Марья Лиса - Сердце Демона
Только представив как его ручищи касаются моего тела меня затошнило и последние остатки разума вдруг покинули голову. Я рванула в сторону темноты, от ужаса не соображая, что делаю. Под ногами с противным чавканьем разъезжалась в стороны грязь. И я в любую минуту могла поскользнуться и упасть. Но, не обращая на это внимания, я неслась сломя голову, не видя и не соображая, куда бегу, производя столько же шума, сколько производит медведь, ломящийся сквозь чащу. Сзади несся мой провожатый, громко топая и активно ломая ветки. Но у меня было преимущество, - в отличие от него, я спасала свою жизнь и потому умудрилась даже оторваться от преследователя на несколько метров. Расстояние между нами увеличивалось, и вместе с ним удалялось тяжелое дыхание моего похитителя.
Тропинка резко свернула в сторону, и я побежала дальше по пожухшей траве. Надо быстрее! Быстрее! Еще быстрее! Сердце колотилось в ушах бок колол но не обращая на все это внимания я неслась дальше сломя голову.
И тут нога подвернулась, и я, сделав кувырок через голову, оказалась на спине. А через мгновение пришел удар в бедро, а за ним боль. Я заорала.
- Побегать решила, сука? - Бешеный голос Лысого окатил меня злостью.
Потом еще удар, и еще. Удары сыпались на меня как из рога изобилия. Я пыталась увернуться от пинающих меня ног, но удары продолжались, и я не знала, с какой стороны в очередной раз придет боль.
- Ори, сколько влезет, - и снова пинок под бок, - все равно тебя никто не услышит, - и еще один удар по голове.
Я уже не кричала, а только сжалась в комок, насколько позволили мне связанные за спиной руки. Мое тело стало сплошной мукой, и эта пытка была бесконечной. Я уже не слышала, что он выкрикивал, - меня поглотила боль. Она была эхом, отдаваясь в теле после каждого последующего тумака по ногам, по ребрам, по голове, по лицу... Боль стала моим вторым я.
Не знаю, сколько это длилось, но вдруг удары резко прекратились. Но мне не дали передышки. Схватив за волосы, мужик потащил меня в дом.
Мерзкая стылая жижа, в которую превратилась земля после дождей, забивалась в рот и не давала дышать. Сквозь боль, сводящую с ума, я попыталась сплюнуть, но привкус земли и крови от прокушенной губы остался на языке. Наконец, пытка закончилась, и меня водрузили обратно на кровать как мешок с картошкой.
- Поиграть, сука, вздумала? Ну, так давай поиграем. - Его слова доносились до меня сквозь боль и слезы. Амбал резко перевернул меня на спину. Я думала, что больнее быть уже не может. Оказывается, может. От рывка внутри все взорвалось, а из глаз опять потекли слезы. Я закашлялась, и кашель сильной болью отдался в груди.
Лысый своими ручищами разорвал куртку, оголив меня. Грудь опалил холодный воздух.
-Ого! А сиськи классные!
Его мерзкие лапы начали ощупывать мое тело, жадно блуждая по груди и животу и, наконец, дошли до застежки джинсов. Ненависть помогла мне обрести силы и, несмотря на боль, я резко ударила мучителя ногой в живот. Громила, не ожидая такой силы от избитой девушки, отлетел к стене. Я же в это время начала отползать в противоположном направлении.
-Ах ты, сука! Ты еще поплатишься за это, - сплюнув в сторону, здоровый детина с яростью посмотрел на меня. Эти несколько мгновений, когда его налитые кровью глаза смотрели на меня, превратись в вечность. И я была уверена в том, что если я даже и вылезу из этой передряги живой, то глаза Лысого будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Я замерла как кролик перед удавом, а он медленно двинулся ко мне. Его лицо опять искривила мерзкая улыбка.
- Нет, пожалуйста, нет! - В истерике сначала молить я, также медленно отползая от него. Ему бы хватило одного резкого рывка, чтоб настичь меня, но он забавлялся игрой. Так же, как и мерзкий старик, наслаждавшийся моими мольбами.
Я прекратила плакать и просить. Поняла - это бесполезно. Я только доставляю этой горилле дополнительную радость своим унижением.
Происходящее напоминало ужасный сон, от которого невозможно было проснуться. В жуткой тишине я отползала на край кровати, а он продолжал приближаться, пялясь на мою голую грудь.
-Ну что, мышечка, поиграем?
- Постой, а как же деньги? - истерически выкрикнула я.
-А что деньги? Ты думаешь, твои предки не отдадут нам их, даже если я с тобой немножко поиграю?
-Но вы же ведь обещали!
- И ты поверила? Неужели ты подумала, что мы ослушаемся старика? А зря. Я хочу быть первым. А ты молодец, что отправила Худого... А то он, как всегда, был бы первым в очереди. Но мы опередим его, правда, киса?
И бугай, ухватив меня за ремень джинсов, начал тащить к себе. В бесполезной попытке удержаться, я уперлась ногами и съезжала к амбалу вместе с пледом. А затем подняла ногу с намереньем ударить его, но Лысый оказался ловчее, он кинулся на меня, подминая. Мои ноги оказались раскинутыми по сторонам, а грудь опять разорвала боль, от которой перехватило дыхание.
Я почувствовала, как его пальцы с длинными обломанными ногтями царапают мою кожу, а затем начали возиться с непослушным ремнем. Я понимала, что моя борьба бесполезна и ни к чему не приведет, и все же попыталась вырываться, за что и получила кулаком по лицу. Видимо, на мгновение я отключилась, а когда очнулась, то была в комнате одна. За дверью что-то с глухим звуком ударилось, а затем посыпалось с металлическим звоном.
Через минуту бугай вернулся, неся в руке тесак. Поигрывая ножом, он приближался ко мне, а я не могла отвести взгляда от холодной стали, поблескивающей в свете лампочки. Если до этого у меня была надежда, то при виде ножа она угасла.
"Это конец...", - пронеслось у меня в голове.
А дальше все было как в дымке. Лысый приблизился ко мне и приставил нож к груди. Мое сердце затрепыхалось как бешенное, его стук отдавался в ушах. Поводив ножом по моей груди, похититель опустил его к животу. Я по-прежнему не могла оторвать взгляда от холодной стали металла, беспомощно наблюдая, как тесак царапает мне кожу.
Громила расстегнул мои тугие джинсы и с ножом в дрожащей руке просунул лезвие острием вверх между кожей и жесткой материей, натянув ткань. Когда джинсы бесполезной тряпкой распались по сторонам, наступила очередь трусиков. И тут он уже не медлил, - ловко подцепив тонкое кружево кончиком ножа, Лысый резким движением разрезал тонкую преграду между нами, а затем нож переместился опять на мою грудь. В то время, пока холодная сталь прижималась к моей коже, насильник торопливо расстегивал молнию на своих джинсах.
Неловко взобравшись на меня, он покачнулся и снова оцарапал мою кожу ножом. Из пореза на груди потекла маленькая струйка крови. Лысый лизнул меня по щеке, обдав смрадом изо рта, чем вызвал поток отвращения и ненависти. Но нож, как будто приклеенный ко мне, надежно отбивал желание сопротивляться. Но, несмотря ни на что, я отчаянно хотела жить. И сейчас это желание было сильным, как никогда.
