Анна Гаврилова - Путь долга и любви
Вот почему они не сделали этого сразу? Почему не вспомнили? Неужели подписание договора с Дурбором так вскружило головы? Ведь это не сложно, это всего одно слово кому-нибудь из помощников или, на крайний случай, какой-нибудь госпоже Ларре.
Да во дворце целая толпа народа! И каждый готов сделать всё, лишь бы услужить новому монарху и его будущему тестю!
А они забыли. Оба.
А я? Я давно приняла решение о том, что останусь в Дурборе, но… всё должно было случиться как-то иначе. Светлее и проще, без этих жутких, жгучих слёз. Видит Всевышний — я не хотела, чтобы всё сложилось именно так. Я не хотела, чтобы отец и Ридкард давали такой повод для обид. Я хотела мира…
Зато теперь я точно знаю, что совершенно не гожусь в королевы. Да, меня учили быть сильной, объясняли, что женщинам временами приходится держать такие удары, которые мужчинам и не снились, и я верила, что смогу, вот только… не моё это.
Слёзы, слёзы, и снова слёзы! И нестерпимая боль в груди! И это при том, что рядом Кирстен. А если бы его не было? Если бы в самом деле оказалась одна, среди совершенно чужих людей? Впрочем, зачем гадать? Я уже была в такой ситуации — в дурборской академии магии. Сколько писем я получила от папы за время учёбы? Одно, если не считать записки, которая прилагалась к подаренному на день рождения браслету.
Я не хочу сравнивать, но почему мне кажется, что Вонгард из рода Донтор никогда бы не позволил себе подобного пренебрежения?
А Кирстен? Я по-прежнему не желаю сравнивать, но я знаю — Кирстен не способен забыть о невесте. Уложить в постель против воли — тоже. Да Киру и в голову такого не придёт!
Нет, я не собиралась лить слёзы, зато из умывальни вышла предельно спокойная. И даже тот факт, что завтра буду похожа на похмельного гоблина, не заботил. Опухшие глаза и красный нос — мизерная плата за ощущение, столь близкое к ощущению счастья. Искусанные в кровь губы — медный грошик, если вспомнить, что теперь я по-настоящему свободна.
Я отказываюсь от долга перед Верилией. Всё. Хватит.
Глава 9
Утро началось неожиданно…
Сперва меня легонько погладили по волосам, затем нечто тёплое коснулось щеки, а в довершение раздался тяжелый вздох и тихое:
— Эмелис, любимая, ты смерти моей хочешь?
Я не проснулась. Вернее, проснулась, но не до конца. Единственное, на что хватило сил, — перевернуться на живот и уткнуться лицом в подушку. Просто… просто у меня аллергия на слёзы, и я прекрасно понимаю, на кого сейчас похожа.
— Ты меня вчера под каким предлогом из покоев выставила? — продолжал Кирстен. Голос звучал очень тихо и ласково. — Что ты обещала?
Я сказала, что слишком устала и хочу побыть одна. И да, я уверяла, что плакать не собираюсь.
— Господин Рейер с меня голову снимет, когда узнает, — не унимался брюнет. — Впрочем… я и сам убиться готов.
— Не надо.
— Что «не надо»? — Его губы коснулись обнаженного плеча, и я невольно улыбнулась. Чуть-чуть, но всё-таки.
— Убиваться…
— Хм…
Одеяло поползло вниз. Медленно, но очень уверенно. Я протестующе замычала, попыталась перехватить, но из моего положения это было невозможно.
— Посмотри на меня. — Голос боевика звучал столь же тихо и ласково, но это был приказ.
— Нет.
— Мелкая, я не шучу.
Я тоже не шутила и поворачиваться, разумеется, не собиралась.
— Эмелис… — А вот это уже не приказ, мольба.
— Кир, я страшная.
Боевик наклонился, шепнул прямо в ушко:
— Ничего подобного. Ты самая красивая девочка во всех семи мирах.
По коже, вопреки желанию, побежали сладкие мурашки, сердце застучало чаще, дыхание сбилось. Ну как не поверить? Как?..
Поворачивалась я медленно, чтобы… ну чтобы уровень шока снизить. Хотя, сказать по правде, церемониться было не обязательно — заикание в наше время лечится, причём довольно легко.
Брюнет, вопреки ожиданиям, не вздрогнул и не скривился. Улыбка, игравшая на мужественных, красиво очерченных губах, стала шире, а взгляд потеплел.
Я невольно улыбнулась в ответ и тут же услышала:
— Глаза закрой.
Подчинилась. А почему бы нет?
В следующий миг пальцы младшего принца коснулись опухших век, и я почувствовала холодок и лёгкое покалывание исцеляющего заклинания. Не видела, но точно знала — отёк стремительно спадает.
— Но как? — выдохнула ошарашенно.
— Меня Силлин этому заклинанию научила, — пояснил Кирстен. А потом вздохнул и добавил: — Знаешь, вообще, этот год был очень продуктивным, я столько новых заклинаний освоил. Заклинание завивки волос, расстёгивания и застёгивания пуговиц, и вот это…
Я не выдержала и хихикнула. Да уж, бесценные знания. Особенно для боевого мага и принца по совместительству.
Вновь распахнула глаза, чтобы увидеть, как их высочество наклоняется к моим губам, а в следующий миг мир перестал существовать. Просто исчез, растворился в невероятно нежном, дурманящем поцелуе. Не осталось ничего, кроме ласковых, настойчивых губ бесконечно любимого мужчины.
— Люблю тебя, — вторя моим мыслям, прошептал Кир.
Впрочем нет, не Кир — Терри. Ведь это там, в среде магов, он зовётся вторым именем. Здесь, в кругу дурборской аристократии, его знают как Теридана. А о том, что мы с младшим принцем познакомились задолго до приёма по случаю примирения двух королевств, посторонним знать не следует. Значит, всё-таки Теридан.
Я обвила шею возлюбленного руками, спросила шепотом:
— Что ты здесь делаешь?
Ответ был предельно логичен…
— Целуюсь.
И мир исчез вновь! Только на этот раз поцелуй был чуточку другим — столь же нежным, но куда более требовательным. Волна мурашек по коже сменилась волной слабости, а сердце застучало до того часто, что почудилось — ещё немного и просто выскочит из груди.
Я не хотела, но всё-таки ослабила захват, ладони скользнули на его плечи, ноготки впились в прикрытую шелком рубашки кожу. Боевик застонал и оторвался от губ.
— Эмелис, любимая… — В голосе их высочества появилась крайне волнующая хрипотца. — Не делай так…
Я вопросительно изогнула бровь, а Теридан пояснил со вздохом:
— Бетти в гостиной, и Вента сейчас придёт.
Эти слова не остудили, но отрезвили. Правда, это не помешало вновь впиться ногтями в его плечи с совершенно хулиганским намерением — сорвать с губ новый исступлённый стон. План удался. Более того — синие, подёрнутые лёгкой дымкой глаза стремительно потемнели… и это было так важно и так приятно.
