Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна

И прыгнул домой.

Глава 15

Дождались светлого денёчка

Пройдя ещё три сектора туда-обратно, они с бабуленькой опять оказались в лесу: самом обычном. Ничего в нём особенного: ни мрачного, ни благостного. Шагов через двадцать вышли на огромную поляну, по пояс заросшую травой.

— Ну, вот и ваш дом, — анонсировала Шанель, махнув лапкой с Лёкиного плеча.

Она глянула в указанном направлении и ничего не увидела. Кроме небольшого холмика.

— Дождались светлого денёчка, — задумчиво протянула Лада Всеславна. — В землянках я ещё не живала. По каким только гарнизонам нас не мотало, везде был водопровод.

— В смысле? — не поняла внучка, пытаясь разглядеть их виллу, находящуюся за границей реальности. — Это что…

— Землянка, — подтвердила бабуленька и поплыла вперёд, разрезая волны травы малиновым пароходом.

Лёка поплелась за ней, прикидывая, как бы увильнуть от прополки сорняков. Если это и вправду землянка, и она заросла по самую крышу… Мамочки родные! Да она так на собственном огороде не пахала!

Однако всё обошлось. Подойдя к своей законной недвижимости, бабуленька достала оружие приставника, и вокруг моментально сдохли все заросли. Верней, испарились. Убрав уникальное средство прополки, Лада Всеславна оглядела осевший в землю сруб из почерневших рассохшихся брёвен. Во всяком случае, так показалось Лёке. Но, когда она вслед за бабулей протиснулась в низкий узкий дверной проём, поняла, что половина внутреннего помещения действительно выкопана в земле. С которой так же слизало всю траву.

И обнажило примитивный каменный очаг без трубы, над которым зияло в крыше отверстие.

— По-чёрному топили, — пояснила бабуленька и присела рядом с очагом: — Ну-с, посмотрим.

— Некогда тут рассиживаться, — проворчала игошка, привстав на плече. — Мимо сторожи-то мы проскочили, да, видать, наследили. Сей час явятся. Ты, матушка, очаг разжигай, да пока не справишься, от него не отходи. Поймешь, что край, домой ворочайся, на выручку не бросайся. Мы и без тебя управимся. Пошли, — сухо бросила она Лёке.

Она вскарабкалась к двери по бревну с вырубленными в нём ступенями — лествице, как назвала её бабуленька. Выбралась наружу и увидала старых знакомцев: великаны волоты. Вдвое выше её. С виду обычные перекаченные амбалы, только руки длинноваты. И рожи тупые — словно одним топором вырубленные — но вполне человеческие. Они объявились на опушке, куда Лёка рванула со всех ног. Чтобы принять бой, как можно дальше от землянки.

— Как тока в свой дом вошли приставники, — бубнила в ухо Шанель, — с него спало заклятье. Прежде-то в него никто не мог забраться и очаг разрушить. А теперь можно. Пока твоя бабушка там колдует, нельзя их до дома допускать. Ну, ты тут обороняйся, а я гляну, как там у ней дела.

— Обороняйся, — передразнила её Лёка, наблюдая, как на неё надвигаются шестеро волотов. — Хоть в штанах, и то ладно. А то любуйся на их причиндалы.

Вообще-то она здорово рассчитывала на свои волшебные стрелки. И запускала их в полёт одну за другой. Понимала, что с одного выстрела такого монстра можно и не уложить. Но твёрдо рассчитывала, что быстро затюкает их насмерть. Верней, дематериализует.

Однако великаны дематериализоваться не захотели. Стрелы прошивали их насквозь, а эти увальни, как топали вперёд, так и продолжали. С непреклонной уверенностью в своей неуязвимости. Она заподозрила неладное. Тем более что взгляды пары центральных нападающих обращены на приставника. А вот четверо остальных пялились исключительно на землянку.

Поскольку при них не было оружия — а такими слонами легко свалить набок локомотив –

Лёка быстро догадалась, каков их план. Если дружно навалятся, запросто обрушат еле живой сруб на очаг. А там бабуленька — с замиранием сердца потихоньку отступала она к землянке.

Получится удержать эту шайку, не получится — в последний момент она должна быть рядом с бабушкой. Без внучки та никуда отсюда не уйдёт — сколько не расписывай, как лучше сделать. Поэтому в лепёшку разбейся, но окажись внутри — приказала себе Лёка, рискнув изменить планы врага.

