Триумф королевы, или Замуж за палача (СИ) - Кос Анни

Ками только грустно улыбнулась и крепко, от всего сердца поцеловала его в губы:

— Я буду очень аккуратна и постараюсь приходить домой как минимум раз в неделю. Лорд Жаньи обещал, что всё устроит.

— И ты ему веришь?

— Не особо, — качнула головой Ками. — Но он знает: иногда, пожертвовав сущей безделицей, можно выиграть главный приз.

Теперь Ками получила возможность своими глазами наблюдать за тайной жизнью двора.

За Фердинандом, внимательным и почтительным с женой, но наглухо закрытым от всего мира, будто он не человек вовсе, а партия редких специй, завернутая в десяток листов провощеной бумаги и три слоя деревянных упаковок, которой предстоит долгое путешествие в трюме корабля, кишащего крысами.

За Агнес, целый день очаровательно улыбающейся и с головой погруженной в заботы о почтенных вдовах, лишенных содержания, юных девах, ищущих выгодных браков, служителях храмов, озабоченных тонкостями трактовки того или иного постулата, иностранных посланниках. К пяти часам вечера королева отпускала секретарей и статс-дам, бессильно падала в кресло и некоторое время просто смотрела в одну точку пустыми от усталости глазами.

Потом наставал черед купания, врачебного осмотра, необходимых косметических процедур. Ками, получившая подробные наставления от повитух, храмовников и врачей, следила, чтобы вода в ванне не была слишком горячей, для макияжа не использовали капли на основе белладонны или помаду с киноварью, корсеты не затягивали и без того стройную талию слишком сильно, а также еще о десятке вещей, которые, как верно заметил Жаньи, остаются вне пределов мужского круга интересов. Затем следовала изнурительная, но обязательная, часовая молитва и неизменный ужин в узком кругу.

Агнес блистала. Остроумием, красотой, грацией, тонкостью суждений. Она улыбалась мужу, неизменно оставалась в прекрасном расположении духа и ни разу не показала, насколько долгим был уходящий день, как тело устало от тяжелого платья, а сердце — от сомнений. Знала, что должна быть образцом, должна быть соблазнительной и желанной — и была ею, безжалостно давя внутри собственную слабость и боль.

— Я совершенно выбиваюсь из сил, — пожаловалась вечером её величество, когда Ками расчесывала ей волосы перед сном. — Ноги тяжелеют, грудь ноет, постоянно хочется спать, я то умираю от голода, то, кажется, что ложку супа не проглочу. Сложно сосредоточиться, раздражают сущие мелочи: запахи, звуки, яркий свет. Прошлые разы было так же или хуже? Я уже и сама не помню, всё будто подернулось пеленой, — она устало потерла виски, потом положила руку на живот. — Что, если и в этот раз я не выношу положенный срок до конца?

Ками отложила расческу, пальцами расправила шелковые темные локоны — гордость настоящей южанки, предмет зависти многих дам, включая саму Ками. Затем мягко погладила плечи Агнес и поймала в отражении её смятенный взгляд:

— В этот раз всё получится. Не думайте о плохом, — произнесла настойчиво. — Врачи уверяют, что беременность протекает легко. Попробуйте насладиться этим моментом: вниманием мужа, весенним теплом, собственной красотой. Нет никого прекраснее, чем женщина, носящая под сердцем новую жизнь.

Агнес бледно улыбнулась, а Ками продолжила:

— Может, вам стоит поговорить с супругом и на время оставить столицу? Вдали от суеты, обязанностей и протокола будет намного легче.

— Ох, Ками, — плечи королевы опустились. Она поставила локти на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы, словно уставшая прачка или обыкновенная торговка. — Стоит мне выйти за порог — и в постели мужа окажется очередная шлюшка, готовая раздвигать ноги по первому его слову, а может, и не одна. Фердинанд даже собственных фавориток использует как способ держать почтенные семьи в состоянии вечного соперничества между собой. Если добровольно уступить свое место, то я рискую не только влиянием, но и будущим нашего наследника, — она тяжело вздохнула. — И потом, в провинции рядом со мной не будет любящего человека, возможно, единственного, кто вообще видит во мне женщину, а не титул.

