Юлиана Кен - Хищность
— Уже утро! Вот черт! — Димитрий протянул ко мне руку и коварно улыбнулся. — Иди сюда.
Собрав всю свою волю в кулак, я проигнорировала его заманчивое приглашение.
— Расскажи мне о нашем задании.
Бешеный нахмурился и, свесив ноги с высокой кровати, стал одеваться.
— Мы должны проникнуть в самое укрепленное и наилучшим образом охраняемое место в городе — биологические лаборатории, — Димитрий бросил на меня оценивающий взгляд и встретился с моими бесстрастными глазами, а потом вкрадчиво произнес. — Говорят, там есть выжившие.
Хорошо, что я не поела. Желудок подпрыгнул к горлу, его скрутил дикий спазм, и кто-то клещами попытался сдавить мне шею.
Выжившие. Перед глазами стояли лица моих родителей, друзей, тех, кого я мысленно похоронила три года тому назад. И кто внезапно воскрес. Воскрес в моей памяти, в моем сознании.
Я взглянула на свое отражение и увидела хищницу. Я стала ею. У меня не было их клыков и когтей. Но у меня появился этот взгляд. Свирепый, отчаянный.
Мысли догоняли. Самое охраняемое место. Выживших вегов скрывают, держат взаперти, как в тюрьме. Как пойманных животных держат в вольерах. Если среди них есть кто-то из моего селения, они провели там уже три года. Они были там, в то время, когда я жила. Дышала. Любила.
Я встретилась взглядом с его мрачными как грозовое небо глазами и тихо произнесла:
— Расскажи мне все.
Глава 15
Плана не было. Не было никакой поддержки. Никто не поможет нам проникнуть в лаборатории. Мы должны прорваться через кордон, смести тех, кто встанет у нас на пути, и освободить вегов, загрузить их в автобусы, а потом добраться до ближайшего селения. Вероятность успеха была чертовски мала, и все это понимали.
Но главным вопросом, над которым размышлял каждый из нас, было то, зачем и почему выживших во время нападений держат взаперти. Что происходит с ними за закрытыми дверями лабораторий? И что на самом деле происходило во время нападений на селения вегов, ведь если бы на моих сородичей действительно покушались обезумевшие от жажды хищники, спастись не смог бы никто. А они живы. Верен был уверен в этом, а значит в это безоговорочно поверили и мы.
Целый день мы готовились, проговаривали схемы, обсуждали возможные варианты спасения вегов. Об отступлении не думали, по крайней мере, никто о нем не говорил. Но все понимали, что вывезти несколько десятков, а может, и сотен человек из города хищников будет крайне сложно, если, вообще, возможно. Бешеный раздобыл форму и железо полицейских, Роман — их тачки. На рассвете, кусая мое ухо, Димитрий тревожно прошептал:
— Если меня убьют, беги. И никогда не оглядывайся. Я сделал то, что обещал. Теперь ты готова к жизни в городе хищников. Теперь ты можешь отомстить и поквитаться с теми, кто осквернил твой дом.
Димитрий любил меня, не имел, как прежде, а любил. Нежно, трепетно, словно просил о чем-то, будто прощался. И я думала, что все, что он творил с того самого дня, когда я стала принадлежать ему — исполнял мою просьбу, своим извращенный разумом считая, что он помогает мне. И, наверное, действительно, помогал.
Теракт. Мы устроили теракт. Взорвали фургон в квартале от лабораторий. С десяток охранников пробежали мимо нас, даже не взглянув в нашу сторону, а мы, переодетые в форму полицейских, быстрым шагом приближались к высокому зданию, на окнах которого были крупные решетки. Тонировка стекол не позволяла увидеть ничего из того, что происходило внутри.
Я посмотрела на друзей, да, в тот момент я со всей ясностью осознала, что мы все стали истинными друзьями с единым духовным отцом — братьями по духу, — и я поняла, что каждый из этих хищников жаждет вызволения вегов не меньше меня. Я была права. Среди них и было мое место, и я улыбалась, кровожадно, безрассудно.
Странная Анна. Неправильная хищница. В отличие от меня она была слабой. Я читала это в ее глазах, как прочла и то, что убить Анна не сможет. Меня изменили хищники. Ее суть сломили веги. Так странно. Что-то в этом мире не так. И если Анна окажется вместе со мной на ринге, победителя не будет. Она не нанесет ни единого удара, и я не отвечу.
— Бомба! У забора еще одна бомба! Все на выход!
Охранники засуетились, но не торопились покидать здание. Димитрий окинул их таким суровым взглядом, каким владеет только он, и некоторые попятились.
— Теперь на выход! Живо! — голос Роман звучал как скрежет металла, я никогда не видела его таким, лютым собратом Димитрия.
Я заметила, что большинство охранников косятся на лысого бугая, который, в свою очередь, пристально смотрит на нас. Стало быть, он здесь главный. Наконец, охранник кивнул, и трое человек выбежали из здания. Осталось двое. И тогда кромсатель вернулся. Никто не успел даже вздохнуть, только два безжизненных тела лежали на полу в отвратительных лужах их собственной крови. Анна начала истошно визжать, и Роман зажал ей рот. А я… Я что-то чувствовала, где-то глубоко внутри. Такого слова я не могу подобрать, это нечто среднее между возбуждением и удовлетворением. Руками моего мужчины вершилось правосудие. Как-то так.
Крик Анны привлек внимание, и началась полная вакханалия. Мы стреляли во все стороны, снаружи стреляли в нас. Роману попали в руку — я видела темное пятно, стремительно расплывающееся на его рубашке. Но мы продвигались все ближе к лестницам, и обратного пути не было.
Одни против всех, против целого города. Хотя нет. С нами были те, кто годами находился в этих лабораториях, на ком, вероятно, как на подопытных животных, ставили разные опыты, проводили зверские эксперименты. Они прошли через ад и выжили. И нам предстояло пройти через ад, чтобы спасти их.
Мы бежали по лестнице и стреляли в каждого, кто вставал на нашем пути. Только так. Девятый этаж, белые двери. У нас была единственная подсказка и ничего более. Мы поднялись на девятый, шли по пустым коридорам. Я часто видела, как Димитрий играл в эти виртуальные игры, когда возникала голограмма, и он должен был убить всех. Знаете, реальность не сильно отличается от игры, особенно, когда понимаешь: или они или ты.
И вот мы нашли белые двери, в упор расстреляли охранников — я почти оглохла от выстрелов и криков, пронзительного рёва сирен. Парни стали выламывать двери, но они не поддавались, а мы с дрожащей перепуганной Анной замерли в ожидании. Повисла страшная тишина. На полу лежали тела, мы были запачканы кровью, не нашей кровью.
Миллионы мыслей проносились в моей голове. Виноваты ли все эти люди? Они ведь просто охранники, просто исполняют чужие приказы. Просто держат в плену безвинных, способствуют нечеловеческой жестокости. Да. Я решила, то была их вина. И вина каждого, кто был в этом здании и не сделал ничего для того, чтобы спасти моих сородичей.
