Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия

«Опять дорога и страшная тряска», вздохнула заложница.

И позавидовала Тилю. Юноша слишком ослаб после ранения, и Святослав распорядился оставить его в форпосте до полного выздоровления. Командир «Щита» заверил, что обеспечит парню надлежащий уход, и когда тот окрепнет — отошлет или в Стифополь, или отпустит домой.

Новое утро выдалось хмурым. В безветрии мрачнели облака. Птицы вяло щебетали из гнезд.

На юго-восток ехали до вечера. Заложница то и дело потирала затекшую шею, разминала поясницу или суставы и, всякий раз морщилась, подскакивая на кочке. Ближе к ночи остановились на ночлег. Едва голова Софии коснулась лежанки, она уснула. А следующим утром все повторилось — Святослав вырвал из объятий сна, а пыль дорог окутала пресной желтоватой завесой.

После полудня зарядил противный дождь.

Одежда и плащи промокли, седельные сумки разбухли, а каменистый тракт почернел и стал скользким. Дымка фыркала и недовольно жевала удило. Девушка чувствовала себя не лучше. Словен и Тис подбадривали ее шутками, но настроение заложницы только ухудшалось. Сударь Посланник, ехавший в двух шагах впереди, тихо переговаривался с воеводой, Рогнедом, иногда Юрием, и ею не интересовался. Она отчетливо слышала обрывки слов: «Дом Железного Вепря», «Туманные горы», «предательство», «Будиш и Николай», но уловить нить разговора не могла.

Кроме того, память предательски напоминала о беседе у озера, выхватывая странный и пугающий, но такой притягательный взгляд Святослава. София боролась с собой, уверяя — это всего лишь игра звезд и озерной воды. Но чем больше сопротивлялась, тем сильнее очаровывалась. Близость манящих и ласковых губ северного князя сводила с ума, будоражила и отравляла кровь желанием.

«Он враг, мой враг, — девушка винила она себя в слабохарактерности и беспрестанно повторяла. — Лжец и лицемер. Не верь ему. Он обманет, использует и предаст».

Пока отряд преодолевал лигу за лигой, она старательно выжигала из сердца доверие и уважение к Посланнику. Испытывать к нему и его отряду, другие чувства кроме ненависти — нечестно и подло. Утомительная борьба с собственной слабостью все же принесла свои плоды. Уже к полудню сердце Софии переполнилось недоверием, а к вечеру окончательно закаменело.

… Тракт, свернув на север, плавно пополз под уклон.

Темные пряди туманов рассеялись, опав на деревья и кусты вуалью призрачного сияния. Повеяло сырой горечью побережья, ароматами дикорастущих череды и зверобоя. София видела, как в прорехах листвы мелькали неспокойные свинцовые волны, утекая не к горизонту, а, казалось, до самих облаков.

Заложница и понятия не имела, что в Лейде есть море. Да еще так близко от столицы. Она всегда считала северное княжество вотчиной бесконечных рек и бездонных озер, что разбросаны по снежным просторам, склонам ледяных гор и дремучим лесам, и очень удивилась.

— Холодный Синий Исполин, — вполголоса пояснил Словен, — и хотя издревле Лейд принято считать Страной Рек и Озер, море для нас священно. Мы почитаем Морского бога в праздник Синего Света и в последний день осени приносим ему дары.

Вздрогнув от грохота бурных волн, София призналась:

— Аргчане никогда не называют Лейд Страной Рек и Озер.

— Знаем. Вы зовете наши земли Страной Льда, а нас — дикарями.

Княжна виновато пожала плечами. Словена это не тронуло.

Спустя лигу каменистое побережье наводнили валуны и обломки камней; отряд забрал южнее и поднялся на скалистый утес. Скользкая, непредсказуемая тропа побежала вдоль обрыва.

Вдруг ее внимание привлекли пестрые точки на северо-востоке.

— Там город?

— Он самый, — подал голос Тис. — Саом — город развлечений и не только.

— Не только? — Софию искренне заинтересовал необычное поселение, отстроенное на скале, висевшей над морем.

— Как вам объяснить, княжна.

— Словами, брат, словами.

— Да тут словами можно не обойтись.

— А ты попробуй, — веселее подбодрил Словен.

