Линн Керланд - С каждым вздохом
— Что вы пьете, мисс Саншайн?
Саншайн поняла, что Камерон обращается к ней. Несмотря на него, она протянула ему кружку. Это был лучший способ. Если она не должна была смотреть на него, она не должна была признавать его. И если она не признавала его, она не должна была сталкиваться с тем обстоятельством, что в то время, пока он смотрит на нее, он не видит ее.
— О, Боже, — он задыхался, ставя кружку перед ней. — Как вы пьете это пойло?
— Он и вам полезен, — пробормотала она. Саншайн осилила остатки, затем оглянулась посмотреть, есть ли возможность, что эта пытка под названием ужин может закончиться. Патрик откинулся на две задние ножки стула и вернулся к родному языку. Идеальный шанс убрать со стола.
Она поднялась и покачала головой Мадлен.
— Сиди, — сказала она по-французски.
— Почему? — спросила Мадлен.
— Потому что мне надо кое-что сделать, — тихим голосом сказала Сани.
И сделала. Она собрала все тарелки в раковину и вернулась за чашками и стаканами. За приборами Камерона она потянулась в последнюю очередь, потому что ее худший недостаток заключался в том, что она откладывала трудные вещи на потом. Она взяла его стакан, но он положил свою руку на ее ладонь.
— Если позволите, я оставлю его, — сказал он.
По-французски.
Девушка подавила желание сгримасничать. Она определенно должна будет больше заботиться о том, какие языки выбирает, чтобы игнорировать его. А так же должна будет научиться игнорировать покалывание, которое бежит по ее руке каждый раз, когда они прикасаются друг к другу. Еще одна причина по возможности избегать его.
Сани отпустила его стакан и отдернула руку, затем быстро пошла обратно к раковине и стала мыть посуду. За ее спиной за столом, как это обычно бывало после ужина, свободно лился гаэльский. Он должен был успокаивать. Но, к сожалению, слушая, как на нем говорит Камерон со средневековым акцентом, который он не потерял, Сани не успокаивалась.
Неожиданно он почистил горло.
— Возможно, нам следует говорить на английском, — сказал он на этом языке, — из уважения к мисс Саншайн.
— Не беспокойтесь, — сказал Патрик. — И Сани и Мадлен говорят на гаэльском, как на родном.
Камерон выразил удивление, что Сани и Мадлен знают этот язык, и Патрик рассказал ему, что девушки из семьи Филипс полны сюрпризов. Мадлен рассмеялась, и разговор вначале пошел о деревенских делах, а затем началось обсуждения нового развлекательно центра.
Сани задалась вопросом, сможет ли она мыть посуду весь вечер.
В какой-то момент, когда она отчищала пятно несуществующей корки от формы для выпечки, подошла Мадлен и обняла ее.
— С тобой все в порядке? — прошептала она.
— Тебе не о чем беспокоиться, — ворчала Сани.
— Ну, конечно, я беспокоюсь. Я просто не могу отправить бедного человека в ночь, когда он выглядит таким бледным. Но я отправлю туда тебя, если ты не прекратишь пытаться протереть дыру в моей кастрюле.
Сани остановилась, глубоко вздохнула и подняла кастрюлю.
— Я закончила.
Мадлен поцеловала ее в щеку.
— Детали позже.
— Нет никаких деталей, адвокат.
— Сани, я не глупая. Есть вещи, которые ты мне не рассказываешь. Вещи, которые тебе следует мне рассказать. Если ты расскажешь мне о них, тебе стане легче.
— Пожалуйста, Мадлен, — прошептала Сани, — не сегодня.
Мадлен молча рассматривала ее секунду или две, затем медленно кивнула.
— Хорошо. Не сегодня. Но скоро.
Сани закрыла глаза, кивнула и положила кастрюлю. Она вытерла стол и оглянулась в поисках того, чтобы ей еще сделать. Она заварила чай, но на это не потребовалось столько времени, сколько ей было нужно. Слишком быстро ее сестра снова встала рядом с ней, разрезая на кусочки торт.
— Иди и сядь, — сказала Мадлен, толкая ее локтем в бок.
Сани вздохнула, отнесла чашки на стол и стала разливать чай.
Камерон взял одну чашку и понюхал.
— Мятный, — сказал он. — Прекрасно, спасибо.
Сани кивнула, но не посмотрела на него. Она была взвинчена так сильно, что боялась от самой маленькой вещи разорваться надвое. Ей страшно хотелось выскочить из кухни и бежать всю дорогу до дома. Все, что останавливало ее, был страх, что если она это сделает, Камерон побежит за ней и тогда она окажется с ним наедине. И это будет в тысячу раз хуже.
Так что она села и слушала, как он спокойно разговаривал с ее сестрой и зятем, и думала, что, черт побери, он здесь делает.
— Посвятите нас во все подробности о себе, — сказал Патрик. — Редко Камерон сидит за моим столом.
Сани обнаружила, что если она сейчас повернет голову, то краешком глаза увидит Камерона. Это была пытка, явная и простая, но она не могла остановиться. Она повернулась чуть сильнее и позволила своему взгляду удовлетворить свое желание.
Он был красив. Нет, не красив. Сногсшибателен. Его лицо было таким же, как и в средневековой Шотландии, но все же в нем что-то добавилось. Маленькие морщинки возраста в уголках глаз, которые добавляли силу и характер. Его волосы были такие же темные, как и тогда, длинноватые, и он все также нетерпеливо сгребал их пальцами, когда они падали ему на глаза.
И его глаза были все еще такого яркого, насыщенного голубого цвета, полные юмора.
Она подглядывала за ним немного дольше и решила, что было еще что-то. Та самая печаль, которую она видела в его глазах, когда он говорил о том, чтобы оставить клан, только эта печаль была отчетливей. Что он потерял?
И почему, черт побери, он не узнал ее в тот же момент, как увидел?
— Антиквариат Камеронов, в действительности, просто для спорта, — говорил он со слабой, скромной улыбкой. — Я и несколько парней, которым я доверяю, ищем вещи, которые не могут быть найдены. И покупаем их у людей, которые не хотят их продавать. Конечно, вряд ли эти вещи пригодятся в хозяйстве, но я просто люблю антиквариат.
— Сколько вам лет? — спросила Мадлен.
Сани пнула сестру под столом. Мадлен впилась в нее взглядом, а затем улыбнулась Камерону.
— И? — подсказала она.
— Тридцать пять, — легко сказал он. — А сколько Вам?
— Осторожно, — сказал Патрик с веселой улыбкой, — моя жена — адвокат. Если вы начнете это с ней, то закончите истекающим кровью.
Камерон улыбнулся Мадлен.
— Я не боюсь, хотя оставлю право отказаться отвечать на вопросы, которые выставят меня болваном, за собой.
Сани подозревала, что Мадлен одарит его своим обычным ответом, что она не станет причинять ему боль, пока он будет сотрудничать, но она не услышала требуемых от сестры слов. Кровь стучала в ушах так громко, что она больше ничего не слышала.
