Марья Лиса - Сердце Демона
- У тебя самые красивые волосы на свете, - сказал он, не отвлекаясь от действа.
- Это все, что осталось во мне красивого! - чуть не плача ответила я.
Тэль прекратил расчесывание, затем придвинувшись, взял мою руку и нежно поцеловал запястье с тыльной стороны. Его глаза по-прежнему горели теплым фиолетовым пламенем, завораживая меня.
- Нет, ты не права, моя леди. Ты божественно прекрасна.
Я понимала, что он мне льстит, но все равно было приятно. Меж тем он опять занялся моими волосами. И эти нехитрые движения тоже приносили мне удовольствие, заставляя замирать от чистоты и нежности неторопливых прикосновений. Я прикрыла глаза, мечтая о том времени, когда Тэль, наконец, обретет силу, и мы сможем быть вместе так, как это полагается мужчине и женщине.
- Тэль, почему ты не рассказал мне всего сразу?
- Ну, не так приятно быть сыном демона разврата, как это может показаться на первый взгляд. Это во-первых. А во-вторых, я боялся, что ты откажешь мне, как только узнаешь, кто я на самом деле.
Я задумалась. Неужели я бы отказала? Не знаю. С появлением Тэля я очень изменилась, и образы прошлого смутным пятном остались в памяти.
- Скажи, ты действительно не видел моих снов?
- Видел каждый из них и сходил с ума, не имея возможности прикоснуться к тебе наяву, - его тихий интимный голос вызвал волну возбуждения по моему телу. Я хмыкнула, вспоминая свои сонные грезы. То, что Тэль тоже сходил с ума, несказанно порадовало меня.
В ту ночь мы уснули далеко за полночь. Тэль лег рядом и, забрав меня в свои объятья, рассказывал о своей жизни. Я слушала его ровный приятный баритон, уносивший меня в то жестокое время, в котором родился и жил Тениэль. Я представляла, сколько он выстрадал на своем веку. Мне было жаль, что его лишили детства, и что его мать умерла, так и не увидев сына. Он так же рассказал о девушке, которую когда-то любил и том, что она умерла, вынашивая ребенка его отца.
Я задумалась и спросила:
- Тэль, а почему ребенок убивает мать?
- Потому что у демонов две ипостаси. Но довольно об этом, тебе пора спасть. Следующие вопросы завтра утром.
На удивление я быстро заснула крепким здоровым сном без сновидений.
Весь следующий день я провалялась в постели. Тениэль не разрешил мне вставать и не отходил от меня ни на минуту. Его забота и внимание неумолимо поднимали из пепла мою изувеченную душу.
Несколько раз звонил Макс, пытаясь проведать больную "гриппом", но я не разрешила ему приходить, объяснив, что этот штамм очень заразен. Макс поверил. И еще я договорилась с ним, что он заберет Левика к себе на неделю, так как я скоро улечу в Англию. Макс любил животных и обрадовался, что щенок побудет у него. Затем позвонила по скайпу Кира. Так как синие "очки" вокруг глаз у меня еще не сошли, пришлось объяснить подружке, что у меня сломалась вебкамера, и общаться без визуального контакта. Было неприятно ей врать, но объяснять, что у меня с лицом, было бы еще неприятнее.
Горькую правду о Тэле я восприняла философски. Нельзя любить в человеке какую-то одну часть, его нужно либо принимать и любить целиком со всеми хорошими и плохими сторонами, либо не любить вовсе. Я приняла и полюбила.
И это не была любовь с зашоренными розовым цветом глазами. Нет, я отдавала себе отчет в том, кем является мой любимый человек. Но ведь и людей не без недостатков не бывает.
Я воспринимала демоничество Тэля как своего рода генетическую болезнь. Разве можно перестать любить человека, узнав о том, что он болен? Ведь он не виноват, что он такой. Я верила в лучшее, надеясь, что моей силы хватит накормить демона, так как отпустить Тэля к другой женщине ни за что не смогла бы. Только одна эта мысль убивала меня и омрачала безмятежное спокойствие. Но, несмотря на эту занозу, я была счастлива, стараясь жить одним днем, не думая о будущем и наслаждаясь настоящим. Я растворилась в люби к Тениэлю и в его ответной ласке и нежности.
- Софи, проснись. - Я вздрогнула и открыла глаза. Салон был практически пустым, и только на выходе у трапа толпились пассажиры.
Оказывается, я все же задремала. Мы быстро собрались и вышли из самолета. Первые впечатления об Англии у меня оказались какими-то смазанными. Тэль шел быстро, будто спешил, ловко лавируя между толпами пассажиров. Одной рукой он с силой прижимал меня к себе, а в другой руке нес наш небольшой чемодан. Марево лиц проносилось мимо меня, и единственное, что я успела заметить, - это то, что лица принадлежали не только разным национальностям, но и расам. Кого тут только не было: смуглые латиноамериканцы, неторопливые негры, которышки-азиаты, белокурые скандинавы. И везде светлые улыбающиеся лица. Но удивиться подобной интернациональности я не успела, Тэль практически вытолкал меня на холодный свежий воздух. Под ногами лежал тонкий слой свежевыпавшего снега. Я не успела и глазом моргнуть, как рядом подъехала и остановилась черная машина. Дверца сзади распахнулась, и Тэль буквально забросил меня на сиденье, а сам забрался следом.
- Генри, гони! - услышала я короткую фразу на английском.
Дверца за ним еще не захлопнулась, как машина с визгом шин рванула с места. В салоне машины было сумрачно, и лицо водителя в кителе я разглядеть не смогла. Он молча вел машину, уверенно выворачивая руль на поворотах.
- Тэль, ты можешь, объяснить что происходит? - обеспокоено спросила я, повернувшись к нему.
- Теперь могу, - ответил он невыразительно, поглядывая меж тем по сторонам дороги. - Серник тоже был в этом самолете.
Я побледнела.
-И давно..., - дыхание у меня перехватило, - ты об этом знаешь?
- Почти с самого взлета. Но менять что-нибудь было уже поздно.
- Почему же ты мне не сказал? - неприятно поразилась я.
- Потому что не хотел тебя беспокоить, - разъяснил он мне словно маленькому ребенку.
Я разозлилась.
- Тэль, я не сахарная чтобы меня от всего оберегать. И если мне грозит опасность, то я предпочитаю знать о ней заранее. Твоя скрытность может привести... может привести..., - голос задорожал, и опять в памяти всплыли глумливые лица неудавшихся насильников. Я замолчала, понимая, что меня несет не туда.
- Ты все сказала? - его холодный тон поразил меня.
- Да! - я замолчала и отвернулась, уставившись невидящими глазами в окно. Впервые за прошедшую неделю мы повздорили. Мимо проносились пейзажи Англии, а я не обращала на них внимания, целиком углубившись в свою обиду.
"Да как он смеет со мной так разговаривать? Кем он себя возомнил?" - Глупо и по-детски я сжала кулаки, причиняя себе боль ногтями, впившимися в ладони. Несколько минут в машине стояло напряженное молчание, и первым его нарушил Тениэль.
