Александра Айви - Бессмертие страсти
Взвизгнув от неожиданности, Гесс упал на колени, прижав руку к кровоточащему рту.
— Этой женщине предопределено стать твоей королевой, Гесс, — с угрозой провозгласил Сальваторе. — И я уже не раз предупреждал тебя: когда мне захочется узнать твое мнение, я тебя о нем спрошу. А до той поры ты будешь выполнять мои приказы безоговорочно! Это понятно?
— Да, мой господин.
Поднявшись на ноги, Гесс низко поклонился, а потом с явной осторожностью попятился.
Дарси дождалась, чтобы Гесс скрылся за деревьями, а потом глубоко вздохнула.
— Господи!
Сальваторе плавно двинулся вперед и остановился только тогда, когда его близость заставила Дарси напрячься.
— Прости, если он тебя пугает, сага, — успокаивающе проговорил он. — Полукровки неуправляемы по природе, а у Гесса это выражено сильнее, чем у большинства. Из-за этого он — не самый надежный из слуг.
Она облизнула внезапно пересохшие губы.
— Меня испугал не он, — медленно отозвалась она. — Вы всегда так бьете своих слуг?
Он пожал плечами:
— Мы — оборотни, Дарси, а не обычные люди. И как все демоны — мы создания жестокие. Мы уважаем силу. Я король не просто потому, что я — чистокровка. Вождем меня делает сила.
Ее сердце тронул холод.
— Не могу поверить, что все демоны жестокие.
— Возможно, некоторые обладают более мягкой натурой, но уверяю тебя: большинство полагаются на голую и жестокую силу. Таков наш мир.
Она опустила глаза, а сердце тревожно сжалось. Она не желает верить в то, что ей предопределено стать диким зверем. Это ведь не в ее характере. Подняв голову, Дарси встретила взгляд золотистых глаз:
— Тогда мне не слишком нравится ваш мир.
Ее пылкие слова заставили Сальваторе нахмуриться.
— Ты считаешь, что вампиры другие?
— Может, и нет. — Она продолжала смотреть ему в лицо. — Но я никогда не опасалась, что Стикс может меня ударить.
— А! — Он посмотрел на нее внимательно. — А ты думаешь, я могу?
— Вам виднее.
— Я причинил бы тебе боль, только если бы ты сама этого захотела. Ты — моя супруга, моя королева. Мы равны.
Дарси нахмурилась. Сальваторе и раньше намекал на то, что питает к ней очень личный интерес, но ничего подобного она еще не слышала. Надо полагать, он просто решил разыграть ее.
— Ага, как же. Я — королева. Очень смешно, — проворчала она.
Сальваторе нахмурился и с силой втянул в себя воздух. Нет сомнений, он по запаху определял, о чем Дарси думает, что чувствует и что ела на ужин две недели назад.
Уродский демонический нюх!
Наконец он медленно покачал головой:
— Это не смешно.
— Вот и хорошо, — ответила Дарси. — Как, к черту, я могу быть королевой оборотней, когда совершенно очевидно, что я — не оборотень?
В золотистых глазах промелькнуло нечто, похожее на сожаление.
— Не так я хотел рассказать тебе правду, сага. Ты все усложняешь.
Ох, нет-нет-нет!
В сердце Дарси вернулся тот же холод, и она вдруг начала отступать от машины, чтобы создать как можно большее расстояние между собой и надоедливым оборотнем.
Дарси не знала, что именно он хочет ей сказать, но заподозрила, что ей не понравится услышанное.
— Тогда, может, нам следует поменять тему разговора, — резко сказала она. — Расскажите мне про тот снимок. Кто эта женщина?
Сальваторе хватило ума не преследовать ее. Вместо этого он изящно облокотился на спортивную машину.
— Кто-то, кому очень хочется с тобой встретиться.
— Тогда почему ее нет с вами?
— Она прибудет в Чикаго только завтра или, самое позднее, послезавтра.
Дарси от неожиданности моргнула. Так эта женщина даже не в Чикаго? Она не заперта в каком-то подземелье, и ее сейчас не подвергают пыткам?
— Так она не… у вас?
— Пока нет. — Сальваторе чуть пожал плечами. — Но как только я позвонил и сказал ей, что ты со мной связалась, она все бросила, чтобы поскорее оказаться рядом с тобой.
Дарси изо всех сил пыталась перестроить свои представления.
— Значит, ей не угрожает никакая опасность?
— Конечно, нет. — Он прищурился, глядя на ее недоумевающее лицо. — А в чем дело?
Да ни в чем, если не считать того, что она впала в полную панику при мысли о том, что, возможно, нашла свою мать и что может снова ее потерять. И эта паника заставила Дарси (довольно запутанным образом) убежать от Стикса, столкнуться с ревнивой женщиной-вером, совершить угон дорогой машины и теперь стоять в замерзшем парке и слушать, как живот бурчит от голода.
Действительно, в чем тут, к черту, дело?
Дарси откашлялась.
— Откуда вы ее знаете?
— Мы были близки столько лет, сколько тебе даже не представить.
— О… — Она задумалась над услышанным, пока до нее не дошло, что он имел в виду. Подобное ей в голову еще не приходило. — О!
Его губы изогнулись в чувственной улыбке.
— По этому дивному румянцу я могу заключить, что ты пришла к выводу, что мы — любовники.
— Это так? — прямо спросила она.
— Нет. — Он легко погладил свой нежно-голубой галстук. — София, безусловно, прекрасная и волнующая женщина, способная вызвать желание у любого мужчины, но у нее уже есть несколько любовников. Я предпочитаю не быть просто одним из членов стаи.
Любовников? Во множественном числе?
Господи!
Дарси прижала пальцы к пульсирующим болью вискам.
— Черт, у меня от этого голова болит! — Она возмущенно посмотрела на Сальваторе и решила, что с нее хватит тонких намеков и завуалированных недосказанностей. Пора брать быка за рога. Или волка за зубы. Не важно. Она глубоко вздохнула. — Кто эта женщина?
— По-моему, это очевидно.
— И все-таки потрудитесь ответить.
Наступила напряженная пауза, а потом он отодвинулся от машины и встал прямо напротив Дарси.
— Это твоя мать, Дарси, — сказал он.
Даже ожидая услышать эти слова, она почувствовала, как подогнулись колени, и сердце рванулось из груди.
— Вы уверены? — прошептала она.
Он поднял руку и осторожно прикоснулся к ее побледневшей щеке.
— Если учесть, что я присутствовал при твоем рождении, то — да, уверен. — Его пальцы скользнули по щеке к уголку ее губ. — Ты была удивительно красивым младенцем, и твои сестры — тоже.
— Сестры? — Дарси неожиданно сжала его запястья в яростной хватке. У нее не было выхода — иначе она рухнула бы на колени. — У меня есть сестры?
— Твоя мать родила четверню, — спокойно ответил Сальваторе. — Для чистокровок это ненормально.
Вскрикнув, Дарси начала отступать, умоляюще вскинув руки:
