сказал, что мне будет хуже, чем теперь? Суицид? Нет. Просто мне все надоело…
— Не стоит этого делать.
Я удивленно замотала головой, пытаясь найти того, кто это сказал. Однако я никого не видела, и самое главное — я не знала, кто это был. Теперь, когда Аня находилась на Роокхеле, ничто не должно было затуманивать мой внутренний взор, но…
— Кто ты? — хрипло прошептала я, не надеясь услышать ответ. Пифии могут сойти с ума или нет? Или это тоже часть моего наказания…
— Дух. Такой, каким можешь легко стать и ты, если не остановишься.
Значит, дух. Странно, если это правда… Мертвые не разговаривают с живыми, по крайней мере, без веской причины.
— Зачем… то есть почему. Почему, ты отговариваешь именно меня? Разве в нашем городе мало самоубийц?
— Меньше, чем ты думаешь. Но людям нравится играть со смертью, танцевать на грани. Самоубийство неинтересно, если нет, хотя бы малейшей вероятности выжить. Это, как лотерея, только ставки несравнимо выше…
— Мне кажется, или ты уклоняешься от ответа? — с сомнением прищурилась я.
Невидимый голос усмехнулся.
— Возможно. Но все же, прошу тебя — не прыгай.
Во мне взыграло любопытство. Я уже давно привыкла к всезнанию, хоть и страстно желала избавиться от него. И теперь, когда оно, почему то не работало…
— Хорошо. Давай договоримся. Я не буду прыгать, а ты объяснишь, почему так меня отговариваешь…
На самом деле, я уже и сама не была уверена, что так уж сильно хочу умереть. Получается, я оказалась в рискованном положении. Если дух окажется заинтересован в моей жизни меньше, чем я полагаю, то… Мне придется следовать условиям игры, заданным мной же. Ладно, в конце концов, что я потеряю, покончив с этой жизнью? Ничего хорошего, уж точно.
Я с волнением ждала ответа призрака — ответа, который решит мою судьбу. В данном случае это звучит несколько глупо и неуместно — но я верна своему слову. Всегда.
— А ты хитра. Что ж, мне это даже нравится. Хорошо, — послышался звук, похожий на шелест ветра — похоже мой собеседник вздохнул, — Понимаешь, я уже давно… нахожусь в таком состоянии. И мне одиноко. Все что остается — это наблюдать за живыми. Но люди… люди слишком скучны, но в то же время так порочны… Ты же другая, и дело даже не в том, что ты — пифия.
— Ты хочешь общаться со мной? — я непонимающе покачала головой.
— Да.
— Допустим. Но тогда, рассуждая логически, мое превращение в призрака… смерть, должна только облегчить исполнение этого желания.
— Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Мир мертвых — одна из немногих вещей, недоступных вашему знанию, верно? Жизнь, а скорее существование призрака — это мука, самая настоящая пытка. Но участь самоубийц невообразимо хуже. Такое не пожелаешь никому…
Я задумчиво пожевала губу. Кажется, мне что-то не договаривают. Хотя, с другой стороны, призрак и не обещал сказать мне правду. Да и вообще, кто верит голосам, у которых даже видимого источника нет?
— То есть, причина всему — жалость, — с сомнением уточнила я.
— Не совсем. Но если тебе хочется — пусть будет так.
Мне захотелось возмутиться такому расплывчатому ответу; но, похоже, если я буду и дальше упираться — придется все-таки прыгать с крыши. А слова об ужасной участи самоубийц все еще звучали в моей голове. Призрак прав — то, что происходит после смерти, действительно является тайной за семью печатями даже для пифий. То есть у нас были (и есть) определенные верования, касающиеся загробной жизни. Вообще предсказатели нашего рода живут очень долго, а при переселении в другие тела сохраняют память о прошлом. И большинство из пифий даже не погибает — просто исчезает в пучине безумия, порожденного тьмой в наших сердцах. И неизвестно, лучше ли такой конец обычной смерти, пусть даже и окончательной… В любом случае, в финале мы приходим к тому с чего начали: родились из мрака, и в мраке же сгинули… Если и существует где-то рай, то таким, как я он точно не светит.
