Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

Своими руками он провел по моим и, дойдя до плеч, нежно прижал меня к стене. Огонь между моих бёдер теперь пылал так сильно, что мне казалось, я сгорю, если облегчение не прийдет. Рен прижался ко мне, давая почувствовать всю твердость своего возбуждения на моих бёдрах, а затем откинулся назад. Его глаза вспыхнули в темноте.

Он очень медленно опустился на колени, не отрывая взгляда от моего. Он был похож на смертного паломника, впервые увидевшего своего бога, на человека, который после долгой тьмы увидел солнце. Я тихо всхлипнула, и его брови слегка нахмурились, пока ладони скользнули по шёлковой ткани моего платья.

— Я хотел этого всю неделю. Жаждал склониться к твоим ногам, умоляя озарить меня своим светом.

Мой всхлип превратился в стон, когда я опёрлась о стену дворца, о кости богов, которые отдались своему величайшему страху. Он медленно поднял подол платья, закидывая одну мою ногу себе на плечо. Я ахнула, горячее смущение залило мои щеки. Но его голодный взгляд задержался на мерцающей влажности, покрывающей внутреннюю сторону моего бедра, хотя ткань платья скрывала всё остальное.

— Я преклоняюсь только перед тобой, — прошептал он, прикасаясь губами к внутренней стороне моего колена, его рука медленно скользнула вверх по бедру. — Скажи мне… Скажи, что ты хочешь этого тоже.

Слова застряли в горле, когда он поцеловал выше, слизывая возбуждение с моей кожи. Он застонал с тихим рокотом в груди, пробовав на вкус мою потребность в нём. Медленно он поднял взгляд, его тёмные, как полночь, глаза были одновременно мягкими и жесткими.

Незвано в моей памяти всплыло ощущение пепла, просачивающегося сквозь пальцы. Яркий свет дневного солнца ослеплял, отражаясь от золотого дворца. В памяти всплыл крик, сжигающий моё горло, от ужаса того, что я натворила. Мне была невыносима мысль о том, что то же самое может случиться с ним.

Я обнаружила, что не могу говорить. У меня не было достаточно смелости сказать это Рену. Страх сжал моё горло, не давая вдохнуть. Заметив лед в его взгляде, я поняла, что он вновь возвел стену в своем сознании. И хотя я понимала, что он делает это, чтобы защитить себя, знакомое, холодное выражение его лица разорвало мою грудь на части.

Аккуратно он опустил мою ногу на землю, поправляя ткань платья.

— Когда ты будешь готова сказать эти слова, я буду ждать.

А затем, в одно мгновение, он исчез в тенях.

ГЛАВА 37

Оралия

Я стояла, тяжело дыша, прижавшись к стене дворца.

Горящие Солнца. Почему я ничего не сказала? Почему позволила страху схватить меня за горло и лишить речи? Он был прямо здесь, где я так отчаянно нуждалась в нём, и всё же я не смогла вымолвить ни слова.

Прижав пальцы к векам, я глубоко вдохнула, пытаясь загнать запечатлевшееся в памяти изображение обратно в глубины сознания.

Могла бы я сказать это сейчас? Если бы он появился снова, смогла бы я произнести это вслух? Я честно не была уверена. Небольшая часть меня понимала, что страх, засевший внутри, был не совсем рациональным. Моя сила не могла навредить ему. Я касалась его столько раз, сколько даже не могла сосчитать, за время, проведённое здесь, в Инфернисе. И всё же, с каждым днём, когда моя сила росла, я не могла избавиться от ужаса, что однажды, протянув к нему руку, обнаружу лишь пепел между пальцами.

Медленно я оттолкнулась от стены, в оцепенении обошла дворец и поднялась по лестнице. Снова оказавшись в своих покоях, я прикоснулась пальцами к опухшим от поцелуев губам, чтобы убедиться, что это не было сном.

Ты взяла эту гибель и превратила её в жизнь.

Это была правда. Я старалась изо всех сил смириться с тем, что выпало на мою судьбу, обрести мир и покой в существовании, полном горя и стыда. Никто никогда не замечал, что я увядала внутри клетки, в которой родилась, медленно превращаясь в пепел на глазах у всех. Даже я сама этого не замечала.

