Надежда Башлакова - Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1
На секунду Топаз показалось, что поверх голов животных промелькнул маленький, заросший пышной седой бородой и такой же шевелюрой старичок. Но она не могла бы за это стопроцентно поручиться.
— Я что–то не понял, — неожиданно спросил Алгорн, когда они отъехали на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными, — а кто именно это был, леший али домовой?
Топаз и Кий переглянулись. При чём, если девушка ехала верхом, на купленной когда–то давно лошади, то Кий, не имеючи таковой, просто семенил рядом.
— А кто его знает? — Безразлично пожал плечами лекарь.
— И то верно. — Согласилась Топаз. — Главное, что к нам добр был и на том спасибо.
Но как бы оно не было на самом деле, да только охота на несколько последующих дней у них заладилась, и дичь сама шла к ним в руки. А что это было, простое везение или посулы благодарного хозяина давешнего леса, так не нам об этом судить, и не троим путникам, коим сиё обстоятельство было очень даже на руку.
Глава 8 Прутик
Через несколько дней они въехали, а точнее, если судить по Кию, вошли в небольшой городок или селение. Алгорн с Кием пошли присматривать последнему лошадь, если таковые вообще имелись, в смысле на продажу, в этом захудалом селении.
Топаз же отправилась отыскивать постоялый двор, заказывать комнаты и ужин. Её выбором оказался постоялый двор под всем понятным названием «Пристанище усталого путника». На вывески значилось просто рядовое названия без обычных для этого дела красочных рисунков. Комнаты она закала две, но к позднему вечеру Алгорна ждало большое разочарование, эту ночь она собиралась провести в одиночестве, прогоняя все свои страхи самостоятельно, а вторая комната предназначалась для двоих мужчин. Алгорн, конечно, немного попротивился, приводя для убеждения обоснованные доводы и не очень, но они не возымели должного действия, и Топаз осталась непреклонна. Заходя несколько вперёд можно с полной уверенностью сказать, что ночь эта прошла вполне спокойно, по крайней мере, для Топаз. А вот для Кия, на которого Алгорн свалил свои душевные переживания, уже не очень.
— Скажи, Кий, ты мне друг? — Алгорн уже порядком выпил к этому времени.
Кий попытался скрыть улыбку и просто кивнул.
— Друг.
— Давай выпьем, друг, ик.
— Друг–то я друг, — улыбнулся Кий, — да только я не пью. Это, как бы тебе сказать, слишком большая … помеха что ли, для нашего… лекарского ремесла.
— Алкоголь, ик, для любого ремесла помеха, но пьют при этом все, и заметь, ик, без исключения.
— Все кроме меня, знать, всё ж таки, есть это исключение. — Улыбнулся Кий.
— Садись. — Алгорн пододвинул табурет, но не удержал, уронил его и сам чуть не упал.
Кий придержал друга, сам поднял табурет, пододвинул и опустился на него. Но Алгорн всего этого даже и не заметил.
— А, — махнул он рукой, — наливай.
Кий уныло кивнул, потянулся к кружке и сделал вид, что наполняет её. Что ж, к выпивке Кий был всегда равнодушен, а менять своё мнение в двадцать два года как–то не хотелось, так что пришлось немного сплутовать. Пустая кружка при стуке о соседку выплеснула чрезмерную часть своего воображаемого содержимого.
— Молодец, ик, вот видишь, я же говорил, что выпивка ремеслу не помеха. — Алгорн попытался хлопнуть друга по плечу, но промахнулся. Виновато улыбнувшись, он припал губами к кружке.
— А за что пьём–то?
— А что я забыл тост, ик, что ли сказать?
Кий пожал плечами.
— Совсем плох видно, ик, стал.
— Может за наше здоровье? — Подсказал Кий.
— Не-а, ик, за Топаз, за неё, давай…, за любимую. — Он тяжко вздохнул.
— Любишь её?
— Люблю, ревную. — Согласно понурился Алгорн.
Кий внимательно наблюдал за ним.
— К тебе, — вдруг добавил разбойник.
— Ко мне. — Согласно повторил Кий, который уже не однократно имел возможность в этом убедиться.
— А ты?
— Что я? — Опешил от такой неожиданности Кий, наполняя следующую воображаемую кружку.
— Её, говорю, ик, любишь?
— Мы ведь с ней друг друга совсем не знаем. — Растерялся лекарь, не зная даже что и ответить
— Любишь?! — Снова строго спросил разбойник, нахмурившись.
Дальнейший разговор не состоялся. Алгорн неожиданно уткнулся лбом в стол и громко захрапел.
Кий улыбнулся, почесал пальцем переносицу и поднялся. Расплатившись за выпивку и ужин, он приподнял Алгорна, обхватил его за талию, перекинул его руку себе через плечо, и что–то бормочущего и едва передвигающего ноги, поволок в их общую комнату.
Топаз поднялась раньше всех и решила перед завтраком посетить неприметную будочку неизменно присутствующую на заднем дворе любого уважающего себя постоялого двора или корчмы. Здесь–то её и поджидал малец лет так шести–семи, плюс–минус. То есть поджидал он её при входе обратно на постоялый двор и поджидал не то чтобы именно её, а просто встречал там каждого встречного — поперечного прохожего, которых здесь было хоть завались.
— Тётя, дай медячок. — Попросил мальчуган.
Топаз оценивающе прищурилась. Обычный малец, ничем не отличающийся от других похожих ребятишек в любой деревне, где почти нельзя было отличить брошенного оборванца, от любимого детища старосты. Одинаково одеты, немыты и грязны. Мальчишки они и есть мальчишки. Как говорится, свинья грязи всегда найдёт, вот и эти ребятки всегда находили повод и возможность выпачкаться. Этому, по–видимому, ещё не исполнилось семи, так как волосы у него были не стриженные, длинные как у девчонки, а рубашка была длинная, да и был он пока ещё без портков. Топаз не сразу–то и заприметила, что это была не девчонка.
— Тётя, дай медячок. — Повторил малыш, расхрабрившись от заметной заинтересованности тёти.
— Что, поганец, небось, в кости играете, сорванцы? А дружки твои где, за поленницу, что ли спрятались? — Топаз заглянула за упомянутую. Но там, вопреки её ожиданиям, никого не оказалось. — Нету у меня денег на пакости разные. Знаю я, чем вы резвитесь в свободное и не свободное время. Так что отстань, малыш. Раз родители ничему толковому не научили, то и я не стану.
— Но я ведь не играю, тётя. — Печально покачал головой мальчик, но Топаз его уже не слышала, она скрылась за дверями постоялого двора.
Её спутники внизу ещё не показались. Она, было, предположила, что Алгорн снова привёл к себе в комнату блудниц и развлекается, как может. Но тут припомнила, что на этот раз он делил комнату с Кием. Значит, просто спят, если только Алгорн и этого не подбил на свои гнусные развратства и девчонок не поделили по полам. Эта мысль была не приятна, как было и не приятно обнаружить в постели Алгорна двух девиц какое–то время назад. Может, это было и не правильно с её стороны, испытывать какую–то неприязнь к столь откровенно личной жизни своих друзей. Но таковой уж она была и на то было несколько причин. Несмотря на то, что добрую половину своей жизни она сама была чьей–то собственностью, она по натуре своей и сама оставалась большой собственницей. Отношение же её к сексу, после всех жизненных испытаний выпавших на её долю, было очень отрицательным. Она не видела в этом никакой радости и смысла, разве что только для того, чтобы детишек плодить, но ведь Алгорн явно занимался не повышением демографии Марионы.