Ками благоразумно промолчала. Агнес, осторожная и осмотрительная, как и всегда, не назвала имени, не станет и она. Если кто-то подслушивает их разговор, то не сможет утверждать, о ком именно говорила королева: о Фердинанде или Жаньи. Вместо слов Ками лишь тихонько сжала плечо Агнес, и королева внезапно прижалась к её руке щекой:

— Спасибо, что вы рядом. С вами… легче.

— Всем нам иногда не помешает немного человечности, ваше величество, — Ками потянулась к подсвечнику и задула две свечи из трех. — Время позднее, пойдемте, я провожу вас до кровати.

***

А ведь день начинался довольно неплохо.

Привычный уже ритуал одевания, макияжа и причесывания, пара часов на разбор прошений, чтение писем и утверждение расходов для предстоящего посольского приема, затем обязательная прогулка… Утренняя дурнота не пришла, Агнес прекрасно выспалась и сегодня пребывала в по-настоящему хорошем настроении.

— Для проводов всё готово? — поинтересовалась она за завтраком у первой статс-дамы.

— Разумеется, ваше величество. Как вы и приказали, гости соберутся к трем часам.

Скромное, но такое важное торжество, решили провести в зимней оранжерее. Отбытие одной из фрейлин от двора — не такое уж редкое событие, однако в этот раз королева пожелала, чтобы молодая пара получила особое благословение на брак. Леди Мастред, узнав об этом только головой покачала:

— Не заслужила эта шлюшка Марта подобной чести. Пусть скажет спасибо, что её величество вообще подобрала ей приличного жениха, а не просто отослала обратно в глушь.

Отвечать Ками не стала. Во-первых, потому что чисто по-женски была полностью согласна с мнением распорядительницы, а во вторых, потому что отлично понимала: королева ничего и никогда не делает просто так. Получив августейшее благословение ни невеста, ни жених не посмеют отказываться от брака в дальнейшем. Себе дороже.

До Марты Стейн, похоже, наконец дошло, что с проигрышем надо просто смириться. В последние дни её наряды стали подчеркнуто скромнее, жемчужины ожерелья на тонкой шейке — мельче, да и речи звучали куда как более сдержанно. Впрочем, Ками ни секунду не сомневалась, что жених, показавшийся ей на удивление обаятельным и приятным человеком, еще хлебнет горя с молодой женой.

Тем не менее торжество вышло милым и уютным. Агнес настояла на «южном» стиле приема, а это означало во-первых, легкую музыку, напоминающую о знойном лете, во-вторых, выступления фокусников и факиров, а в третьих — столы, уставленные всевозможными закусками. Ками, уже успевшая забыть о мастерстве поваров королевы, пришла в восторг при виде замысловатых пирожных, пропитанных медом и украшенных орехами кусочков нежнейшего слоеного теста, миниатюрных канапе на серебряных шпажках и редкой для этой поры года россыпи фруктов.

Агнес, кажется, и сама радовалась отсутствию строгого формального протокола. Её взгляд легко скользил по гуляющим придворным, фокусникам, ловкость рук которых то и дело вызывала чей-нибудь восторженный вздох и аплодисменты, по ряженой в нарочито пугающий наряд «прорицательнице», читающей будущее по картам, звездам или даже линиям на руках.

— Надо бы почаще выдавать ваших фрейлин замуж, — заметил Жаньи, сидевший всего в полушаге от кресла королевы. Каким-то неведомым чудом ему удалось почти полностью избавиться от синяка на лице, о недавней драке напоминал только тонкий шрамик на верхней губе. — Как думаете, Ками, пошло бы это на пользу их характерам или хотя бы цвету лица?

— Не знаю, милорд. Всё зависит не от яркости торжества перед обрядом, а от того, как сложатся отношения супругов позже.

— Невозможно прозаично, хоть и правда, — закатил глаза амарит. — Боги, где ваше легкомыслие? Неужели вам не хочется хотя бы на словах выйти за границы, очерченные правилами поведения и представлениями о приличиях? Порассуждать в ином ключе?

— Оставьте её в покое, — качнула головой Агнес. — Ками, а вы не обращайте внимания, иногда мне кажется, что лорд Жаньи вообще не знаком с понятием такта.