Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

— Я не знаю! — ответила она раздраженно, вскинув руки в воздух. Её нижняя губа задрожала, взгляд метался повсюду, избегая меня. Её голос потерял прежний пыл. — Я не знаю, чего ты хочешь.

Я сделал шаг вперёд, преодолевая расстояние между нами, и обхватил её запястье.

— Я хочу, чтобы ты была сильной.

Удовлетворение заурчало во мне, когда она не отстранилась.

— Тогда какая разница, кто меня учит? Если ты хочешь, чтобы я научилась контролировать свою силу, ты уже получил то, чего хотел.

Звёзды, как же она заблуждалась. Разве она не догадывалась, чего я хочу? С того момента, как я понял, на что она способна, я больше всего хотел, чтобы она раскрыла весь свой потенциал. Да, это защитит её, да, это приведёт к гибели Тифона, но сейчас речь шла о чем-то большем. Гораздо большем.

— Дело не только в тренировках. И не только в твоей силе. Ты больше, чем твоя магия, — произнес я хриплым голосом.

Она уставилась на меня, её глаза были широко раскрыты — то ли от замешательства, то ли от шока.

— Нет, я не…

Я кивнул, делая ещё один шаг ближе.

— Это так, Оралия. Ты больше, чем богиня, способная даровать жизнь, больше, чем тьма, которая может её забрать. Разве ты не понимаешь? Как ты можешь не видеть этого?

Она замотала головой, зажмурившись, будто пыталась отгородиться от моего голоса.

— Я стал причиной твоей гибели, — выдавил я, горечь поднималась из глубины моей груди, сдавливая горло. Большим пальцем я провёл по линии её шрама. — А ты взяла эту гибель и превратила её в жизнь. Но теперь ты убегаешь от неё.

Это была неправда. Она не убегала от своей силы. Скорее, казалось, она стремилась к ней, тянулась обеими руками. Я глубоко вдохнул, стараясь подавить ледяной холод, грозивший снова охватить сердце, сопротивляясь её теплу.

— Ты убегаешь от меня.

Одна слеза скатилась по её щеке. Её вдох был резким, почти болезненным, но, когда она открыла глаза, в них читалась решимость не верить. В её взгляде была боль, которую я не мог понять, скрытая где-то под поверхностью её кожи.

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, — снова сказала она, её голос сорвался на последних двух словах.

— Тогда спроси, Оралия, спроси меня, чего я хочу, — прошептал я и боль в сердце стала еще острее, пока я притягивал её ближе.

Меня сводило с ума, что она не видит, насколько она важна. Что она не понимает, как я мучился всю эту неделю, жаждая лишь поклоняться ей, показывая, как сильно я её хочу. Я снова подумал о том, как я жажду стереть Эферу с лица земли, уничтожить всех, кто когда-либо осмелился считать её меньше, чем самой яркой звездой на небосводе.

— Чего ты хочешь, Рен? — произнесла она хриплым голосом, и алый румянец залил ее скулы.

Я обхватил её лицо ладонями, мои пальцы мягко прижались к нежной коже шеи.

— Тебя.

Я отклонил её голову назад и накрыл эти манящие губы своими, поглощая её вздох, пока другая рука скользила к талии, притягивая хрупкое тело к себе. Это чувство… Звёзды, это было нечто большее, чем пробраться под кожу. Больше, чем занять место в моей груди. Она проникла в самую мою душу, заполнив все пространство, где прежде лежали осколки.

ГЛАВА 36

Оралия

Когда его губы накрыли мои, я словно пробудилась впервые за всю свою жизнь.

Моё тело ожило, запело, ощущая его мягкие губы, двигающиеся в настойчивом ритме. Это было солнце и тень. Сладость и горечь. Тьма и свет, и всё, что между ними. Рен притянул меня ближе, прижимая к своей груди, но даже этого было недостаточно. Я вцепилась в его тунику, боясь, что он может отстраниться.

— Почему ты бежишь от меня? — прошептал он, его пальцы скользнули по моим щекам.

