Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 2
— А твой Саймон, и правда, милый. А его мать, хоть и не красавица, но для нудной профессорши очень хорошо одевается. Я видела такую же шляпку в последнем каталоге.
То, что мисс Милс тщательно следит за собой, я отметила еще при первой встрече, поэтому на рассуждения Сибил только кивала согласно.
— И профессор Гриффит тут. Жалко его, да? Ян знаком с его сыном…
Брок, Милс, Гриффит, леди Райс. Вся наша чрезвычайная комиссия в сборе.
— О! Грайнвилль! Грайнвилль, мы здесь!
Я продолжила смотреть на уменьшающиеся трибуны и показавшиеся крыши академгородка и делать вид, что не знакома с прыгающей рядом восторженной девчонкой, позабывшей о манерах. Хорошо, хоть на шею подошедшему к нам эльфу она с разбегу не бросилась.
— Сибил, Илси, рад вас видеть, — поздоровался он церемонно. — Надеюсь, полет вам понравится.
— Он нам уже нравится, правда, Элси? — радостно затараторила провидица. — Тут все такое! И все такие! А вон тот эльф в красном — это лорд Эрентвилль? А второй? А девушки с ними?
Через пять минут стараниями любопытной подружки наше общество пополнилось леди Каролайн и пухленькой блондиночкой, представленной как леди Анет. Блондиночка была мне откуда-то знакома.
— Она же живет в нашем общежитии, на третьем этаже, — шепотом просветила Сибил. — Старшекурсница.
Далее в разговоре это подтвердилось: Анет была нашей соседкой, а с дочерью лорда Эрентвилля они вместе учились и, как выяснилось, дружили с первого курса. И с Грайнвиллем они дружили — это известие заставило Сибил, считавшую эльфа собственностью исключительно нашей компании, сердито засопеть. Меня же, после того, как обнаружилось, что у такого неземного создания как леди Каролайн есть вполне обыкновенные подружки, трудно было чем-либо удивить. Зато стало понятно, почему мы с эльфом не виделись бывало по несколько дней. Дружелюбный наш…
— Доктор Грин не смог прийти, — вспомнив, отчиталась я перед полуэльфийкой.
— Очень жаль, — прокомментировала она безо всякого сожаления и вернулась к разговору о несущих «Крылатый» артефактах и питающих их накопителях.
Учитывая, что леди Каролайн и ее подруга учились как раз на артефакторов, продолжаться этот разговор мог до конца полета. Они рассказывали о кристаллах, найденных в недрах какой-то особой горы и особым же образом обработанных, о древесине, из которой построен корабль, о ткани для парусов. «Крылатый» сам по себе был артефактом — огромным, составным артефактом, каждая часть которого дополняет, усиливает и страхует действие других. Но сейчас мне все это было не интересно. Хотелось просто наслаждаться полетом, независимо от того, что за сила удерживает громадный парусник в воздухе.
Попробовать что-нибудь из заманчиво выставленного на столах тоже вдруг захотелось, поэтому, выслушав познавательную лекцию о плетениях, защищающих палубы от порывов ветра, на высоте особенно холодного, я тихонько улизнула от эльфа и девушек. В конце концов, куда они денутся с подводной лодки… в смысле, с летучего корабля? А свежие фрукты, не иначе как порталами доставленные из южных областей эльфийского королевства, вот-вот расхватают.
Первоначальный план был быстренько схватить гроздь винограда и персик и так же шустро ретироваться от столов к борту, где съесть свою добычу, не отвлекаясь от проплывающих внизу пейзажей, но реализовать его не удалось. Сначала пышнотелая дама, чье широкое манто при желании могло заменить один из парусов «Крылатого» сцапала последний остававшийся в вазочке персик, а когда я решила поискать вожделенный плод на других столах, меня заметила леди Пенелопа.
— Элизабет! — воскликнула она громко, и мне показалось, все люди и эльфы тут же обернулись посмотреть, что это за Элизабет, зачем, почему и по какому праву. Захотелось провалиться куда-нибудь в трюм или на всякий случай достать из сумочки золоченые карточки и продемонстрировать присутствующим. — Рада вас видеть, дорогая!
Дорогой наставница меня никогда не называла, и я стушевалась еще сильнее. Но наверное, подобное обращение было составляющей неформального общения, все же находились мы не в учебной аудитории и не в лечебнице, а на своеобразном светском приеме, и роли у нас тут были иные. Свою я знала из рук вон плохо, а потому лишь кивала с вежливой улыбкой, пока леди Райс, полностью перевоплотившаяся из акушерки в салонную львицу, вещала о том, как нам повезло нынче с погодой, пела дифирамбы радушным хозяевам и сыпала комплиментами относительно моего наспех выбиравшегося наряда, в котором я, оказывается, являла собой живое олицетворение молодости, весны и красоты. За это время персики растащили и с двух других столов, а к леди Пенелопе присоединилась мисс Милс, полностью согласная с наставницей в том, что касалось погоды, хозяев и всего, мною олицетворяемого. Я даже заподозрила, что у трапа гостям раздавали шпаргалки с обязательными для употребления фразами, но нам с Сибил не досталось, ибо расхватывали их с той же скоростью, что и фрукты…
— Саймон, милый! — профессор Милс сцапала за рукав пытавшегося незаметно пройти мимо сына. — Ну, где ты пропадаешь, когда тут скучает такая очаровательная девушка? Ты же знаком с Элизабет?
Мой бывший куратор уставился на меня как на одно из мистических существ, коих изучают на курсе его матушки, потом с тем же выражением на саму матушку и не в меру улыбчивую леди Пенелопу. Показалось, первым его побуждением было сказать, что он впервые меня видит и сбежать от этих странных женщин.
— Знаком, — выдавил он, поняв, что попытка бегства успехом не увенчается. — Вы… прекрасно выглядите, мисс Аштон.
Видимо, шпаргалки Саймону тоже не досталось.
— Может быть, Элизабет хочет чего-нибудь? — подсказала заботливая матушка.
— К-хм… Хотите чего-нибудь, Элизабет? — обреченно вопросил мистер Вульф.
— Я? Я-а… яблоко! — ляпнула я первое, что пришло на ум. Выверты подсознания, однако. Как можно думать о персиках, а попросить яблоко? Как?!
Однако идти на попятную было поздно. Получив задание, боевик тут же умчался его выполнять. Или сделал вид, что выполнять, а сам улизнет куда подальше от многозначительно улыбающейся родительницы, и до конца полета мы его не увидим.
— Такой милый мальчик, — проворковала вслед ему леди Райс.
— А помните, каким он был чудесным крошкой? — протянула мисс Милс и так посмотрела на целительницу, словно готовилась выпустить когти и вцепиться ей в лицо, скажи та, что не помнит никаких крошек.
Но леди Пенелопа, на свое счастье, помнила. И дивный зимний день, солнечный и морозный, и одного из первых лично ею принятых малышей. Если бы этот малыш, появившись на свет, вместо обычного в таких случаях ора прочел приветственную речь на староэльфийском, не сомневаюсь, наставница и ее бы запомнила слово в слово и сейчас пересказала. Но матушке Саймона и уже озвученных воспоминаний хватило, чтобы расцвести блаженной улыбкой, а я поймала себя на мысли, что драконшей она мне нравилась больше. Привычнее как-то.