Она разбежалась, делая вид, что летит прямо на центровых. Когда её уже почти коснулись огромные лапищи, вильнула вправо. Прошмыгнула в тыл врага между теми волотами, которые вожделенно пялились на землянку, не видя ничего вокруг. Оба центровых тотчас развернулись и неловко бросились на юркую лучницу. Остальные, как пилили вперёд, так и продолжили. Всё зря: отвлечь их на себя не вышло.

Улизнуть от преследователей труда не составило: они в разных скоростных категориях. И Лёка бросилась обратно. Заняла свой последний рубеж перед самой землянкой и продолжила бесполезный обстрел. Пускала одну стрелу за другой — никакого толка.

— Чтоб вы сдохли, — досадливо процедила она под нос, лихорадочно размышляя, не пойти ли на них врукопашную.

А что? Семь бед — один ответ.

— Не выходит? — участливо поинтересовались из банки.

— Поможешь? — раздражённо буркнул приставник, не прекращая бессмысленную стрельбу.

Блисковицы возвращались к хозяйке, повесив нос. И с надеждой подмигивали: дескать, не тормози, сделай что-нибудь.

— А я чем помогу? — явно ненатурально удивилась Шанель. — Ежели сама себе помочь не хочешь.

— Как?

— Заговором.

— Подскажешь, каким?

— А я откуда знаю? Мне ворожба приставников неведома.

Помогла, называется — зло подумала Лёка, шаг за шагом отступая вниз по лествице в землянку. Которая вот-вот рассыплется под напором добравшихся до неё волотов. И брёвна повалятся на голову колдующей у очага бабуленьки.

В дверном проёме показалась рожа одного из центровых. Перекособоченный, укреплённый трухлявыми жердинами проём затрещал. Блисковицы безостановочно били ему промеж глаз. Проносились сквозь уродливую башку и пропадали снаружи. Затем возвращались, протискиваясь в щели между ходившими ходуном брёвнами, и снова в лоб. Круговорот огня в природе.

И вдруг оберег буквально вспыхнул, на миг ослепив хозяйку. В голове так же ярко вспыхнуло воспоминание. Как она — верней, не она, а её предшественница — поливает кого-то стрелами и…

— Стрелки вы мои точёны, — неуверенно пробормотала Лёка, — дву на десяте гран. Перены вы, мои стрелки, пе́рьем сиза орла.

Тут очередная блисковица как раз ударила волота в лоб, и тот пошёл огненными трещинами. Работает — вцепилась она всеми фибрами души в чуть затлевшую надежду.

— Ветром пе́стованы, о́гнем зо́лочены, — сквозь зубы цедила Лёка выплывающие из чужой памяти слова заклятья давно ушедшей лучницы. — Перены́ вы, мои стрелки, перьем сиза орла, — злорадно любовалась, как огненные трещины разбегаются по широкой груди врага. — Да не тот грозно́й орёл, кой по по́лям летат, — сразу две блисковицы ударили в его плечи. — А и тот орёл грозно́й, кой по мо́рям летат! — заорала она в голос, когда волот, наконец, вспыхнул и растаял, тоскливо урча.

Загони человека в угол, дай ему отчаяться под гнётом надвигающей смерти, а в последнюю минуту сунь ему в руки… Какой-нибудь гранатомёт покруче, как в кино. Или волшебный лук, как у неё. И у человека вырастут крылья самого сокрушительного из современных истребителей.

— Осторожней! — строго прокричала в спину заботливая бабушка, когда внучка буквально выпрыгнула из землянки на белый свет.

— С моей ручки, с ясна неба! — так и продолжала вопить Лёка, в упор расстреливая ринувшегося на неё великана. — Летит огненна стрела!

Разобравшись со вторым, развернулась и запрыгнула на крышу из последних сил упиравшейся землянки.

— Той стреле я покорюся! — вонзались блисковицы в ближайших, усердно шатавших её волотов. — Помолюся, повелю!

Она вертелась юлой, осыпая стрелками разрушителей неимоверно древнего родового гнезда приставников.

— Ой, ты, огненна стрела! — первый великан вспыхнул и ушёл в небытие. — Полета́й врага разить! — отправились вдогонку ещё двое. — В чёрно сердце, в чёрну печень! — расправилась она с последним и внезапно успокоилась, спокойно окончив заговор: — В чёрну душу его.