Марина Ли - Сказочница
Тем временем Тайгер, уже полностью человек, распластался на горячем песке, совершенно голый, между прочим, и тяжело дышал.
— Слушай, а вот раньше это нельзя было сделать? Что ты там заливал про три дня? — вопрошаю зло и рассматриваю его с любопытством.
В ответ он только шепчет что-то недовольно.
— Нет, ну, разве я не права? Мы б уже в Белом Городе были… А так неизвестно, сколько нам еще тут загорать… Алё, гараж! Ты там спишь, что ли?
— Ты не женщина! — ворчит он недовольно.
Ась?
— Поспорим?
— Ты монстр в юбке! — нет, ну вы слышали? Это я-то монстр? — Ни стыда, ни совести! Прекрати немедленно таращиться!
Упс!
— А ты что, стесняешься? Я без задней мысли, извини. Не пойми меня превратно, но ты не в моем вкусе. Просто мне любопытно…
Ого! Оказывается он и в человеческом облике рычит довольно внушительно.
— Я, конечно, отвернусь. И глаза могу закрыть. Но дальше-то что? У тебя где-то есть запасные штаны? Интересно, где ты их прячешь?..
— Мир-р-р-а!!!
А что? Я его еще за своё коварное похищение не простила. Может заставить его посверкать тут голым задом? И всем остальным заодно, тоже голым? Вздыхаю тяжело. Все-таки добрая я женщина, отходчивая. Опасливо крадусь к Ганнибалу за своими наволочками. Так и быть. Отжалею этому чудовищу рубашку и бриджи Кира. Можно сказать, от себя отрываю…
— И я тебе даже «спасибо» скажу за это. Если ты впредь не будешь называть меня чудовищем, — ворчит обиженно и я понимаю, что снова сама с собой вслух разговариваю.
— Ничего не могу обещать.
Вручаю одежду и отворачиваюсь целомудренно. Пусть потом не говорит, что у меня ни стыда, ни совести.
— Ну? — смотрю на него хмуро, когда дань приличиям отдана и одеждой прикрыто все, что должно быть прикрыто.
— Что «ну»?
— Почему ты сделал это сейчас, а не раньше?
Вся наша женская команда с пасмурными лицами окружила рыжего метаморфа. И думаю, что мысль о жестоком убийстве на секунду закралась не только в мою израненную сводящей с ума реальностью голову.
— Я говорил, Мира, что я уже много лет не могу превращаться по своему желанию. И я не врал. И, упреждая твой следующий вопрос, скажу: нет, три дня не истекли сегодня. Мало того, превращение всегда происходит в полночь. Произошедшему у меня только одно объяснение: артефакт больше не работает.
Он с удивленным видом посмотрел на своё левое запястье, словно сам себе не верил, недоверчиво дотронулся пальцем до браслета, хмыкнул, а затем легко и решительно его снял. Вот так просто. Так понимаю, что раньше он этого сделать не мог.
— И что теперь? — интересуется Крис.
— Теперь я свободный человек. Понять бы еще, почему так получилось…
***
Не смотря на слова Тайгера о том, что мы находимся в очень даже обитаемом мире, до вечера нам не встретился ни один человек. Мы двигались по песку со скоростью черепахи. И это был, наверное, самый тяжелый день в моей жизни. Самый длинный — так точно. Сколько часов я уже на ногах? Сколько времени прошло с того момента, как я очнулась от заклинания тигра?
Голова устала думать и спорить сердцем. Поэтому они вдвоем обозлились на меня и начали болеть. Было жарко и очень сильно хотелось пить. Да еще, ко всему прочему, ко мне пришло похмелье.
— Тайгер, скажи мне еще раз, куда мы тащимся? Не проще ли лечь и сдохнуть прямо здесь? — ворчу в спину рыжему, а он только усмехается в ответ нагло.
— Мира, я же сказал. Дойдем до оазиса и отдохнем.
— Боги! Я уже начинаю думать, что ты этот оазис придумал.
— Не-а, — ржет. — Придумывать — это твоя прерогатива. А я стараюсь говорить правду.
И как-то глаза воровато отвел. Пусть не старается, я уже поняла, что мне все врут. Наверное, это карма у меня такая. Или, может, моя ложь вернулась ко мне сторицей.
— Кстати, если мне не изменяет память, то как раз за этой дюной и будет наш оазис.
— Вот сейчас ты издеваешься или на самом деле можешь отличить ЭТУ дюну от ТОЙ и от той, которая была три часа назад?
— Не издеваюсь.
Черт!
За дюной действительно был оазис. Маленький зеленый островок в море песка. Несколько деревьев, колодец и три покосившиеся избушки. Что за…
— Тайгер, мне не нравятся эти строения.
— Могу тебя понять, но к чарусе эта деревня не имеет никакого отношения. Здесь живут бессмертные люди.
Клан Маклаудов, блин.
— В каком смысле, бессмертные?
— Они не верят в смерть. Не смейся. Они считают, что смерти нет, а если человек умер, то значит, его просто кто-то заколдовал.
Оригинальный подход к проблеме.
При ближайшем рассмотрении деревня насчитывала не три, а пять, даже не домиков, а убогих шалашей, жавшихся к высоким деревьям чем-то похожим на наши кипарисы. Под одним из кипарисов сидел нездорового вида человек с закрытыми глазами. А вокруг него в кружок сидели несколько человек.
— Что происходит? — спросила я шепотом.
— Колдуна ищут, — вздохнул метаморф и брезгливо скривил губы.
Я еще секунду недоуменно смотрела на Тайгера, а потом в ужасе перевела взгляд на сидящего под деревом мужика, после чего, с трудом сдерживаясь от жуткого крика, шарахнулась за широкую спину лучшего друга своего мужа. Он меня сюда приволок, вот пусть и защищает от покойников. Я конечно женщина взрослая, образованная и даже умудренная жизненным опытом, но мысль о том, что человек под деревом мертв — а он был действительном мертв, об этом красноречиво сообщали трупные пятна на его лице и запах соответствующий — вызывала панический ужас.
Кристина, заметив мое стратегическое перемещение, приняла грамотное решение и окопалась в районе юбки Таммы в непосредственной близости от лошадей. Тайгер же решил все-таки подробно объяснить мне, что здесь происходит:
— Тот человек умер, а остальные жители деревни посадили его к дереву и расселись вокруг, чтобы мертвец хорошо всех видел и сам указал на виновного.
— Это ты так тонко намекаешь на то, что зомби существуют?
— Зомби, конечно же, существуют. Но это не зомби. Это мертвец. Они ждут, пока он упадет. Тогда его голова будет показывать на колдуна.
Оригинальная такая интерпретация игры в бутылочку. Черт, но ведь так можно сидеть очень долго!
— Один раз они так почти двое суток сидели, — словно прочел мои мысли Тайгер. — Они, может, и дольше бы могли, но климат тут не тот. Разложение наступает очень быстро, видишь ли…
— Фу! Меня сейчас стошнит!
— А потом виновного побьют плетями и отдадут в рабство семье умершего. И лишь от важности покойника зависит, будет это только на несколько дней или на всю жизнь.
