Мэгги Стивотер - Вечность
Коул пожал плечами.
— Я пытался делать себе инъекции эпинефрина, то есть чистого адреналина. Это сработало, но с трудом.
Сэм нахмурился; видимо, его одолевали те же мысли, что и меня: «сработало, но с трудом» звучало несколько угрожающе.
— Мой мозг реагирует на него как-то не так, — пояснил Коул. — Холод или повышение уровня сен-клеров в организме вызывают превращение по-другому. Это трудно воспроизвести, когда не понимаешь толком, как все происходит. Все равно что пытаться нарисовать слона, ориентируясь по шуму, который он производит в пещере по соседству.
— Ну, тебе хотя бы удалось понять, что там слон, это уже само по себе поразительно, — заметил Сэм. — Бек и все остальные не смогли даже правильно определить вид. — Он поднялся и протянул мне руку. — Пойдем готовить завтрак.
Но Коул еще не закончил.
— А, Бек просто не хотел этого видеть, — пренебрежительно махнул он рукой. — Ему нравилось быть волком. Знаете, если бы всем этим занимался мой отец, он нащелкал бы КТ и МРТ, воткнул полторы тысячи электродов, использовал пару флаконов какой-нибудь ядовитой медицинской дряни, пару-тройку автомобильных аккумуляторов и, загубив трех или четырех оборотней, нашел способ нас исцелить. Он в своем деле ас.
Сэм опустил руку.
— Зря ты так про Бека.
— Так — это как?
— Как будто он…
Сэм запнулся и с напряженным видом посмотрел на меня, как будто пытался найти подсказку в выражении моего лица. Я поняла, что он хотел сказать. «Такой же, как ты». На губах Коула заиграла самая слабая из его жестких улыбок.
— А знаешь что? — Коул указал на кресло, в котором любил сидеть Бек. Мне подумалось, что и ему тоже довелось говорить с Беком в этом подвале. Мысль о существовании между Коулом и Беком каких-то отношений, о которых нам ничего не было известно, почему-то вызвала у меня странное чувство.
— Давай ты расскажешь мне, кем Бек был для тебя, а я расскажу, кем он был для меня. А потом ты, Грейс, рассудишь, чья версия правдоподобней.
— Мне кажется, не… — начала я.
— Я знал его двенадцать лет, — перебил меня Сэм. — А ты — двенадцать секунд. Моя версия выиграет.
— Правда? — осведомился Коул. — И он рассказывал тебе, каким был адвокатом? Рассказывал про свою жизнь в Вайоминге? Про свою жену? Про то, где нашел Ульрика? Про то, что он пытался с собой сделать, когда на него вышел Пол?
— Он рассказывал мне, как стал волком, — сказал Сэм.
— И мне тоже, — вклинилась я, пытаясь как-то поддержать Сэма. — Он сказал, что его укусили в Канаде, а с Полом он встретился в Миннесоте.
— И что он поехал в Канаду, чтобы покончить там с собой, а Пол укусил его, помешав сделать это? — уточнил Коул.
— Он рассказал именно то, что тебе нужно было услышать, — возразил Сэм.
— А тебе он рассказал байку про поход и про то, что с Полом он познакомился уже здесь, в Миннесоте, потому что именно это нужно было услышать тебе, — парировал Коул. — Объясни мне, каким образом в эту картину вписывается Вайоминг — ведь об этом он не рассказывал ни тебе, ни мне. Он перебрался из Канады в Мерси-Фоллз не потому, что узнал о существовании здешних волков. В этом правды не больше, чем в рассказе о том, как его укусили в походе. В рассказе для тебя он опустил лишние подробности, не хотел упасть в твоих глазах. В рассказе для меня он опустил лишние подробности, посчитав их несущественными. Только не говори мне, будто ты ни разу не сомневался в нем, Сэм. Этот человек сначала устроил так, чтобы тебя укусили, а потом усыновил тебя. Эта мысль не могла не приходить тебе в голову.
Сердце у меня разрывалось от жалости к Сэму, но он не отвел взгляда. Лицо его было непроницаемо.
— Она мне приходила.
— И что же ты думаешь по этому поводу? — поинтересовался Коул.
— Не знаю, — ответил Сэм.
Коул поднялся и подошел к Сэму вплотную. В этом движении было что-то угрожающее.
— Разве тебе не хочется спросить об этом его самого?
К чести Сэма, никакого страха он не выказывал.
— Все равно это уже невозможно.
— Ну а если бы было возможно? — продолжал допытываться Коул. — Если бы он мог вернуться на пятнадцать минут? Я могу найти его. Я могу найти его, и у меня есть кое-что, способное заставить его превратиться обратно в человека. Ненадолго. Но времени на разговор хватит. Должен признаться, я тоже хочу задать ему пару вопросов.
Сэм нахмурился.
— С собой можешь делать что угодно, но на человека, который не давал на это своего согласия, я не полезу.
Коул был явно разочарован.
— Это же адреналин, а не перепихон на скорую руку после выпускного вечера.
Сэм был непреклонен.
— Рисковать угробить Бека только ради того, чтобы спросить, почему он не рассказал мне о своей жизни в Вайоминге? Я не собираюсь этого делать.
Ответ был совершенно предсказуем, Коул не мог не понимать, что Сэм ответит именно так. Но на губах Коула снова заиграла та же слабая жесткая улыбка, едва заметная на его лице.
— Если мы поймаем Бека и превратим его в человека, возможно, у меня получится запустить его программу заново, — сказал он. — Как с Грейс. Стал бы ты рисковать его жизнью ради этого?
Сэм ничего не ответил.
— Скажи «да», — продолжал Коул. — Скажи, чтобы; я нашел его, и я это сделаю.
Вот почему, подумалось мне, Сэм с Коулом вечно не ладят. Потому что когда доходит до дела, Коул из благих побуждений принимает скверные решения, а Сэм не может это оправдать. Вот и сейчас Коул искушал Сэма тем, чего ему хотелось больше всего на свете, только в нагрузку к этому шло то, чего он хотел меньше всего. Не знаю, какой ответ мне хотелось бы от него услышать.
Сэм сглотнул и, обернувшись ко мне, спросил негромко:
— И что мне ответить?
Все, что я могла бы ему сказать, он прекрасно знал и без меня. Я скрестила руки на груди. Я могла придумать тысячу доводов за и ровно ту же тысячу доводов против, но все они разбивались о тоскливое лицо Сэма.
— Тебе жить с последствиями твоего решения, — сказала я.
— Он все равно погибнет там, в лесу, — отозвался Коул.
Сэм отвернулся от нас обоих и, сцепив руки на затылке, принялся разглядывать бесчисленные корешки книг на полках.
— Хорошо. Валяй. Найди его.
Я встретилась с Коулом глазами и задержала на нем взгляд.
Наверху засвистел чайник, и Сэм, ни слова не говоря, зашагал по лестнице, чтобы выключить его. Мне показалось, он рад был ухватиться за этот повод уйти из подвала. При мысли о том, чтобы попробовать вернуть Беку человеческое обличье, у меня тревожно засосало под ложечкой. Слишком легко я позабыла, на какой риск мы шли каждый раз, когда пытались выяснить что-то новое про себя.