— Видите ли, княжна. В Лейде Саом называют не столько городом развлечений, сколько городом грехов. Игорные дома, подпольные бои, Лавки Удовольствий, торговля дурманными благовониями — всё это Саом. Приют наемников, шлюх и торговцев вне закона.

— Куда смотрит Верховный Правитель? — Возмутилась девушка.

— Город появился задолго до восхождения на трон Его Светлости Романа. Потому он его не трогает. Между княжеским Домом и владельцами города давняя негласная договоренность. Стража и служивые князя не вторгаются город, а владельцы Саома в свою очередь не высовываются за границы города и не распространяют порок.

— Между прочим, в Саоме действует необычное правило.

— Какое?

— Там запрещено рожать детей. Если такое случается, родственники «провинившейся» платят городскому Главе огромный штраф.

— Дикость, — выдохнула София.

— Как знать, — одновременно ответили юные близнецы и заметили, как загорелись глаза Софии.

На дне неглубоко ущелья блеснула искра.

— Что там?

— Я достану, — крикнул Словен и ринулся вниз прежде, чем София успела остановить безрассудного парня, поразившего решительностью и бесстрашием.

Уроженцы Дома Серебряного Волка, как успела понять девушка, были совсем не такими, какими она их себе представляла. Благородны, честны и отважны. Воины, идущие тропой чести. Единственным исключением стал Семеон, но, как известно в «семье не без урода».

Пока заложница с восторгом любовалась суровой красотой северного края, Святослав и Добрыня получили дурные вести, принесенные дозорными.

— Тропы ослежены, Святослав. Много сломанных веток и следы от колес всего в тридцати лигах отсюда.

— Засада? — Гаркнул помрачневший воевода.

Посланник сосредоточенно осматривал голые молчаливые хребты, накрытые дождливым туманом.

— Вероятно.

— Ночью?

— Не раньше.

— Командир, выслать людей на разведку?

— Не имеет смысла. И так ясно — нападут большим числом. На открытой местности их не одолеть. Надо искать укрытие.

— Подадимся в Саом? — Предложил татуированный Юрий.

— Так себе мысль, — бросил Святослав.

Рогнед, жующий горькую тростину, перекатил ее по губам:

— Мы в губернии Онен, так? — И получив кивок, продолжил: — Лигах в сорока к юго-востоку лежит уединенная обитель Тех, кто Оберегает. В это время года там тишина. До празднества Середины Лета братья запирают ее для пилигримов, но тебе отказать не посмеют.

— Сорок лиг, — Святослав прищурился. — Часам к семи вечера будем там. Выезжаем.

София и близнецы вернулись вовремя. Легкий румянец возбуждения на щеках девушки не укрылся от Посланника, бросившего на довольную (именно, довольную) княжну мимолетный холодный взгляд. Радость от нечаянной находки, как ветром сдуло и София, потупив взор, поплелась к седлу, сжимая «драгоценный осколок» в левом кулаке.

Принимая от Святослава помощь, отвернулась и, очутившись в седле, ограничилась коротким:

— Благодарю.

И покрепче сжала камень в руке.

Им оказался рубин. Братья рассказали, что венец Великого князя Романа венчает этот кроваво-красный самоцвет. А еще они были уверены — это знак, оказанный ей Властелином Небес. На счет этого София сомневалась, но рубину обрадовалась. Никогда обездоленная сирота еще не владела чем-то дороже редкостной рукописи «Легенды Севера» и вряд ли будет владеть.

Век заложников короток; еще одного такого чуда с ней не случится.

Еще на подъезде к Ордену воздух наводнили громкие крики, а дорога показалась разворошенным ульем. Сотни пеших мужчин, женщин и детей с обозами неторопливо шагали мимо. Вразрез с ожиданиями северян — узорные врата Обители Тех, кто Оберегает были настежь распахнуты и все эти массы беспрепятственно втекали внутрь.

— Тихая, уединенная обитель, да, Рогнед? — Едко заметил Юрий, ткнув сотоварища локтем.

Внутренний двор кишел еще большим народом. От толпы отделился низенький тощий мужчина с одутловатым лицом. Бритая голова посверкивала, как отполированный монолит и подрагивала на тонкой шее, сотрясаемая легким приступом лихорадки. Спеша навстречу Святославу, он сурово прикрикнул на одного из братьев ордена и успел раздать несколько поручений младшим послушникам.