Ульяна Соболева - Восемь. Знак Бесконечности
Он мог бы любоваться грешной Венерой еще несколько часов и запоминать все детали, любовно фотографировать в своей памяти, чтобы потом перебирать эти воспоминания. И да он развел грязь чтобы показать какая она была испачканная. Не то, что его ангелочек…проклятый, долбанный ангелочек с белыми кудрями, невинным взглядом и полными губами. Ангелочков нельзя убивать грязно их нужно любить…как он любит ЕЕ. До сих пор, несмотря на все зло, что она ему причинила он ее любит и ищет. Она даже не знает, как сильно он одержим ею потому что эта лживая тварь любить не умеет. Она его обманула. Обещала и бросила. Променяла на другого. Ведь она понимает, как была не права? Понимает. Он помогает ей понять и покончить с этим самой. Искупить свою вину и попасть в рай. Его ангелочек всегда попадает в рай. Она должна благодарить его за то, что он дает ей такую возможность. Она, мать ее, должна его благодарить бесконечно. Интересно они догадаются, что это тоже он или нет? Эти тупые людишки, которые привыкли мыслить стандартно и загонять всех под одну планку? Им хватит ума? С их психологами экспертами, аналитиками. Под какие рамки они подгонят его? Только что он нарушил их логическую цепочку и теорию повторения. Впрочем, он оставил им подсказку, как и всегда. И будет смотреть со стороны найдут они ее или нет.
Глава 18
Я никогда раньше так не рассматривала мужское тело. Мне это даже в голову не приходило.
Из-за плотных штор пробивались слабые лучи света, и они бросали блики на золотистую кожу Данте. Какой необычный цвет, именно тот, когда нет красноватости загара, а именно идеальная эластичная поверхность кожи под которой застыла жидкая ртуть. Внутри то поднималась волна восторга, то замирало сердце от осознания, что все может закончится именно сейчас и именно здесь. Мы уснули на полу. Абсолютно голые. Не осталось сил дойти до постели. Я никогда не подозревала, что внутри меня живет развратное существо, какое-то голодное животное, изнывающее от похоти, но тем не менее это действительно так. Данте разбудил эту спящую чувственность, и она ураганом вырвалась наружу.
Сейчас, наблюдая за ним, я продолжала чувствовать все тоже возбуждение, что и накануне вечером. Словно голод усилился во сто крат, и я даже понимала почему. Теперь он осознанный. Я знаю, что он может мне дать, знаю, что может заставить испытать и внутри снова скручивалась невидимая пружина.
Не удержалась и провела ладонью по его груди. Под пальцами сталь, но она кажется очень горячей на ощупь, твердой и горячей. От него восхитительно пахнет парфюмом, табаком и его кожей…от него пахнет сексом. Звериной похотью и вдыхая, я ощущаю, как она переходит мне, как бежит под кожей. Он трахал меня ночью по-разному иногда яростно иногда нежно. Размеренно, одинаковыми, глубокими толчками. При этом все время смотрел в глаза, словно, для него жизненно важно было видеть мой взгляд. Обычно мужчины смотрят на грудь и даже туда где их член входит и выходит из женского тела, а он именно в глаза и это заводило меня, это заставляло извиваться под ним и тоже смотреть, словно мы трахаемся даже взглядами, словно в глубине моих зрачков самое развратное порно, какое только можно увидеть. И в такой момент ты не безлика, ты не просто тело, которое имеют и смотрят как колыхается грудь в такт толчкам, а смотрят именно на тебя, в тебя. И я уже не могу назвать это просто похотью…Данте берет и мою душу, он проникает в меня везде…и когда я кончала, я кончала душой, а не телом, потому что он продолжал смотреть мне в глаза. Под властное:
— Смотри на меня…Смотри…
Светло-серый сплав стали его радужек завораживал глубиной и насыщенностью. Краска бросилась в лицо, когда поняла, что Данте не спит, а наблюдает, как я его рассматриваю
— Соответствую книжке по анатомии, а доктор? Или вы нашли патологии?
— Я психолог, а не хирург или патологоанатом. — усмехнулась и начертила кончиками пальцев у него на груди квадрат, потом треугольник.
Он перевел взгляд на мою шею, потом на голую грудь и провел кончиком пальца по соску. Медленно. Очень медленно.
— И как? Ты уже поставила мне диагноз?
Мое дыхание участилось, я смотрела на его палец с аккуратно подстриженным ногтем, на то как он описывал круги вокруг возбужденного соска. Внизу живота появилось болезненное ощущение пульсации, нарастающее с каждым круговым движением.
— Нет.
— Нет?
Пальцы сильно сжали сосок и меня прострелило электрическим током, глаза невольно закатились и между ног стало влажно и горячо. Это какое-то безумие. Наваждение. Я не хочу настолько пагубно от него зависеть. Я не хочу стать одной из женщин Данте Марини. Одной из повернутых на нем женщин.
Поздно, Кэт, ты уже ею стала.
— Не считаешь меня чокнутым садистом Кэтрин?
Резко опрокинул навзничь и навис надо мной.
— Не считаю, — выдохнула и посмотрела на его губы. От одной мысли что он вытворял этим ртом со мной сегодня ночью я поплыла.
— А кем считаешь? А? Какие выводы для себя сделала маленькая доктор психиатр?
Я попыталась приподняться, но он вдруг схватил меня за горло и вдавил в пол. Радужки потемнели, стали цвета грозового неба.
— Не думаешь, что я опасен, Кошка? Не чувствуешь угрозу?
Я смотрела в его расширенные зрачки и по телу прокатилась волна нервной дрожи.
Пальцы сжали горло сильнее. Стало трудно дышать.
— Вот сейчас я чувствую, как учащается твой пульс…страх и возбуждение одновременно. Это вкусно…очень вкусно.
Впилась в его руку пальцами и сжала запястье одновременно чувствуя, что могу позволить ему все.
— Если надавить сильнее и подержать несколько секунд у тебя перед глазами пойдут разноцветные точки от нехватки кислорода, если продолжать давить ты начнешь задыхаться и трепыхаться в моих руках, как пойманная в сети рыбка или бабочка под сачком коллекционера. Тебе нравятся бабочки, Кэт?
Я дернулась, чувствуя, как напряглось все тело и постепенно становится страшно, что он действительно сожмет пальцы. Резко раздвинул мне ноги и провел ладонью по промежности.
— Мокрая…горячая кошка. Течешь и боишься. Ты знала, что такое возможно? Для тебя? Знала? Стать чьей-то игрушкой…а? Ты бы хотела, чтоб я поиграл в тебя, Кэт?
Проник в меня пальцем и сильнее сжал горло, я невольно подалась навстречу бедрами и приоткрыла рот хватая воздух. О Боже! Это не может происходить со мной. Я не такая. Я нормальная я….
— Контроль, Кэтрин… Он полностью у меня в ладони. Я решу, когда тебе можно дышать, а когда нет.
Наклонился к моему уху и обвел мочку кончиком языка. Каждое касание — разряд электричества.
