Академия драконов (СИ) - Фирсова Светлана Дмитриевна

– Да, Лара. Ты права. Это невероятное счастье. И я на тебя рассчитываю очень. Сделай так, чтоб на моей земле орки и люди жили в мире и согласии. Чтобы помогали друг другу. Я постаралась учесть все, что возможно. Мои люди в деревнях любят вас. Хотя и не всегда вас понимают. Но вы мудры и терпеливы. Я уверена, что все будет хорошо. Когда-нибудь, я покажу моего малыша вам, – я нежно улыбнулась Ларе.

Я успела поговорить со всеми. С моими друзьями со времен лагеря, с жителями деревень, с шербами и одногруппниками. Последними оставались орки. Но меня опередили. Каким-то образом Будырь вычислил предстоящую разлуку. И вот прибежала Лара с ужасом и претензиями. Прямо в Замок.

Замок тоже расстроился и затих. Не было уже бесконечных вопросов про мои мысли. Казалось, он что-то затеял. Иначе зачем он попросил научить его включать ноутбук? И вообще Замок мой… Он какой-то гениальный. Нельзя быть таким. Вот он сейчас разберется, что такое искусственный интеллект, а потом я приеду обратно сюда в гости, и окажется, что замки поработили планету. Был у нас не земле фильм, про восстание машин. А тут будет восстание замков.

Только это невозможно. Слишком преданы они хозяевам. Не способны они на предательство. Да и глупости это все. Кому нужна эта власть? А, главное, зачем? Что с ней делать-то? Одна ответственность и куча работы. Нет уж. Наше дело борщи варить. Кстати! Замок, а давай-ка замутим щи. Что-то, прямо, так захотелось, что сил нет. Кстати, я ведь ни разу Кардэйла щами не кормила. Борщ ел, а щи как-то не довелось. Эх, Кар… Как же так?

Я посмотрела на дымящуюся тарелку со щами. И когда успел только приготовить? Замок, миленький, прости меня, пожалуйста. Что-то не хочется мне щей теперь. Замучила я тебя совсем своими хотелками. Это, наверное, гормоны шалят.

Вообще, хуже всего получилось прощание с одногруппниками. Максималисты, что с них взять? Молодежь, она такая. Из крайности в крайность. А может, они правы? Может быть так и надо? Я ведь тоже когда-то была как они. И тоже не признавала полутонов. Было только черное и белое. И казалось, что нет обстоятельств. Есть только твои желания, твои решения и твои действия. Все просто. Ты либо с нами, либо против. Если ушел – значит предал. Всегда можно найти возможность сделать так, как тебе надо. Так думает молодость. Потому что она эгоистична. И это, наверное, правильно.

Правильно для нее, для молодости. А когда появляется опыт, тогда и пойдут всякие полутона, неуверенность, сомнения. Наверное, и это тоже правильно. Потому что с опытом у тебя уже есть выбор. Ты можешь выбирать, как больно тебе будет. Сильно или не очень. Там или здесь. Тебе одной или тем, кто рядом. Ты уже знаешь. Иногда выбор труден, и ты сомневаешься. И молодость тебя беспечно зовет нерешительным и слабым. И ты не осуждаешь уже. Потому что ты её понимаешь. Потому что ты был таким же. А она, молодость, в твоей шкуре не была. Не понимает. И ты этому рад.

Тяжелее всего мне было прощаться с моими одногруппниками, уже давно ставшими для меня друзьями. Как там Криола говорила?

– Как ты смеешь! Лана! Ты не можешь этого сделать! Ты не можешь вот так вот бросить нас!

– Я вас не бросаю.

– А что ты делаешь? Мы тебе поверили! Доверились! Ты нас изменила!

– Я не меняла вас. Вы сами изменились. Вы сделали свой выбор в пользу развития, я лишь помогла вам.

– Ты понимаешь, о чем мы! Мы совсем одни! Единственные в этом мире!

– Единственные – это прилагательное для множественного лица. Это уже подразумевает, что ты не одна. Если бы ты сказала единственная, то…

– Прекрати! Неужели ты такая? Почему я этого не видела раньше? Ты… предательница! Сначала профессор Кардэйл, а теперь ты? Зачем тогда нам все это было нужно? Ты правда не понимаешь? – Криола вдруг прекратила истерику. Я посмотрела в ее глаза. Страх, обречнность и пустота, – Лана, какая же ты… Ты и Кардэйл… Вы были для нас идеалами, примером. Вы… Вы стали для нас религией. Все это мы делали не для себя. Не для развития. Потому что мы не понимаем, зачем нам это.

