Чужие берега (СИ) - Гринкевич Валентина

Выла и рыдала о своей утрате дочь вождя, а я не сводила взгляда с длинного, острого осколка, прилетевшего мне под ноги. Острого, длинного… серебряного…

Повинуясь внезапному порыву, совершенно не отдавая отчета в своих действиях, я наклонилась и подняла кусок стекла. Он резал мне пальцы, но я не обращала внимания ни на боль, ни на кровь. Улучила момент и кошкой кинулась к настоятелю. Он совсем не ожидал нападения с этой стороны, даже не успел обернуться. А я резко, со всей силы, вонзила осколок волшебного зеркала в полоску незащищенной кожи на его шее.

Короткий, сдавленный рык, и я увидела, как вампир с искаженным от боли лицом падает на пол. Шею его рассекала глубокая рваная рана, из которой торчал осколок волшебного зеркала. Одежду быстро заливала густая, почти черная кровь. Вампир захрипел и забился в судорогах.

Все застыли в оцепенении, смотрели на умирающего на полу настоятеля монастыря. И лишь пленница выла. Звук этот был так высок, что от него закладывало уши.

Вдруг пол под ногами дрогнул.

Потом еще раз и еще.

По нему будто прошла волна, вздыбившая камни под ногами. Сверху на голову посыпался песок. Я непонимающе оглянулась по сторонам.

— Бежим! — крикнул Артур.

Маг, не церемонясь, поднял за локоть воющую пленницу и подтолкнул ее в сторону двери. Та идти не хотела, ноги ее подкашивались. Монахи, пришедшие с настоятелем, устремились к коридору, ведущему в храм.

Стены еще раз ощутимо тряхнуло. Сверху послышался приглушенный грохот. Я глянула на лежащего на полу вампира. Судороги уже прекратились, вокруг головы расползалась темная лужа крови.

— Бежим, нас здесь завалит! — еще раз крикнул Артур.

— Я понесу Икеойу! — ответил Адриан. Меча в его руках уже не было.  Он легко, как пушинку, подхватил девушку на руки и побежал с ней за Хладными братьями. Благо пленница не сопротивлялась.

Мы бежали к выходу из подземелья. Стены тряслись уже почти без остановки, тут и там с потолка сыпался песок и отваливалась каменная кладка.

Успели выбраться из подземного хода в храм, но на поверхности обстановка была ненамного лучше. Монастырь разрушался. Оседал, оплывал, развеивался будто замок из песка. Мы бежали к воротам, а за нашими спинами грохотали падающие камни и поднимали клубы пыли. Впереди развевались черные плащи бегущих монахов.

До ворот оставалась всего пара метров.

Только успеть…

Не быть похороненным здесь в горах вместе с настоятелем аббатства Хладных братьев, под грудами камней, что еще минуту назад были монастырем…

Глава 30

1.

Пламя в камине весело прыгало по березовым поленьям. Те недовольно потрескивали и скворчали, но сопротивляться жарким объятьям не могли и постепенно чернели, подергивались сизым пеплом и разваливались на куски.

Я сидела перед камином и не сводила глаз с огня уже, наверное, минут тридцать. В большом глубоком кресле, в которое я забралась с ногами, было очень удобно. Камин меня завораживал. Никогда прежде не видела, чтобы прямо в гостиной жгли открытый огонь. У нас в доме не было каминов, да и зачем они в таком жарком климате?

А здесь в столице у Артура в особняке я поняла, насколько это… уютно.

Мы вчетвером приехали в сити вчера вечером, приняв любезное приглашение Артура погостить у него несколько дней и найти-таки этот треклятый Волшебный кристалл Джакомо, где бы он ни находился.

Из монастыря удалось выбраться живыми. Вместе с вампирами мы успели отбежать на достаточное расстояние, чтобы не быть засыпанными в руинах некогда величественной постройки.

Потом спускались по серпантину ненадежный извилистой тропы, рискуя поломать себе ноги, свернуть шеи и сорваться вниз со скалистых уступов. Нас не останавливала темнота ночи и трудность дороги. Никто не хотел остаться ночевать в горах, которые время от времени продолжали слабо подрагивать у нас под ногами. После всего случившегося нас всех объединяло одно желание: оказаться как можно дальше от этого проклятого места.

