Линн Керланд - С каждым вздохом
Он снова закрыл глаза и попытался еще немного послушать. Делать это стало намного легче, несколько секунд спустя, по прибытии хозяина поместья на кухню.
— Кто? — сказал Патрик МакЛеод, голос которого звучал очень удивленно.
Камерон задумался, хоть кто-нибудь из них знает, как говорить шепотом.
— Лаэрд Роберт Камерон.
Это была не Саншайн. Она не так бы произнесла его имя.
— Камерон? Правда? А что он здесь делает?
— А мы откуда знаем? Он чуть меня не переехал.
Это была Саншайн. Он понял, к своему удивлению, что узнает ее голос из тысячи.
— Что ж, — сказал Патрик, изумленно, — тем больше причин оставить его на ужин.
— Я не хочу, чтобы он оставался на ужин. Черт, Патрик стой!
Камерон услышал тяжелые шаги и открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что Патрик МакЛеод садится в кресло напротив него.
— Добро пожаловать, — с улыбкой сказал Патрик.
— Спасибо. — Камерон поднял кружку. — Твоя свояченица была так любезна, что предложила мне немного чая.
— Она альтруист. Особенно после того, как ее чуть не задавили.
— Я не давил ее.
— Я сказал «чуть».
Камерону удалось улыбнуться. — Я соглашусь таким вариантом.
Патрик положил лодыжку на колено. — Почему вы здесь?
— И никакой светской беседы? — спросил Камерон.
— Я не очень хорош в этом. Мне нравиться моя простая речь и неприкрашенные ответы.
Камерон, какое-то время, молча, изучал кружку в своих руках. — Я точно не знаю, — тихо сказал он. — Я просто должен был увидеть ее. — Он поднял взгляд. — Я имею в виду Саншайн.
Сказанное прозвучало совершенно безумно, но он не мог забрать свои слова назад. Возможно, это не больше, чем желание видеть красивую женщину и, вышедшее из-под контроля воображение. Возможно, это обычная трусость — и только святые знали, у него было достаточно причин испытывать ее.
— Что ж, вы честны, по крайней мере, — сказал Патрик, поднимаясь. — Оставайтесь и снимайте свой пиджак.
— Так просто? — быстро спросил Камерон.
Патрик резко взглянул на него. — Высокогорное гостеприимство. Мне кажется, вы должны о нем знать.
Камерон кивнул, потому что знал, в его прошлом был момент, когда он позволил, нескольким людям воспользоваться комфортом его дома, не думая было это разумно или нет. Высокогорная погода была непредсказуемой; уют шумящего огня было нелегко добыть. Наслаждение видом красивой женщины, когда отдыхаешь перед камином, делает это еще желаннее.
Он оставил пиджак висеть на спинке кресла, поднял кружку и последовал на кухню за Патриком.
Заходя Камерон должен был на мгновение остановиться и восхититься тремя красавицами. Мадлен была очаровательна, ее темные вьющиеся волосы струились по спине, а светло-зеленые глаза были полны смеха. Чистота ее лица делала ее красивой, но счастье, которое оно выражало — может и бессознательно — делало ее исключительной. Она поцеловала в щечку вторую красавицу, которая сидела на высоком детском стульчике и стучала игрушками по пустому подносу.
И еще там была Саншайн Филипс.
Она ставила блюда на стол: салат и тушеные овощи, которые он обычно не ел. Камерон решил, что неважно, чем она собиралась кормить его; он не обратил бы на это много внимания.
Она, ему пришлось признать, была прекраснейшей ведьмой, которую он когда-либо видел.
Тем не менее, сейчас она выглядела, словно была готова заплакать, либо схватить какой-нибудь нож и прекратить свою агонию. Его бы не удивило, если бы она воспользовалась ножом против него. Он занял место, которое ему предложил Патрик, потому что боялся, что Саншайн, если бы могла, нашла способ не пустить его за стол.
Кроме того, его место за столом было близко к объекту его изучения. Камерон многозначительно не обращал внимания на тот факт, что не должен смотреть. Саншайн не принадлежала ему и, учитывая, что она притворялась, что его здесь нет, она, вероятно, не хотела бы принадлежать ему, даже если бы он был свободен.
Он был удивлен, обнаружив, насколько это обеспокоило его.
Прерывая его мрачные мысли, была произнесена короткая молитва, затем Патрик передал картофель.
Камерон положил всего понемногу, а также еще одну чашку чая от Мадлен, и наблюдал, как Саншайн не брала ничего, что не было бы зеленым. Несомненно, ботаник до мозга костей.
Знахарка, которая, кроме того, себе за правило игнорировать его.
Она охотно разговаривала с Патриком и Мадлен. В какой-то момент она даже вынула Хоуп с ее стульчика и стала ходить с ней, чтобы Мадлен могла спокойно закончить ужин. Но не бросила ни единого взгляда в его сторону.
Он видел, что Патрик заметил его интерес, поскольку тот бросил на свою свояченицу пару лукавых взглядов. А получил в ответ довольно намного худшие, чем бросал сам. Камерону доставило удовольствие обнаружить, что ее раздражал не он один. Мадлен только и делала, что нежно разговаривала с сестрой и одаривала своего мужа случайными взглядами, которые говорили очень отчетливо, что ему следует помалкивать.
Интересно.
Камерон не обращал внимания на то, что ему не следовало быть здесь, не следовало смотреть на женщину, которая ему не принадлежала, не следовало испытывать такой покой. Он вернулся к еде и обратил туда все свое внимание.
Так было безопасней.
Глава 15
Сани сидела за обеденным столом сестры и желала, чтобы у нее было мужество взять нож, перегнуться через стол и воткнуть его в черное сердце своего зятя. Она свирепо посмотрела на него, но в награду получила только вежливый взгляд. Саншайн послала в него еще один взгляд возмездия, когда увидела, как он повернулся к Камерону и надел самую обезоруживающую улыбку.
— Итак, Камерон, — медленно произнес он, поигрывая своей вилкой, — что на самом деле привело тебя за мой скромный стол? Кроме поиска прощения, за то, что чуть не сбил мою сестру.
— Разве она не твоя свояченица? — спросил Камерон.
— У меня нет родных сестер, — сказа Патрик, пожимая плечами. — Это заставляет меня, как ты можешь заметить, еще больше оберегать Саншайн.
Сани захотелось убить его. Но если бы она начала воплощать мечты в реальность, это бы расстроило сестру, и она довольствовалась тем, что бросила в него еще один кровожадный взгляд, а затем похоронила проклятья в трех глотках пырея.
— Что вы пьете, мисс Саншайн?
Саншайн поняла, что Камерон обращается к ней. Несмотря на него, она протянула ему кружку. Это был лучший способ. Если она не должна была смотреть на него, она не должна была признавать его. И если она не признавала его, она не должна была сталкиваться с тем обстоятельством, что в то время, пока он смотрит на нее, он не видит ее.