И я поняла. Я поняла их. Зачем они пошли за мной и Каром. Я была слепа. Они действительно пошли против своих семей, против своего общества, против своего мира не для себя. Не для своего развития, как я думала раньше. Они просто полюбили меня и Кара. Не знаю за что, правда…

– … за твою любовь и силу. Ты показала, что любовь и доброта может быть сильной. Ты показала силу любви, силу прощения. Показала, как совместить несовместимое. Любовь, доброта, прощение, красота, правда. Этого не было в нашей жизни, потому что считалось слабостью и позором. А ты показала, что это прекрасно и сильно. Что это такая сила, которую нельзя победить. И мы шли за тобой и профессором Кардэйлом потому, что понимали, кроме вас никто в мире никогда не сможет это нам показать и этому научить. Мы хотели, чтобы вы нами гордились. Мы понимали все, что никогда нам не быть такими, как вы. И просто шли за вами, чтобы быть рядом, Лана! Ты ведь всегда была умницей. Как же ты не поняла этого? Так как мы теперь будем? Сначала профессор Кардэйл, а теперь ты? Все, ради чего мы жили все это время…. ВЫ! И мы теперь не нужны тебе? Просто выбросить нас, потому что мы больше не нужны? Тебе скучно с нами? Или что???? Что случилось? Что мы не так делаем? Скажи! Скажи мне Лана!!!!

Последние слова она кричала мне в лицо, не замечая слез. Хорошо, что я решила сначала поговорить с ней. Если бы это было при всех… я бы не справилась с этим. Я попыталась обнять девушку, но она отшатнулась от меня и оттолкнула.

– Не смей приближаться ко мне. Ты выбрасываешь нас из своей жизни, словно мы вещи! А мы живые! Понимаешь? Мы живые!!!! Как нам теперь жить? Как мне теперь жить?!!!

– Криола, я жду ребенка. И мне надо в мой мир. Это не мое решение. Это решение этого мира. Ребенок должен родиться в моем мире. Я не прощаюсь навсегда и обязательно вернусь. Мне тоже тяжело и больно. Я сейчас не о Каре. О вас. Вы мне не просто близки. Вы для меня стали родными. Семьей моей. И мне тяжело вас оставлять. Но меня греет осознание того, что это временно. И что когда я вернусь, то дам тебе в руки моего малыша. И он назовет тебя тетей Криолой, – я улыбнулась девушке, впавшей в ступор от моих слов.

– Тетя Криола? Это… звучит странно. Ты? Беременна? Вот почему ты стала улыбаться по-настоящему, – грустно улыбнулась подруга.

– Да, поэтому. Я вдруг поняла, что несмотря ни на что, жизнь… она… продолжается. Этот мир был до нас, и он будет после нас. Кардэйл… он всегда в моем сердце, в моей памяти. Он стал частью меня. И мне его очень очень не хватает. И мне так плохо от того, что я снова теряю. Вас, моих друзей, товарищей. Если бы не новость о том, что я беременна, я бы, наверное, не выдержала этого.

– Как давно? В смысле сколько? То есть, срок какой, – сформулировала мысль Криола.

– Почти четыре месяца, – улыбнулась я.

– Четыре месяца? Серьезно? И ты не знала о том, что ты беременна четыре месяцев? Ты издеваешься?

– Неа, – продолжаю блаженно улыбаться, – Это айи! Помнишь в Снегах Ханума? Вот там получается был месяц. Но со всеми этими событиями, я совсем забыла про все эти дела. Там Диметрион ушел когда, я себя пыталась чем-то занять постоянно. Так плохо было, невыносимо просто. И вот не до этого всего было. А потом были Снега Ханума. Там айи как-то так сделали, что… в общем долго объяснять, но там у меня в животе так все хитро сделано, что-то типа пространственного кармана. Ну и в общем поэтому не видно ничего. Ну и срок пока не такой большой. А я…. После Снегов Ханума, там сама помнишь, что было. Кардэйл нам совсем продыху не давал. Все торопился научить, дать как можно больше. Он тогда уже все знал. Знал и не сказал. Но не об этом сейчас. Так вот. А потом Кардэйл. И потом… пустота. Не до странностей организма было… а теперь вот выяснилось.

– Мда. Скажи мне кто другой, я бы не поверила. Но тебе верю. С тобой все, что угодно может быть. Даже такое. Вот объясни мне, почему у тебя все через ж…