Виола Ривард - Порабощенная альфой (ЛП)
- Боже, помоги мне, - пробормотала она.
Он наклонился и прикусил ее шею. Астрид проворчала, изображая раздражение, чтобы не выдать свое возбуждение. И почувствовала острую боль разочарования, когда он поднял ее со своих колен и посадил на землю, прежде чем встать.
- Пойду что-нибудь для тебя поймаю, - сказал он, потягиваясь. – Жди здесь.
Она поспешно завернулась в шкуру, чтобы не растерять тепло Эрика.
- Ты надолго уходишь?
Но он уже изменился и направился из пещеры.
* * *
Даже зимой на территории Силуит было полно добычи. Эрику не пришлось далеко уходить, чтобы найти подходящую еду. Оторвав жирные конечности, он быстро проглотил свою добычу и направился туда, где его ждала его пара.
Пара.
Ему это понравилось. И по-прежнему удивляло то, что он за две недели прошел путь от нежелания иметь что-либо общее с людьми, до потребности иметь пару и своего собственного щенка. Но с того момента, как он принял на себя ответственность за человека, ему было легко так резко изменить свою жизнь.
Сначала он намеревался воспользоваться ее телом, а потом передать другому мужчине. Но после того, как он был с ней, он хотел ее снова. И снова. И снова. Он не переставал ее хотеть, и хотя был с ней совсем не долго, он понял, что их отношения не были чем-то, что можно было легко отбросить.
Решив оставить ее у себя, он был вынужден признать, что она станет его парой. Ну а с парой появятся щенки – было бы идеально, если только один. Даже с его новой склонностью к отцовству, у него не было никакого желания заводить кучу тявкающих щенков, бегающих вокруг его лап.
Войдя в пещеру, Эрик изменился. Не успел он принять человеческую форму, как человек врезалась в него, обхватив руками его грудь. Он замер, не зная, как реагировать. Она, наверное, подумала, что раз они были парой, то это давало ей право быть с ним ласковой? Она ожидала, что он ответит взаимностью?
Он оставался напряженным, пока внутри него воевали два противоположных желания. Часть него хотела ее оттолкнуть и объяснить, что такие жесты не были частью их соглашения. Другая его часть – его проклятый волк – хотел обнять ее и прижать поближе. Конечно же, это будет просто переход к тому, чтобы ее трахнуть, но тем не менее это противоречило его натуре.
- Я т-так рада, что ты вернулся, я з-замерзла. Ты не мог бы меня обнять, пока я не превратилась в эскимо, пожалуйста?
Эрик неохотно подчинился. Она не хотела с ним обниматься. Она просто замерзла. Тогда почему он почувствовал такое сильное раздражение?
Все еще обнимая ее одной рукой, он указал на кусок мяса, который упал на пол, когда он превратился.
– Вот. Давай быстренько поешь.
Она взглянула на кусок, но не сдвинулась, чтобы его взять. Вместо этого она сморщила нос.
- Оно сырое. Ты что не собираешься его приготовить?
- Если тебе хочется вареного мяса, сама разведи костер.
- Я не знаю, как развести огонь, - сказала она, поджав губы. – И даже если бы знала, здесь просто не из чего.
Эрик пристально на нее посмотрел.
- Но… - она посмотрела на кусок, потом снова на него. – Я не могу есть сырое мясо. Я заболею ботулизмом.
- Ботулизм? – спросил Эрик. Затем покачал головой. – Нет. Мне все равно. Я потратил почти час, охотясь на овцебыка. Ешь, или это было в последний раз, когда я для тебя охотился.
Ее глаза расширились.
- Ты убил целого овцебыка? И зря потратил столько мяса.
- Это был теленок.
- Теленок? – повторила она, открыв от удивления рот. – Ты убил теленка? Почему ты так поступил?
- Потому что все остальное было бы весьма непрактично.
Он не знал, почему вообще ей отвечал. По какой-то причине становилось все труднее отклонять ее вопросы, не зависимо от того, какими идиотскими они были.
- И кроме того, - сказал он, - это далеко не первый раз, когда ты ела теленка.
Она на него так посмотрела, как будто он ее ударил.
– Ты кормил меня малышом овцебыка? - она поднесла руку к губам. – Эти бедные маленькие создания… И их матери – Боже мой, как это ужасно.
Эрик почувствовал, что у него начинается головная боль.
- Либо ешь это, либо не ешь. Мне все равно.
- Я лучше буду голодать.
- Хорошо.
* * *
Вернувшись обратно к заливу, Эрик потратил остаток дня и большую часть ночи, следуя по почти пропавшему следу членов своей стаи. Он послал Стэна, Сильвестра и Ива обратно к логову, и их след служил легким указателем дороги домой.
Метель, бушевавшая прошлой ночью, изменила ландшафт и покрыла землю толстым слоем свежего снега. Даже Эрик с его длинными, мощными конечностями к концу дня устал. Он шел по следу до большой пещеры, в которой они останавливались в ночь перед встречей с медведями. Изучая оставшиеся запахи, он мог сказать, что другие тоже останавливались в ней по пути назад, скорее всего спасаясь от бури.
Обычно он бы отбросил свой дискомфорт и поторопился продолжить путь, но как только он вошел в пещеру, как человек спрыгнула с его спины. В своей обычной театральной манере она рухнула на пол и свернулась калачиком.
- Не думаю, что когда-нибудь снова согреюсь, - простонала она. – Ненавижу это.
Предыдущее чувство разочарования, которое он из-за нее испытал, давным-давно исчезло, уступив место спокойной решимости. Он бросил к ее ногам небольшой сверток и стал ждать, когда она его откроет. Она села и осторожно его развернула. Увидев голень овцебыка, поджала губы. Мясо прекрасно сохранилось и, если хотите, почти заморозилось во время долгого путешествия по холоду.
- Я же сказала, что не ем это, - сказала она.
На этот раз Эрик был готов к ее неразумности.
- Ешь, или я тебя здесь брошу.
Она застыла. И тихо спросила:
- Что?
Но Эрик был непоколебим.
– Нам до логова добираться не меньше четырех дней. Если ты отказываешься есть, то в любом случае умрешь. И чего мне волноваться, глядя, как ты медленно умираешь, когда я могу просто оставить тебя, и ты ночью замерзнешь?
Она пришла в себя.
– Вчера ты хотел иметь со мной детей, а сегодня собираешься позволить мне умереть?
- Почему я должен хотеть завести щенков с женщиной, которая лучше заморит себя голодом, чем съест свежее мясо?
Несколько мгновений она молчала. Эрик наблюдал, как она взяла себя в руки, скрестила ноги и аккуратно положила ладони на колени.
- Я не собираюсь голодать, - наконец сказала она. – Точно так же, как и ты не собираешься оставить меня здесь умирать, так что давай прекратим вешать друг другу лапшу на уши.
- Не смей мне говорить, что я могу или не могу делать.