— Миледи? — мягко произнёс Сидеро.

Я вздрогнула, так испугавшись, что ахнула и прижала руку к горлу.

— Сидеро!

Он моргнул, удивлённый моей реакцией.

— Я объявил о своём приходе. Вы оставили дверь приоткрытой… С вами всё в порядке?

Я покачала головой, ногти впились в ладони.

— Король Ренвик когда-нибудь был женат?

Когда он не ответил сразу на неожиданный вопрос, отчаяние скрутило мой живот. Конечно, он был женат. Он был бессмертным. Не было ничего невероятного в том, что у него могло быть много партнеров за все его существование. А я… До Инферниса я могла пересчитать на пальцах одной руки моменты, когда ко мне прикасались с добротой.

Я взглянула на Сидеро, на его лице появилось выражение, которое я не могла понять.

— У Его Величества были любовницы в прошлом, — осторожно ответил он.

Дискомфорт свернулся клубком у меня в груди.

— Но ни одни из этих отношений не были долговечными или значимыми, и прошло уже достаточно много времени с тех пор, как он с кем-то был в последний раз…

Я кивнула, прикусив внутреннюю сторону щеки. Было логично, что он не хотел каких-либо отношений после своего последнего воскрешения. Не тогда, когда он едва мог вынести хоть малейшее прикосновение. Хотя… он касался меня. Протягивал руку ко мне ещё до того, как мы пришли к взаимопониманию. Его прикосновение было тёплым на моей спине, когда мы шли через Ратиру. Большим пальцем он гладил мои костяшки, когда я хотела разрушить оливковое дерево. Его губы касались моих шрамов.

Румянец окрасил щеки, и я опустила взгляд на свои пальцы, которые не могли найти покой на коленях. Вначале я считала его холодность просто его сущностью, а затем частью его проклятия как Бога Смерти. Но я видела, как он боролся с этим льдом так же часто, как использовал его в качестве щита.

Эта неделя была агонией, — сказал он.

— Это неправильно? — спросила я тихим голосом, устремив взгляд на шрамы, выглядывающие из разрезов на рукавах моего платья.

— Что неправильно? — спросил Сидеро с беспокойством в голосе.

— Так сильно хотеть его.

Мягкая рука убрала распущенные волосы с моего плеча, затем легко легла на него, скользнув большим пальцем по шелковой ткани платья.

— Отрицать это только потому, что Вы думаете, что должны, — вот что неправильно. Разве Вы не помните, что сказала Вам Морана, когда вы впервые встретились?

Я поджала губы, пытаясь вспомнить.

— Она сказала, что он ждал меня долго, очень долго.

За последние несколько дней работы с Мораной я узнала больше о её силах и даре предвидения. Её видения не были случайными. Это были знания ночи, которые она держала в своём разуме. Знания, способные двигать горы и разрушать троны.

Сидеро снова нетерпеливо вздохнул.

— Звёзды, вы оба невыносимы. Неужели Вы не можете представить, кем он может быть для Вас?

Мои брови нахмурились, и Сидеро наклонился ближе, большим пальцем разгладив складку на моём лбу.

— Почему Вы боретесь с тем, что Ваша душа уже знает? Зачем Вы убегаете от своей судьбы?

Медленно, словно пробуждаясь ото сна, я поднялась на ноги.

— Где он? — спросила я, уже направляясь к двери.

— Не уверен, но, возможно, в своих покоях, — ответил Сидеро, даже не пытаясь скрыть улыбку в своём голосе.

Мои шаги гулко отдавались по ониксовому полу, дыхание казалось оглушительно громким. Я повторяла слова в своей голове, снова и снова, пока они не стали звучать естественно — пока я не оказалась у его двери и не повернула ручку, даже не потрудившись постучать.

Рен был там, стоял у камина, опершись рукой о тёмную каминную полку. Как всегда, он был одет в свою чёрную, как ночь, одежду, его влажные волосы кудрями ниспадали на плечи. На нём не было ни плаща, ни перевязи — только туника, рукава которой были закатаны до мускулистых предплечий. Его взгляд поднялся вверх, на лице мелькнуло удивление. Я, тяжело дыша, захлопнула за собой дверь, пересекла комнату и остановилась всего в нескольких дюймах от него.