Фрейлина ее высочества (СИ) - Гринберга Оксана

– Мне срочно нужен мой отчим, – сказала ему.

Потому что я больше никому не доверяла, даже в Малом Дворце. Только Эвану, королю Арагоса с его телохранителями и, к собственному удивлению, Захарию Расселу, большому любителю денег и власти.

Я знала: отчим сделает все, что мне нужно, если предложить правильную цену.

– Привезти сюда лорда Рассела, немедленно! Из-под земли достать! – приказал кому-то Эван, затем уставился на меня. – Что дальше?

– Дальше… Дальше я собираюсь промыть принцессе желудок. Это довольно неприятная процедура, но без этого не обойтись. Если Аурику и отравили, то это произошло не так давно… Возможно, уже поздно и яд успел попасть в кровь, но, по крайней мере, я буду знать, что сделала все, что в моих силах.

***

Отчим появился быстро, не прошло и получаса. К этому времени Аурика после процедур с водой и тазиком спала с мокрым полотенцем на лбу и на животе, и мне казалось…

Меня не оставляло ощущение, что ей стало немного получше.

Эван держал оборону, не допуская никого в покои Аурики и пытаясь успокоить встревоженных придворных из Партии Принцессы. Дед, похожий на тарантула, сидел у изголовья кровати внучки, сжимая в руке меч, заметно мучаясь от собственного бессилия.

Но мне было спокойнее за Аурику, пока Сигизмунд рядом.

– Райли, – произнес встревоженный отчим, когда я вышла встретить его в приемную, – я прибыл по первому твоему зову. Возможно, загнал лошадей…

– Вам возместят, – сказала ему. – Мне нужен доктор. Молодой, возможно, недавно окончивший академию, но только никаких адептов кровопускания! Мне кажется, принцесса идет на поправку, но я ни в чем не уверена. Королевскому доктору я не доверяю, он пень замшелый, и его методы мне не подходят.

– То есть тебе нужен…

– Кто-то из прогрессивных магов-докторов, умеющий мыслить здраво и ни в коем случае не связанный с Броддиками.

Отчим, немного подумав, кивнул. Заявил, что знает такого, и тот будет во дворце через полчаса. Самое позднее, через час.

– Надеюсь, принцесса продержится до этого времени, – произнес он.

И Аурика продержалась.

Молодой доктор, Питер Кроули – так его звали, – снял с помощью магии вновь начавшийся жар. После этого, насыпав в стакан порошок, сделал несколько глотков сам – чтобы убедить присутствующих, что питье не отравлено, – после чего дал принцессе.

Заявил, что это укрепляющий раствор.

Второе снадобье, которое он смешал во втором стакане, было для того, чтобы, по его словам, нейтрализовать действие яда и вывести его из организма.

Доктор пришелся мне по душе. Особенно мне понравилось то, что кровопускания он не любил так же сильно, как и я.

Затем потянулись томительные часы ожидания. Температура несколько раз поднималась, принцессе сбивали жар, давали укрепляющие и выводящие яд настойки.

Аурике становилось лучше, и она снова засыпала.

Сигизмунд куда-то ушел. Эван тоже, но пообещал, что вернется в течение часа. Сказал, что ему нужно успокоить горожан, собравшихся под окнами Малого Дворца. Явилась целая толпа, и народ продолжал прибывать.

На это я без энтузиазма поинтересовалась, что им нужно. Оказалось, жители столицы встревожены слухами о болезни Аурики и хотят убедиться, что принцесса Истинной Династии жива.

– Мы с королем Арагоса заставим их разойтись, – заявил мне Эван.

Кивнула. Мне было все равно, как они с Сигизмундом это сделают.

Питер Кроули дремал под дверью спальни Аурики. До этого он заявил, что больше ничего сделать нельзя. Надо дать телу возможность и время победить болезнь самому. Но теперь он знал наверняка, что это не Красная Лихорадка, так что моя версия с отравлением получила косвенное подтверждение.

Оказалось, только что прибыл курьер из лаборатории при академии. Там, не покладая рук, работали его коллеги, и они уже получили первые результаты анализов крови принцессы.

– Но если не Красная Лихорадка, тогда что именно?

Ответа у него еще не было, но Питер пообещал, что тот прибудет довольно скоро.

– Скоро – это через какое время?

Оказалось, к завтрашнему полудню.

И я закатила глаза.

