У смерти твой голос - Лин Ка Ти

– Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? – спросила я. – Встретить полночь рядом с настоящим Чон Мином.

Мы сидели на матрасе, касаясь локтями, и смотрели друг на друга. Его взгляд был взглядом человека, которому разбили сердце. Мой взгляд, наверное, был жестоким.

Потом он сделал движение ко мне. Я замерла, стараясь не отстраниться. Чон Мин коснулся моей щеки губами, и я невольно вздрогнула, прежде чем успела себя остановить.

– Хорошо, – сказал он мне в щеку.

А потом отстранился, взял меня за локоть и поднял на ноги. Его братья по-прежнему сидели в гостиной – четыре темные фигуры вокруг зажженного очага. Когда мы зашли, они подняли головы.

– Я отказываюсь исполнить договор, – сказал Чон Мин. – Давайте посчитаем цикл завершенным. Вы все получили свои жертвы, я от своей отказываюсь.

– Ее все равно придется убить. Она знает и всем расскажет о нас, – сказал Огонь.

– И кто ей поверит? – дрогнувшим голосом спросил Чон Мин. – В этом веке люди верят только доводам разума.

– Она видела наши лица, – как неразумному ребенку, пояснил Металл. Безутешного жениха он теперь мало напоминал. – Если отпустить ее, она пойдет в полицию и назовет тех, кто убил девушек, а это будет прямым нарушением договора, за которым ты сам обязан следить. Всех пятерых арестуют за убийство.

– Она никому не расскажет.

– Конечно расскажет.

Вода встал и подошел к Чон Мину. Странно было видеть, что Гиль, который младше, смотрит на Чон Мина с таким неуважением.

– Это твое последнее слово?

– Мне не нужна жертва. Продержусь сто лет и без нее – жил же до Тэ Мина! Не буду гневаться на людей, лишать их питания, не буду устраивать им неурожаи. Вам-то на что жаловаться? Вы свое получили. Давайте проголосуем. Земля! – Чон Мин умоляюще посмотрел на моего отца. – Ты ведь тоже был против того, чтобы убить ее, тебе она тоже дорога. Ты поддержишь меня?

– Поддержу, – подумав, сказал Земля. – Братья, да отстаньте вы от него. Не хочет жертву, пусть не берет.

– Отстать? – возмутился Вода. – Почему к нему вдруг такое особое отношение?

– Я не буду ее убивать, – упрямо повторил Чон Мин.

– Тогда я сам ее убью, просто чтобы у тебя в башке все на место встало!

Гиль шагнул ко мне, и Чон Мин встал у него на пути.

– Нет, – отрезал он.

– Да что вы устроили? – Огонь сложил на груди руки, звеня браслетами. – Что могут Вода, Огонь, Земля, Металл и Дерево сделать друг другу? Это все равно что драка между пальцами одной руки.

– Так, эти двое против, я понял, – громко ответил Чон Мин и повернулся к Металлу: – Твой голос все решает. Отпустишь или тоже настаиваешь, чтобы я это сделал?

– Я, пожалуй, понимаю, что ты чувствуешь, – подумав, сказал рассудительный Металл. – Мне нравилась Су Джи. Я жалел, что ее больше не будет. Обычно я за соблюдение правил, но ладно, разок поддержу тебя.

Чон Мин торжествующе повернулся к Гилю и бармену:

– Вопрос решен.

– Думаешь? – холодно спросил Гиль. – Я сотню лет терпел все, что люди со мной творили, чтобы ты расклеился из-за симпатичной мордашки? Знаешь, договор хоть как-то держал мой гнев в узде, но ты сам мне сейчас руки развяжешь.

Я услышала шорох дождя по крыше. Гиль не колдовал, не воздевал рук, как маги в фильмах. Ему это было не нужно – благодаря воспоминаниям Чон Мина я лучше начала понимать, как это работает. И пусть это звучало безумно, Гиль и был водой, ему не нужно было эффектных жестов.

Все посмотрели вверх.

– Ответственность не позволяла мне мстить людям, – сказал Гиль. – Но теперь… Вот дожили, судья договора, самый разумный из нас, отказывается выполнять условия.

– Тебе не жаль было Ми Рэ? – спросила я.

Гиль ведь соврал, что потерял ее из виду. Он был с ней, увел ее наверх, заворожил своей магией и переспал с ней.

– Она ведь могла тебя выдать перед смертью, но ни слова не сказала о том, кто ее убил, – продолжила я, пытаясь хоть немного его разжалобить. – Потому что любила тебя.

Но Гиль только плечами пожал.

