Лиза Смит - Ярость
Катрина выглядела довольной, как будто Елена каким-то образом что-то ей доказала.
— Люди часто видят меня во снах, — самодовольно сказала она. — Твоя тетя — у нее был сон обо мне. Я сказала ей, что это была ее вина в том, что ты умерла. Она думает, что это ты сказала ей.
— О Боже…
— Я хотела, чтобы ты умерла, — продолжила Катрина, ее лицо стало злобным. — Ты должна была умереть. Я держала тебя в реке достаточно долго. Но ты была шлюхой и получила кровь от них обоих, что и вернуло тебя. Ох, хорошо. — Она хитро улыбнулась. — Теперь я дольше могу с вами играть. Когда я увидела, что Стефан отдал мое кольцо тебе… в тот день я потеряла спокойствие. Мое кольцо! — Ее голос звучал все выше. — Мое, которое я оставила им на память о себе. И он отдал его тебе. Тогда я и поняла, что буду не просто играть с ним. Я должна была убить его.
В глазах Стефана была боль и замешательство.
— Но я думал, что ты мертва, — сказал он. — Ты умерла пятьсот лет назад. Катрина…
— О, это был первый раз, когда я одурачила вас, — произнесла Катрина, но в ее голосе не было никакого веселья. Он был сердитым. — Я устроила все это вместе с Гудрун, моей служанкой. Ни один из вас не принял бы мой выбор, — воскликнула она, сердито глядя от Стефана к Дамону. — Я хотела, чтобы мы все были счастливы; я любила вас. Я любил вас обоих. Но для вас этого было не достаточно.
Лицо Катрины снова изменилось, и Елена увидела обиженного ребенка возрастом в пять столетий.
«Должно быть, так Катрина выглядела тогда», — удивленно подумала она.
Большие голубые глаза на самом деле заполнились слезами:
— Я хотела, чтобы вы полюбили друг друга. — Выглядя растерянной, Катрина продолжила. — Но вы не захотели. И я чувствовала себя ужасно. Я думала, если вы будете считать, что я умерла, то вы полюбите друг друга. И я знала, что должна уйти в любом случае, пока папа не начал подозревать, кем я была. Так Гудрун и я устроили это, — тихо сказала она, потерявшись в воспоминаниях. — У меня был другой талисман против солнца, и я отдала ей кольцо. Она взяла мое белое платье — мое лучшее белое платье — и пепел из камина. Мы сожгли в нем жир, чтобы у пепла был нужный запах. И она выложила все на солнце, — там, где вы найдете, — вместе с моей запиской. Я не была уверена, что одурачу вас, но все получилось. Но затем, — лицо Катрины исказила печаль. — Вы все сделали неправильно. Вы должны были сожалеть, плакать и успокаивать друг друга. Я сделала это для вас. Но вместо этого вы пошли и взяли мечи. Зачем вы это сделали? — Это был крик души. — Почему вы не приняли мой подарок? Вы обошлись с ним словно с мусором. Я сказала вам в записке, что хотела, чтобы вы помирились между собой. Но вы не послушали, и взялись за мечи. Вы убили друг друга. Зачем вы сделали это?
Слезы скользили вниз по щекам Катрины, и лицо Стефана тоже было мокрым.
— Мы были глупы, — сказал он, погружаясь в воспоминания прошлого, где была она. — Мы обвиняли друг друга в твоей смерти, и мы были так глупы… Катрина, послушай меня. Это было моей ошибкой; я первый атаковал. И я сожалел — ты не представляешь себе, как я сожалел с тех пор. Ты не знаешь, сколько раз я думал об этом и желал, чтобы было что-то, что я мог сделать, чтобы изменить все. Я бы все отдал за то, чтобы все вернуть, — все. Я убил своего брата… — Его голос надтреснул, и слезы полились из его глаз.
Сердце Елены разрывалось от печали, и она беспомощно повернулась к Дамону и увидела, что он даже не замечал ее. Веселье ушло из его взгляда, и его глаза и все внимание были полностью сконцентрированы на Стефане.
