Марья Лиса - Сердце Демона
Парни остановились и на мгновение застыли, разглядывая будущую жертву. Я все же взяла себя в руки. Слезы высохли, и я, наконец, смогла рассмотреть своих мучителей.
Тот, что схватил меня на лестнице, был здоров как бык, а телосложением напоминал гориллу. Лысый череп поблескивал в свете одинокой лампочки, горящей под потолком. А глаза... Мне сделалось жутко, когда я взглянула в эти пустые рыбьи глаза.
Из-под расстегнутой грязной рваной куртки проглядывал грязно-серый свитер, в прошлой жизни бывший когда-то белоснежным, да еще в довесок весь в разводах и пятнах. На ногах были замызганные, никогда не знавшие стирки, джинсы. Мне даже показалось, что от верзилы воняет помойкой. Второй же товарищ внешне был полной противоположностью первого. Худой и долговязый, он напомнил мне цаплю. Темные волосы длинной челкой падали на лоб и лезли в глаза, в которых отражались слабые проблески ума. Одежда тощего была чистой и опрятной. Я сделала ставку на него, так как мне показалось, что он в этой шайке главный.
- Ребята, я очень богата, мои родители заплатят, если вы не тронете меня, - смотря в лицо долговязого, скороговоркой выпалила я.
Парень вроде с интересом уставился на меня. Даже у гориллы (так я про себя окрестила первого) в глазах отразилась тяжелая работа извилин.
Они переглянулись и спросили:
- Сколько?
В голове взметнулись немыслимые суммы, и не успев толком подумать, я выпалила:
-Миллион!
У обоих парней загорелись глаза.
- Мильон чего?! - Спросил худой.
- Рублей! Мы же в России, - пояснила я для тупых.
- Два, - решил поторговаться худой.
Хорошо, вздохнула я. Будет вам два.
- Телефон родителей давай.
А вот номер телефона наизусть я не знала, я с предками, в основном, по скайпу созванивалась, и то по выходным. Так как они сейчас жили в Америке, то разница во времени была восемь часов.
- Они сейчас в Нью-Йорке. И их телефон записан в моем мобильнике, а мобильник остался дома.
Мужчины настороженно переглянулись.
"Думай!" - кричала я себе, и, как назло, ни одной дельной мысли не лезло в голову.
-Я съезжу, - вдруг сказал худощавый. - Где лежит твой телефон?
От страха я даже забыла, куда я могла его засунуть, и растерянно смотрела на парней.
- Или ты передумала? - с угрозой добавил худой.
- Нет..., конечно, нет, - я ненавидела себя за слабость, сквозившую в голосе, и за страх, от которого нещадно потели ладони. Может, внешне я и бравировала, но внутри меня проснулась маленькая испуганная девочка, которая сжималась от страха и вопила от ужаса каждый раз, когда мои похитители начинали на меня давить.
Я отчаянно пыталась вспомнить, где видела, этот чертов телефон в последний раз. Но это воспоминание ускользало от меня.
- Не видишь что ли, она нам мозги парит и тянет время. Наверное, надеется на своего любовника, - сказал бугай.
- Это она зря. Он уже давно отошел к прадедушке, - самодовольно хохотнул худощавый.
Его слава резанули меня не хуже ножа. Неужели...? Нет, я не верю. Я бы почувствовала, что Тэля уже нет в живых. Бог мой, о чем я думаю? Не самый лучший момент плакать об отвергнувшем меня. Сейчас важно вспомнить, где лежит проклятый телефон.
События дня путались в сознании. Ах, да, он остался в сумке! После посещения боулинга я его оттуда не доставала.
- Я вспомнила! Он остался в сумке! В черной сумке! - Воскликнула я.
Худощавый плотоядно улыбнулся, отчего волосы у меня на затылке поднялись дыбом.
Оба парня вышли из комнаты, и я услышала их перешептывания, затем короткий спор, после которого, судя по звуку, хлопнула входная дверь.
Затем бугай один вошел в комнату.
Сообразив, что мы одни, и это единственный, хоть и призрачный шанс выбраться из комнаты живой и невредимой, я жалобно спросила:
- Эй, тебя как зовут?
- А что? - насторожился парень.
- Так это секрет? - Продолжала допытываться я.
- Да нет, моя кликуха Лысый.
- Слушай, Лысый, я в туалет хочу, не могу больше терпеть.
- Мне не велено тебя развязывать.
- А лужу подо мной велено убирать?
Наверное, этот тип представил картину, на которой он в позе рака подбирает тряпкой воображаемые лужи, так как лицо исказила брезгливая гримаса. Ни слова не говоря, он подошел ко мне и начал возиться с веревкой, опутывавшей мои ноги.
После нескольких минут ворчания и проклятий, веревка, наконец, поддалась. Освободив лодыжки из плена, Лысый рывком поставил меня на ноги, которые тут же подогнулись, и я со стоном повалилась обратно. Адская боль пронзила нижние конечности и, чтобы не плакать, я уткнулась лицом в грязный плед, которым была накрыта кровать, ведь от ломоты в ногах на глаза наворачивались слезы. Сцепив зубы, я все же не смогла удержать боль в себе, она рвалась из меня тихими приглушенными всхлипами.
-Ну, чего разлеглась? - Спросил нетерпеливо бугай, поставив опять меня на ноги.
Тысячи иголок впились в мои ступни, а в глазах потемнело от резкого подъема.
- Ноги затекли, - простонала я в ответ.
- А, ну ты это... потопчись, чтоб кровь разошлась.
Только через несколько минут он почти волоком вытащил меня из комнаты. Я растерянно огляделась. То помещение, в котором я оказалась, больше напоминало сарай. Драная мебель, шмотье и прочие истрепанные временем вещи громоздились горами. На грязном немытом полу валялись окурки, фантики, какие-то мятые бумажки, огрызки. Доисторические обои местами были оборванны, и кое-где лохмотьями свисали со стен, обнажая серую штукатурку. Два маленьких оконца были зашторены непонятными рваными тряпками. А запах! Кислый, неприятный, вызывающий отвращение.
- Чего оглядываешься? Не нравится, да? - послышался из-за спины издевательский голос Лысого.
- С чего ты это взял? - Я решила не злить его.
- А типа я не вижу, что рожу скуксила...
Откуда он может видеть, что мне нравится или не нравится, если идет вслед за мной? Но я благоразумно промолчала.
Лысый вывел меня на двор. Тишина и темнота, хоть глаз выколи, и только свет из открытой двери немного освещал еле заметную в грязи тропинку.
- Мы за городом? - поинтересовалась я.
-Ты ссать хотела, так вот иди и делай свое дело.
Я не поняла, где делать-то? Что, прямо здесь? Этот вопрос невольно вырвался из меня.
- А ты думала, я тебе унитаз принесу и шторочками завешу? - заржал он над своей тупой шуткой.
- Ну, хоть руки развяжи, я же зубами стянуть джинсы не смогу.
- Так я тебе помогу, - невозмутимо ответила эта горилла и двинулась ко мне.