Мой рот открылся, но прежде, чем я смогла ответить, его язык проник внутрь, заявляя свои права. Я застонала, обвивая его шею руками, и, хотя слова уже были готовы сорваться, они застряли в горле.

— Я… — возможность продолжить мысль испарилась, когда его губы скользнули вниз по моей челюсти.

Меня ужасала сила моего желания, нужды в нём. И ещё больше я боялась того разрушения, которое мы могли бы спровоцировать вместе.

Но теперь, когда мои пальцы цеплялись за его широкие плечи, а его губы вновь накрывали мои, я не могла понять, почему вообще хотела остановиться. Никогда, за два с половиной столетия своей жизни, я не задумывалась о поцелуях. Не с моей силой и её опасностью. Но это?

Это была магия. Сила. Это была огромная вселенная, свернувшаяся в единое мгновение между нашими губами.

Рен не позволил мне ни на миг усомниться, правильно ли я делаю. Не с тем, как он стонал и как его твёрдость прижималась к моему животу. Его рука скользнула к моим вискам, запуталась в моих волосах, пока он не вытащил все шпильки из пучка, и волосы не рассыпались по моей спине.

Он прикусил мою нижнюю губу, тут же успокаивая её своим языком. Его рука с моей талии опустилась ниже, обхватывая моё бедро. От этого прикосновения тепло разлилось по моей груди, затянув давно сломленную часть моей души, которая всё ещё кровоточила.

— Эта неделя была агонией, — прошептал Рен.

Слёзы навернулись на глаза, и я крепче прижалась к нему. Моя сила потянулась к его, сплетаясь вместе в единое целое. Агония — идеальное слово для описания. Тепло разрасталось, превращаясь в глубокое тянущее чувство, сосредоточенное в самом моём центре, пока я не почувствовала влажность, скопившуюся между моих бёдер.

Мы оторвались друг от друга, но прежде, чем я успела возразить, его губы переместились вдоль линии моей челюсти, спустились к шее, оставляя за собой поцелуи и укусы под ухом.

— Рен, — простонала я, вцепившись в его бицепсы.

— Звёзды, — выругался он, прижимаясь ко мне сильнее.

Он что-то бормотал на древнем языке между поцелуями, прикусывая место, где моя шея переходила в плечо. Я вскрикнула, наклонила голову набок, предоставляя ему лучший доступ. Мои движения умоляли о большем. И все же он отстранился. Его глаза, чёрные, как ночь, горели огнём. Его губы были припухшими от поцелуев, волосы развевались в тумане, который клубился вокруг нас, и было что-то в выражении его лица, чего я не могла понять, пока мы пытались восстановить дыхание.

— Скажи мне, — прошептал он.

Я моргнула, не понимая, как это выразить словами, несмотря на то, что крепко сжимала его плащ. Рен склонился ближе, его губы оказались на расстоянии одного дыхания от моих.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

Я покачала головой, смущение заполнило мои вены, потому что я не знала, как об этом попросить. Как я могла сказать, что моим желанием было, чтобы это никогда не заканчивалось, и боялась, что он может не желать того же?

Его губы тронула едва заметная улыбка, глаза были полуприкрыты. Но когда я снова попыталась сократить расстояние между нами, он отстранился.

— Нет. Скажи это словами, Оралия.

Я жадно втянула воздух, ощущая, как колени подгибаются от того, как он произнёс моё имя. Именно это, больше всего остального, подтолкнуло меня к действию. Слова, которые он хотел услышать, готовы были сорваться с моих губ. Я была той, кто убежал, значит, я должна быть той, кто скажет о своих желаниях.

— Поцелуй меня.

— Да, — выдохнул он, увлекая нас в вихрь тьмы, пока всё не стало тёмным, как полночь.

Моя спина ударилась о неровную стену дворца, глубоко в тени, где никто не мог нас увидеть. Но он не дал мне времени опомниться, прежде чем его рот снова накрыл мой. Я прикусила его нижнюю губу, как он сделал прежде, и жар пронзил самую глубину моей души, когда из его груди вырвался стон. Этот звук наслаждения наполнил меня смелостью, и я жадно провела языком по его губам, впиваясь в его рот. Мои руки скользнули в его волосы, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь.