Огонь в его объятиях (ЛП) - Диксон Руби

— Эм, тебе надо открыть это… — говорю я ему, а затем переворачиваю страницы. Они открываются на довольно наглядной и огромной фотографии вялого члена парня с волосатым лобком. Я бледнею при виде этого. Все эти волосы…

Зор выглядит менее напуганным, чем я. Он зачарованно смотрит на книгу, затем прикасается к картинке. Затем он переворачивает книгу, как будто пытаясь увидеть, куда девается «человек» на страницах. «Что это?»

— Это фотография. Это изображение, которое запечатлевается и печатается на бумаге. — Он снова прикасается к бумаге, затем пытается перевернуть страницу. Его когти мешают аккуратно приподнять бумагу, и он хмуро смотрит на них, затем переводит взгляд на меня. «Ты можешь сделать это для меня?»

— О, конечно. — Почему бы, черт возьми, и нет. Я переворачиваю страницу назад, и там крупным планом изображен такой же волосатый другой пенис. Господи, неужели эта книга была написана в 70-е годы? — Ты хочешь посмотреть на что-нибудь конкретное? — Я игнорирую писк в своем голосе.

«Есть ли в этой книге поцелуи? Или просто члены без лиц?»

У меня вырывается полуистерический смешок.

— Я почти уверена, что в этой книге есть все.

«Я хочу увидеть поцелуи». — Он пододвигает книгу ко мне, а затем выжидающе смотрит на меня.

Ладно. Я беру книгу вспотевшими руками и перелистываю первую страницу в поисках поцелуев. Там довольно много слов и анатомических рисунков, а потом я нахожу картинку, похожую на поцелуй. Я раскрываю книгу пошире, чтобы мы оба могли посмотреть на нее, и Зор заглядывает мне через плечо.

Это… ну, это поцелуи. Вроде. Это действительно отвратительный поцелуй с языком. На странице изображены два человека, их рты широко открыты, их языки неловко прижимаются друг к другу, что показывает слишком большой рот и недостаточный поцелуй. Я также почти уверена, что вижу слюни.

— Возможно, это не самый удачный пример…

«Ты так не целуешься?» — Он с любопытством смотрит на меня.

— Я не уверена, что кто-то так целуется, — признаюсь, и я разочарована. Я надеялась на какие-нибудь сексуальные иллюстрации или возбуждающие картинки. Пока что все, что я получила, — это чрезмерное количество волос на теле, странные поцелуи в задницу и множество поз.

«Тогда покажи мне, как бы ты целовалась».

У меня пересыхает во рту. Я совершенно забываю о книге и смотрю на него. Его глаза сверкают золотом и прекрасны, и его лицо близко к моему. Я опускаю взгляд на его рот, и он наклоняется ко мне в ожидании.

Я тоже наклоняюсь к нему ближе, не в силах сопротивляться. При этом я улавливаю легкий намек на его запах — пряный, мускусный и драконий одновременно. Его теплое дыхание на моей щеке, и наши носы соприкасаются, когда мы придвигаемся ближе.

Наши губы соприкасаются, а потом я целую его. Мои губы прижимаются к его губам, и я одновременно не уверена и очарована. Мои губы ощущают его твердость, но кожа у него мягкая. Его рот слегка приоткрывается под моим, и в порядке эксперимента я провожу языком по складке его губ.

Стон, который он издает, заставляет мурашки пробежать по всему моему телу. Я отстраняюсь, тяжело дыша и удивляясь тому, как сильно я почувствовала все свое тело всего лишь от этого маленького поцелуя.

— Эмма, — выдыхает он, и его рука тянется к моей шее, обвивая ее, чтобы прижать меня ближе. Он еще раз прижимается губами к моему рту, наши носы соприкасаются, а затем мы снова целуемся. На этот раз мы двигаем языками, как будто нам обоим не терпится попробовать друг друга на вкус. Я наклоняюсь к нему и зарываюсь руками в его волосы, в то время как его рот прижимается к моему, и поцелуй становится глубже.

Я едва замечаю, как он кладет руку мне на талию и притягивает меня к себе, прижимая к своей груди. Я также не замечаю, что его большая рука скользит вниз по моей ягодице или что я оседлала его бедро. Я слишком очарована игрой наших губ друг с другом, его горячим языком в моем собственном рту, и тем, каково это, когда я слегка играю своим с его.

Я очарована не только тактильными ощущениями от поцелуев — прикосновения влажных губ к горячему языку, — но и тем, как наши умы, кажется, переплетаются воедино с каждой лаской. Мысли Зора — это шквал ощущений и эмоций, и я уверена, что мои такие же. Нет никакой фильтрации мыслей, и его переживания от этого поцелуя врезаются в мои, и это почти ошеломляет тем, насколько все это интенсивно.

Он любит мой рот, мой запах, мой язык. Ему нравится то, как я седлаю его бедро, и легкое прижатие моих грудей к его груди. Ему нравятся тихие звуки, которые я издаю — я даже не осознавала, что делаю что-то из этого. Я слишком растворяюсь в поцелуе.

Я думала, что у меня плохо получается целоваться, но теперь я понимаю, что это не имеет значения. Целоваться — это потрясающе, независимо от того, насколько хорошо или плохо у вас это получается, пока ваш партнер сексуален. А мой невероятно сексуален. Твердое тело Зора прижимается к моему, и он крепко прижимает меня к себе, пока мы целуемся снова и снова. Я теряю счет времени; мой мир замедляется, не оставляя ничего, кроме его идеального, восхитительного рта.

Мы отрываемся друг от друга, когда становится слишком трудно хватать ртом воздух, и, тяжело дыша, я провожу своим языком по его в последней игривой ласке.

— Мне нравится целоваться, — говорит он мне, и его взгляд скользит по моим губам. Я чувствую себя мягкой и опухшей — и горячей, и ноющей во всех отношениях — после нашего сеанса поцелуев, и мне это нравится слишком сильно, чтобы даже беспокоиться. — Я хочу увидеть в книге больше.

— В к-книге? — Я заикаюсь, на мгновение сбитая с толку. Мне требуется секунда, чтобы вспомнить, о какой именно книге он говорил. — О. Верно. Ты хочешь увидеть больше?

«Я хочу посмотреть, что еще люди делают во время спаривания. Я хочу больше таких вещей, как поцелуи. — Его когти слегка касаются моих влажных губ, обводя их. — Покажи мне еще».

— Ну, ты вроде как уже прошел ускоренный курс, — говорю я ему, затаив дыхание, вспоминая наше быстрое, прерванное первое спаривание, а затем лихорадочный жар второго.

«Да, но на этот раз я хочу, чтобы все прошло так, как должно. И я хочу запомнить все это».

Верно. Тут я не могу его винить. Я начинаю сползать с его колен, чтобы взять книгу.

Он не дает мне далеко уйти. Его руки обхватывают меня за талию, и когда я подаюсь вперед, он притягивает меня к себе в тот момент, когда кончики моих пальцев касаются книги. «Сядь рядом со мной. Я хочу чувствовать твою кожу на своей, когда мы будем смотреть на обезглавленные члены».

Я взволнованно хихикаю.

— Если там нет ничего, кроме обезглавленных членов, я не думаю, что хочу видеть это.

«Потому что они волосатые, а мой намного лучше, да? Я гладкий и намного крупнее их». — Похоже, он очень гордится этим фактом.

Я чувствую, как мое лицо начинает гореть.

«Ты не обязана отвечать, — самодовольно говорит он мне. — Я знаю правду по твоим эмоциям».

К ментальным связям определенно нужно привыкнуть. Я поправляю огромную книгу у себя на коленях и устраиваюсь рядом с ним, упираясь задницей в его бедро. Он перекидывает мои ноги через свои и прижимает мое тело к себе, и мы сдвигаемся и корректируем положение, пока нам обоим не становится удобно, и я не сворачиваюсь калачиком поперек него. Однако, прежде чем я успеваю открыть страницу, он проводит когтем по моему рукаву, нахмурившись.

Я смотрю на него.

— Что?

«Я хочу почувствовать твою кожу на своей, — повторяет он. — Это не кожа. Это раздражает».

Я мгновение моргаю, глядя на него, когда меня осеняет осознание.

— Ты… ты хочешь, чтобы я разделась? Чтобы почитать книгу?

«Нет, для поцелуев. Не для книги».

— Людям не обязательно раздеваться для поцелуев, — говорю я ему взволнованно.

«Я знаю это, — его тон терпелив, даже когда он снова дергает меня за заштопанный рукав. — Мы уже целовались. Но я не ношу эти дурацкие штуки, и я хочу прикасаться к своей половинке, чтобы ничего мне не мешало».