Хладные братья были угрюмы и молчаливы. Мы тоже случившееся не обсуждали.

Икеойя довольно быстро пришла в себя, ее больше не требовалось нести. Она могла идти сама, но все равно вид имела очень замкнутый и отстраненный. Лихорадочный, нездоровый румянец сошел с ее щек, уступив место неестественной для ее смуглой кожи бледности. Она кусала бескровные губы и смотрела только себе под ноги, не поднимая головы и не отвечая на вопросы.

Уставшие, измученные, грязные к рассвету мы вышли к поселку. Никакого постоялого двора в такой маленькой деревушке не было, но один из местных помещиков любезно согласился пустить в дом всю нашу компанию.

Накормили, напоили и определили отдыхать в комнате для прислуги.

Видно было, что хозяин, смуглый толстоватый с длинными усищами мужчина побаивается вампиров, но уступать свою спальню… брезгует? А других комнат в его доме попросту нет.

Впрочем, ни у кого не было сил даже разговаривать, не говоря уж о том, чтобы чего-то требовать и пререкаться. Не помню, что я ела, не помню умылась ли или так и легла в одежде, накрывшись затертыми почти до дыр одеялами, радуясь, что можно вытянуть уставшие ноги и закрыть глаза в относительной безопасности.

Наутро мы распрощались с Хладными братьями.

Никто из них так и не смог объяснить, почему разрушился монастырь. Было ли это связано с гибелью настоятеля? Не исключено, что на него были завязаны какие-то энергетические потоки, которые при нарушении контура потеряли стабильность. А может дело было в подземных толчках? Землетрясения в этих районах, пусть и редко, но все же случались.

Если так, то совпадение с моментом смерти настоятеля было поразительным. Но в мире чего только не бывает. Так как все равно исправить уже ничего нельзя, то и гадать мы не стали.

Освобожденная пленница Икеойа в первые дни сильно убивалась по утраченному зеркалу. Но постепенно успокоилась.

Не без помощи Артура, как мне кажется. Она, глаз с него не сводила. Да и он… Полдороги нес ее на руках, пока она была невменяема. Да и потом всячески опекал. Оно и понятно, конечно.

Во-первых, она действительно была сильно истощена психически и физически.

Во-вторых, глазища. Зеленые бездонные, как глянет, так поначалу даже у меня сердце ёкало.

Ревновала я сильно. Настолько, насколько может ревновать одна женщина к другой. Но постепенно успокоилась. Хорошая она была девчонка, хоть и с придурью.

Ее сложное для произношения имя мы сократили до короткого Ике. Она постепенно оттаивала и все реже погружалась в это свое отстраненное полузабытье. Часто смеялась, и смех ее был громкий, звонкий и такой искренний. В общем, я понимала Артура. Заставляла себя понимать.

Ике не захотела возвращаться в свое племя. Да и где их сейчас было искать? Они вели кочевой образ жизни. Мне тоже не очень-то хотелось домой. Вряд ли меня там ждал теплый прием. Быть в роли блудной дочери, возвращающейся в семью, опустив покаянную голову, на радость всем городским сплетницам, мне совершенно не хотелось. Поэтому я даже звонить не стала, ограничилась письмом с заверениями, что со мной все в порядке и я погощу недельку-другую у столичной подруги. Надеюсь, папенька меня простит.

В общем, Артур пригласил нас к себе, и все с радостью согласились!

К тому же артефакт, по словам Ике находился в столице. Но говорить на эту тему она категорически не желала.

Несколько раз мы пытались вывести ее на откровенный разговор, потому как сказав А не сказать Б — это форменно свинство, как по мне. Но безуспешно.

Не смотря, на страшные события и тревоги что приключились с нами в день знакомства с Ике. Все прекрасно помнили ее странные слова, что Артур много раз видел артефакт и что у них с Лаэртом есть общий враг.

Как только разговор касался ее пророчеств и магического зрения сквозь время, девушка замыкалась, переставала отвечать на любые обращенные к ней вопросы и, если мы не прекращались развивать эту тему, впадала в транс.