***

Задремала я только на рассвете. Заснула в кресле рядом с кроватью принцессы. Но открыла глаза, услышав негромкий голос – что-то ласково бормотавший, обволакивающий.

Оказалось, это была Милли. Склонившись над Аурикой, она поддерживала голову девочки одной рукой. Во второй у нее был стакан с водой.

– Что ты делаешь?! – воскликнула я. – Сейчас же остановись!

Но Милли продолжала уговаривать Аурику сделать хотя бы глоток.

– Пей! – твердила ей. – Пей, моя девочка!

– Рейгар, что вы как сонные мухи?! – закричала я телохранителям, и один из них тотчас же выбил стакан из рук леди Сантес.

Тот упал на пол. Разбуженная Аурика заплакала, и я кинулась к ней. Оттолкнула Милли – вышло довольно грубо, она растянулась на полу, но мне, опять же, было все равно.

– Райли Ривердел, – возмутилась та, – что ты себе позволяешь?! Я всего лишь хотела дать Аурике напиться. Она проснулась и попросила…

– Врешь! – прошипела я. – Аурика спала и ни о чем таком не просила. А вот зачем ты пыталась влить в нее содержимое того стакана, с этим мы еще разберемся!

В комнату ворвались Эван и Питер.

– Я ничего не сделала плохого! Не сделала! – твердила Милли, которую держали телохранители. – Отпустите меня, звери арагосские! Что вы себе позволяете?!

– Простите, леди Ривердел! – виноватым голосом произнес один из них. – Мы решили, что леди Сантес дозволено напоить принцессу…

Питер, кинув на меня быстрый взгляд, погрузил всхлипывавшую Аурику в сон.

– Ей намного лучше, – сказал мне, пощупав лоб принцессы. – Кризис миновал.

– Аурике лучше, поэтому она… Леди Сантес решила снова ее отравить, не так ли? – повернулась я к Милли.

– Что ты несешь, дура помешанная?! – взъярилась та. – Кем ты себя возомнила?

Тут Питер подхватил с пола стакан. Тот был изогнутой формы, и на его дне оставалось немного жидкости.

Принюхался, после чего изменился в лице.

– Яд, – сказал нам, – растительного происхождения. Из Коринфа. Я уверен, потому что уже встречался с таким. Если бы принцесса сделала хоть один глоток, она бы не прожила и пары минут.

***

Телохранители обыскали Милли и нашли у нее флакон с ирбис-гонесалеза – так назывался яд из цветка, растущего на территории Коринфа. Название его было на древнем языке, означавшее, что даже подходить к этому растению опасно для жизни.

Флакон с ядом обнаружили именно там, где я и предполагала, – спрятанным в пышной груди Милли, хотя во время обыска леди Сантес сопротивлялась и кричала, чтобы мужчины не смели к ней прикасаться, этим они ее опорочат.

В общем, несла полную чушь.

Никто не стал ее слушать, и флакон с ядом все-таки отыскали. После этого Милли сразу же закрыла рот, отказавшись отвечать на какие-либо вопросы.

Поэтому Эван вылил половину содержимого флакона в стакан. Заявил, что заставит ее выпить, после чего мы все с удовольствием посмотрим, как она умрет.

Она это заслужила.

Тут заговорил король Арагоса. По его приказу телохранители заломили леди Сантес руки за спину. Сигизмунд взял стакан с ядом у Эвана, сказав, что сам ее напоит.

Собаке, которая пыталась отравить его внучку, собачья смерть. А если леди Сантес откажется открывать рот, он выбьет ей все зубы.

Тогда-то Милисента зарыдала, после чего призналась в своих злодеяниях, и Питер Кроули, неподалеку колдовавший с магией, стал тому свидетелем.

Оказалось, все началось еще с семьи принца Джеффри. Перед этим Идан Броддик нашел у леди Сантес слабое место и стал старательно на него давить. Делал это так долго и настолько болезненно, что она все-таки сломалась.

У Милли был сын, которого она от всех скрывала, – постыдная ошибка и страшный грех молодости. Мальчик рос в чужой семье, и как про него узнал Броддик, леди Сантес понятия не имела.

Будущий узурпатор принялся ей угрожать и запугивать, поэтому Милли сначала стала снабжать его сведениями о происходящем во дворце. За это Броддик одаривал ее деньгами, после чего вынудил совершить нечестивое действо, пригрозив, что убьет ее сына.