— Катрина, пожалуйста, послушай меня, — с дрожью произнес Стефан, вновь обретя голос. — Мы достаточно навредили друг другу. Пожалуйста, позволь теперь нам уйти. Или оставь меня, если хочешь, но позволь им уйти. Я единственный, кто виновен. Оставь меня, и я сделаю все, что ты хочешь…
Глаза Катрины, похожие на драгоценный камень, были ясными и невероятно голубыми и заполненными бесконечным горем. Елена не смела дышать, боясь разрушить чары, когда стройная девушка двинулась к Стефану, — ее лицо смягчилось и было полно тоски.
Но затем лед внутри Катрины снова выполз наружу, замораживая слезы на ее щеках.
— Ты должен был подумать об этом давным-давно, — сказала она. — Тогда я, возможно, послушала бы тебя. Я сожалела, что с самого начала вы убили друг друга. Я убежала назад к своему дому, даже Гудрун оставила. Но у меня ничего не было, — даже нового платья, — я хотела есть, и мне было холодно. Я, возможно, умерла бы от голода, если бы Клаус не нашел меня.
Клаус. Сквозь свой ужас, Елена вспомнила то, что Стефан рассказал ей. Клаус был мужчиной, который сделал Катрину вампиром, — мужчина, про которого сельские жители говорили «зло».
— Клаус рассказал мне правду, — произнесла Катрина. — Он показал мне каков мир на самом деле. Ты должен быть сильным, чтобы добиться того, чего ты хочешь. Ты должен думать только о самом себе. И теперь я сильнее всех. Я. Вы знаете, как это получилось? — Она ответила на вопрос, даже не ожидая их ответа. — Жизни. Так много жизней. Люди и вампиры, и теперь они все внутри меня. Я убила Клауса спустя столетие или два. Он был удивлен. Он не знал, как многому я научилась. Я была так счастлива, забирая жизни, чувствуя, как я наполняюсь ими. Но потом я вспомнила вас, вас двоих, и все, что вы сделали. И как вы обошлись с моим подарком… Я знала, что должна была наказать вас. Наконец я выяснила, как это сделать. Я привела вас сюда, вас обоих. Я внушила тебе мысли, Стефан, — тем же способом, каким ты внушаешь мысли человеку. Я привела тебя в это место. И затем я убедилась, что Дамон последовал за тобой. Елена была здесь. Я думаю, что она мне какая-то родственница; она похожа на меня. Я знала, что когда ты будешь видеть ее, то будешь чувствовать себя виноватым. Но ты не должен был влюбляться в нее! — Обида в голосе Катрины снова уступила ярости. — Ты не должен был забыть меня! Ты не должен был давать ей мое кольцо!
— Катрина…
Катрина распалилась.
— О, ты меня так разозлил. И теперь я собираюсь заставить тебя пожалеть, по-настоящему пожалеть. Я знаю, кого я больше всего ненавижу, и это — ты, Стефан. Потому что я любила тебя больше всего. — Она, казалось, восстанавливала контроль над собой, вытирая последние следы слез со своего лица и выпрямляясь с преувеличенным достоинством. — Дамона я не так сильно ненавижу, — сказала Катрина. — Я могла бы даже позволить ему жить. — Ее глаза сузились, и затем расширились, заполненные идеей. Незаметно для других она сказала: — Слушай, Дамон. Ты не такой глупец, как Стефан. Ты знаешь, что к чему на самом деле. Я слышала, как ты говорил это. Я видела поступки, которые ты совершал. Катрина наклонилась вперед. — Я одинока, с тех пор как умер Клаус. Ты можешь составить мне компанию. Все, что ты должен сделать — сказать, что ты любишь меня больше всего. Тогда после того, как я убью их, мы уйдем. Ты можешь даже убить девчонку, если хочешь. Я разрешаю тебе. Что ты думаешь?
