Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера
Я поправила лямку лифчика и резинку трусиков. Возможно, скоро этот магазин украсят плакаты с моими изображениями, а я не могу купить даже один комплект нижнего белья. Ну и к черту все, зато я счастлива, я влюблена до безумия, и я готова орать об этом на каждом углу. Это стоило всего, что я потеряла, потому что нашла гораздо больше. Снова посмотрела на ценник и уже хотела расстегнуть застежку, в этот момент дверь приоткрылась и я, вздрогнув, резко обернулась.
Увидела Диего и радостно улыбнулась. Похоже, я уже не удивляюсь, что он везде меня находит. А еще я ужасно соскучилась. Только когда он посмотрел мне в глаза, улыбка медленно растаяла — он в ярости. Захлопнул за собой дверь и осмотрел меня с ног до головы.
— Снова играем в прятки?
Я сглотнула, удивленно видя, какой тяжелый у него взгляд. Еще не понимая, почему.
— Бельишко покупаешь? — Диего поддел пальцем лямку лифчика, — Для кого на этот раз? Дурака Майкла или есть ещё кто-то третий?
Резко отпустил лямку и резинка больно ударила по голой коже. Подумал, что я сбежала. Да, он подумал, что я сбежала. Просто ревнует. Сердце снова быстро забилось, пропуская удары с каким-то сумасшедшим триумфом.
— Есть только ты, — обняла его рывком за шею, — только ты. Я проснулась, тебя не было, поехала по магазинам.
Прижалась губами к его шее, вдыхая запах и в наслаждении закрывая глаза.
— В твоем холодильнике совершенно пусто, и у меня ничего нет из вещей.
Пока говорила — целовала его шею и прижималась к нему сильнее, чувствуя напряжение Диего и отдавая свои эмоции. Мне даже казалось, что я слышу, как яростно бьется его сердце.
— Почему не предупредила? — Диего убрал мои руки с шеи, а я смотрела на него и улыбалась, потому что мне нравилось, что он нашел меня снова. — Ты понимаешь, что я решил, ты сбежала! Снова! К нему!
Сбежать? На секунду мелькнула мысль, что Диего совсем мне не доверяет, но лишь на секунду, я слишком счастлива, чтобы замечать что-то, кроме блеска его глаз, голоса и вообще присутствия рядом со мной.
Диего крепко обнял меня, до хруста в костях, лихорадочно гладя руками мою спину, руки, волосы, он все еще тяжело дышал, и у меня дух захватило от любви к нему, а еще от прикосновений к моей коже.
— Никогда, — оторвал меня от себя и посмотрел мне в глаза, — повторяю, никогда так не делай! — снова прижал к себе.
Я обняла Диего за шею, нашла его губы и жадно поцеловала.
— У меня нет зарядки от сотового, — притянула к себе за ворот футболки, — не могла, — опять жадно прижалась к его губам, — не могла позвонить… а еще я голодная, — скользнула руками под его футболку, прикасаясь к телу, к горячей коже и прошептала ему в губы, — очень.
* * *Я была счастлива. Нет, не просто счастлива, я сходила от счастья с ума. Я взлетела так высоко, что с высоты этого полета мне было даже не страшно разбиться. Рядом с ним мне вообще было не страшно, я жила в эйфории, в своем мире, где не было место кому-то еще, кроме него.
Меня окутывал его запах, голос, ласки, объятия, тихий смех, потрясающий голос. По утрам Диего уезжал, и я безумно тосковала до вечера. Господи, меня даже не волновало, чем он занимается, я ушла от реальности. Диего заботился обо всем, а обо мне в первую очередь. Не было чего-то, чего я бы я хотела и не получила. Начиная от вещей, заканчивая бижутерией, новой машиной. Да чем угодно. Я не просила, но Диего окружал меня роскошью. Я могла просто посмотреть на что-то с восхищением и тут же получала это в подарок.
Неизменно, каждый день что-то новое, и я от восторга душила его в объятиях, жадно целовала, не потому что он привез для меня очередную обновку, а потому что приехал сам. Пожалуй, с ним я согласилась бы жить где угодно и как угодно, но Диего заботился о том, чтобы я не почувствовала разницы между своей прошлой жизнью и жизнью с ним. Для него это было важно, я чувствовала это, а мне… мне было важно чувствовать его рядом со мной, на мне, во мне, и просто дышать с ним одним воздухом, засыпать у него на плече, когда его пальцы гладят мою спину и перебирают мои волосы, а у меня все тело болит от его несдержанных, страстных ласк и я, уставшая и охрипшая, но безумно счастливая, проваливаюсь в сон. Иногда мне казалось, что он вообще не спит. Иногда проснусь ночью, а он все еще прижимает меня к себе и целует в макушку, шепчет мне: «Спи, Котенок».
Это было сладкое безумие, и я окунулась в него с головой, так как обычно окунаются в первую любовь. Без оглядки, до полного погружения. Я не просто его любила, мне казалось, что я им дышу. Я могла часами после его ухода лежать голая на нашей постели и вдыхать запах на его подушке, глупо улыбаться и трогать опухшие от поцелуев губы. Он был ненасытен, он терзал меня с диким голодом, заставляя сходить с ума, терять голос от криков наслаждения и ходить, держась за стены после сумасшедших ласк, от которых болели все мышцы и подгибались колени. Только я хотела его еще и еще, словно превратилась в голодное животное. Все, что он делал со мной, было так восхитительно, порочно и завораживающе. Всегда на грани и бесконтрольно, до полной капитуляции, когда я сама теряю всякий стыд и готова позволить все, что угодно, лишь бы он не останавливался.
Потом я засыпала в его объятиях, а утром просыпалась от того, что Диего тихо уходит. Я всегда чувствовала, когда он ушел. Остро. Физически. Несмотря на крепкий сон, еще до рассвета я открывала глаза и видела, что осталась одна, но через несколько часов Диего непременно позвонит и спросит, что я делаю, а у меня сердце забьется сильнее и захватит дух от любви к нему. Он скажет что-то, от чего я покраснею и натяну одеяло по самые уши или начну улыбаться. Божеее, так не бывает.
Он шокировал меня своей непредсказуемостью. Однажды мы уехали на несколько дней, а когда вернулись — я не узнала нашу квартиру — он изменил в ней все и вручил мне ключи. Меня баловали, а я радовалась, как ребенок от того, что мы ходим по вечерним улицам, я держу его за руку, и мы ни от кого не скрываемся. Неужели он мой? Мне так хотелось в это верить.
Гораздо позже, анализируя все и вспоминая, я пойму, в чем был подвох, я ужаснусь масштабам этого подвоха, но не в тот момент, когда мир сверкал разноцветными красками и вращался вокруг него. Иногда у меня захватывало дух от невозможности всего происходящего. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но мне было плевать. На все. Пока я видела, как горят его глаза для меня, можно было забыть о чем — то еще. Я не задавала вопросов, я знала, что придет время, и Диего сам все расскажет о себе. Может быть. Я готова была принять любую правду, даже ту, о которой узнала позже от отца. Этим утром Диего уехал, сказал, что вернется через два дня, а я пыталась себя чем-то занять, чтобы отвлечься. Правда, он звонил по нескольку раз в день, а я отсылала ему смски, но это так мало, как капелька воды для умирающего от жажды. Без него наша квартира всегда казалась пустой и огромной для меня одной, а когда он появлялся — в ней становилось тесно и уютно.
