Елена Филон - Меченая: Крест (СИ)
Невидимая рука больно сжала сердце в груди и я поняла, что больше не улыбаюсь. Вот это место. Единственное место, где сохранились крупицы человечности. Где люди всё ещё живут нормальной жизнью, ну или практически нормальной, ну или просто убеждают себя в этом. Это всё что осталось. Это все, кто остался. Все, кто ещё готов к переменам, все, кто не одичал. Это цель Дакира? Спасти эту крупицу человечества и человечности?.. Спасти детей. Спасти будущее. Ведь однажды стены городов вроде Скалы падут, даже Скверна не вечна. И что будет потом? Не твари ли — наше будущее? Как Дакир собирается избавиться от них, или он собирается вечно прятаться за стенами Креста? Сможет ли такая как я когда-либо понять его? Понять, ради чего Чейз здесь? Неужели после всего, что пережил этот парень, он всё ещё способен верить в то же, во что и Дакир?
Ну вот, опять все мои размышления свелись к мыслям о Чейзе.
Резкий порыв морозного ветра сорвал с головы вязаную шапочку и унёс в направлении реки. Волосы, большими непослушными волнами упали на лицо, закружились вихрем над головой и, не много успокоившись, ударили по спине. Загорелое лицо Чейза было ещё одной тенью в темноте, но его изумрудные глаза, горели ярче звёзд. И они были направлены на меня. Как долго он за мной наблюдал?
Это молчание было каким-то болезненным, словно только что мы думали об одном и том же. Я пыталась выдавить из себя хоть слово, но единственное на что была способна, это просто смотреть на него, проклиная сердце, которое с медвежьей силой стучало о рёбра.
Конечно же, он первый отвёл взгляд, уселся на каменный выступ и принялся прочищать дуло винтовки. Я с трудом сглотнула, прожив момент, и отвернулась в сторону леса, подперев локтями ограждение вышки. Почему мне не выдали оружие, я даже не стала спрашивать, всё, что у меня было это долбанный фонарик, когда у Чейза винтовка и пистолет на плечевой кобуре. Надеюсь, когда-нибудь они вернут мне моё оружие и желательно до того момента, как я отсюда сбегу.
— И что надо делать? — спросила я через какое-то время.
— Вниз смотреть. — Чейз даже не поднял головы.
Я судорожно вздохнула, поёжившись от холода.
— Сколько мне отрабатывать?
— Ещё пять ночей.
— А тебе сколько добавили?
Чейз взглянул на меня из-под длиннющих ресниц.
— Нисколько. — Так, подъём по шкале грубости начался!
— А Брею? — Я тоже на грубость не скупилась.
Чейз отложил винтовку в сторону и откинулся спиной на каменную стену.
— Ты ведь сама просила не выставлять тебя куском вонючего дерьма, — сухо произнёс он. — Если бы Дакир назначил наказание только нам двоим, ты бы опять стала бедной девочкой — жертвой обстоятельств, как тогда, в столовой, да? Так что отрабатывай и скажи спасибо. Хотя… — он упёр локти в колени, — когда репутация итак испорчена, разве имеет значение, что ещё думают о тебе окружающие?
Снова. Он снова это делает!
— Пошёл ты, — процедила я сквозь зубы и отвернулась, прежде чем он успел что-то добавить. А он хотел добавить, потому что выглядел так, будто ляпнул что-то не то и я это не так поняла.
Крохотные маленькие снежинки закружились в чёрном небесном бархате, орошая промозглую землю первой порцией снега. Зима началась. Я выдохнула изо рта большое облако пара, думая о Кристине. Как ты там, моя девочка? Просто подожди ещё немного, пожалуйста. Я найду тебя, чего бы мне это не стоило. Надеюсь, ты простишь меня…
Что-то коснулось моей головы и упало на глаза. Шапка? Я круто обернулась. Чейз закидывал винтовку на плечо, а на его голове больше не было чёрной вязаной шапочки.
Что-то я совсем расклеилась, раз не сорвала её с головы и не швырнула в него. Именно так я должна была поступить! Джей должна была так поступить, а тряпка вроде меня не поступила! Хоть я это и пытаюсь отрицать, отчаяние слишком быстро прожигает дыру в душе. Мои руки дрожат, в глазах впервые за долгое время щиплет и всё от того, что я такая никчёмная! Не могу помочь человеку, которому обещала всегда быть рядом, не могу выбраться из этого места, не могу ничего… Я не могу ничего!
Я подавила желание расплакаться и села на пол, уперившись затылком в холодную стену. Ещё не время плакать. Ещё есть шанс что-нибудь придумать.
— Я читал твою карту, — вдруг сказал Чейз, глядя в сторону леса.
Я подняла голову.
— Ты читал мою карту?
— Ту, что Кира оставила Дакиру.
— Я поняла, спасибо за подробности. Что тебе понадобилось от моей карты?!
— Я должен знать, что за объект живёт на одном этаже с моим отрядом и с некоторых пор входит в слишком тесное моё окружение. — Он говорил так, словно читал заголовок с буклета, который читаешь когда сидишь в очереди и тебе скучно. — В твоём паху шрам от ножевого ранения. Как ты его получила?
— Какое тебе нахрен дело? — Кира! Зачем она вообще написала в карте про этот шрам?!
Чейз повернулся ко мне лицом и засунул руки в передние карманы штанов.
— Какое? — Его голос казался холоднее зимнего ветра. Чейз облизал губы и слегка склонил голову на бок. — Почему собственность банды работала в каком-то баре? Это там тебя пырнули?
Ни один мускул на моём лице не дрогнул. Вот и всё. Кажется, моя скорлупа дала трещину. Ведь Чейз жил в Скале, он знает, что там и к чему, рано, или поздно он должен был над этим задуматься. Только вот он не в курсе, что и я много чего о нём знаю.
Хорошо, пойдём тем же путём, что и он.
— А с чего ты взял, что собственность банды не может работать в баре? Ты был в Скале? Много знаешь?
— Выключай дурочку. Ты в курсе, что у нас там есть свои люди.
— И сколько посылок от ваших людей было уделено информации об элитных шлюхах Скверны? — Я криво ухмыльнулась, хотя тело пробивал холодный пот. Меньше всего мне хотелось, чтобы Чейз, узнав правду, решил научить меня летать, скинув с этой вышки.
Чейз сделал шаг в мою сторону, и я почувствовала себя маленькой и жалкой сидя на полу и взирая на этого огромного парня снизу-вверх.
— Я повторю вопрос: почему ты работала в баре?
— Решила сменить профессию.
— Откуда шрам в паху?
Я молчала.
— Ранение могло быть смертельным, — продолжал он.
Он что, сомневается в том, кем я была? Или может в подлинности татуировки?
— Где ты его получила?
Что ж, пожалуй, расскажу.
— Рядом с бойцовской ямой.
Новый поток ледяного ведра ударил в лицо, исколов кожу тысячами крохотных иголок. Чейз не издал ни звука, он превратился в каменную статую. Кажется, даже моргать перестал.
Минуты превращались в вечность.
— Что там делала такая, как ты? — наконец спросил он.