– Любила не меня, а вот этого человека. – Он широким жестом обвел свое тело. – Я доволен своей жертвой. Это было приятно, я восстановил силы, но в остальном она – просто человек, жертва в мою честь. Но только Дерево мог поверить, что можно полюбить его, а не оболочку, которую он занимает. – Гиль снисходительно глянул на брата. – Ты тупой, как бревно.

Дождь усилился, заколотил по крыше. Вот теперь ясно было, кто затопил «Бар Синих Струн».

– Успокойся, а то мы тебя остановим, – сказал Чон Мин.

– Ой, не смеши. И как же, интересно? Нам слишком трудно друг другу навредить. А если предлагаешь войну стихий – твоих драгоценных людей это точно прикончит. Помните, когда-то мы славно повоевали друг с другом? Правда, людей тогда еще не существовало, а то им бы сразу конец пришел.

Все помолчали, видимо признавая его правоту, и Гиль с улыбкой повернулся ко мне:

– Ну что стоишь, человеческая женщина? Надоело на тебя смотреть. Иди отсюда, лови свой шанс.

Снаружи оглушительно грянул гром. Звуки падения отдельных капель уже невозможно было различить, вода шумела, как водопад.

– Перестань, а то эти тела погибнут. Мы не имеем права, мы должны их беречь! – отрезал Чон Мин.

– О, но договора-то больше нет, ты же не завершил цикл. Ты не захотел его сохранить ради нас, так что сам виноват. Люди думают, им уже не нужно наше покровительство – ну, посмотрим, как они без него обойдутся. Если полуостров затопит, надеюсь, это немного освежит их воспоминания.

Чон Мин посмотрел на остальных, но те сидели с таким отсутствующим видом, что я невольно вытащила телефон и глянула на часы. Двадцать два пятьдесят. Скоро они покинут эти тела. Осталось продержаться совсем немного.

– Разбирайтесь сами, – безразлично подытожил Металл. – Люди действительно причинили нам много зла за последнюю сотню лет. Пусть будет как будет. Времени мало, я чувствую, мне уже трудно оставаться в этой форме. Думаю, в полночь мы покинем тела, так или иначе.

Добавить к их апокалиптической беседе мне было нечего. Я бросила прощальный взгляд на Чон Мина – все-таки была влюблена в него почти две недели. Хищники на минутку разжали на мне челюсти, и я не собиралась упускать свой шанс. Жуткий грохот воды пугал, но я бросилась к двери, распахнула ее и выбежала на улицу. Ох… Ледяной дождь обрушился на меня стеной, больно заколотил по телу. Площадка перед гостиницей, на которой обычно сидела хозяйка, лениво приглашая туристов зайти и снять комнату, теперь выглядела как зона стихийного бедствия. Дождь хлестал по земле, деревьям, домам, будто их поливали из шланга. Инстинктивно мне захотелось вернуться в сухой, безопасный дом, но я, конечно, этого не сделала, потому что безопасным он не был.

С трудом передвигая ноги по скользким камням, я выбралась из двора гостиницы на темную улицу. Как же тяжело… Вода – прекрасная мирная стихия, дающая жизнь всему на земле, но ее гнев страшен. Поход измотал меня так, что я еле на ногах держалась. Пойду направо – выйду из Йемтео, но расстояние, которое было посильным в нормальный день, сейчас казалось непреодолимым, будто вся вода Нактонгана поднялась в воздух и теперь обрушивалась на меня, прибивала к земле. Я немного постояла, шатаясь под тяжестью лупившей по хребту воды. Интересно, это только в Йемтео или по всему городу так?

И тогда я поняла, где переждать непогоду. Дождь ведь не может идти вечно. И я двинулась в другую сторону, вглубь Йемтео, к своему салону. Всего лишь следующий дом, но как тяжело было туда добраться! И только с облегчением привалившись к знакомой двери, я поняла: сумки с ключом от салона у меня нет.

Я подергала дверь. Она, естественно, была заперта. Я опустилась на порог и прислонилась к влажной от дождя деревянной поверхности. Скат крыши нависал над порогом и защитил бы от обычного дождя, но этот падал косыми потоками, так что оставалось только прижиматься к двери и терпеливо принимать удары воды. Дождь с такой яростью хлестал по Йемтео, будто хотел смыть деревню с лица земли. Я только сейчас поняла, что значит прогневать стихию. Так вот каким был мир во времена Древней Кореи – беззащитные люди полностью во власти стихий. Невольно захочешь принести какую-нибудь жертву, чтобы тебя пощадили.