Елена Саринова - Ваш выход, рыцарь Вешковская!
— Из-за купола вокруг алантской двери.
— Угу. А до Идрии? — наморщил лоб Ник.
— До нее?.. Возможно, тоже что-то было. Но, там только…
— Агата, постой, — ухватил он меня за руку.
— Что?
— Охрана на доме Глеба сработала.
— Тысь моя майка. А может, он сам уже…
— Нет, не может, — чертя в воздухе знак, рванул меня мужчина за собой.
Все, что произошло дальше, пронеслось так стремительно, что уместилось, наверное, в пару сердечных ударов. Б-бух — и мы вылетаем из подвала в гостиную. Второй б-бух — по-прежнему сцепленными, проваливаемся вниз, в раззявленное жерло земли. Я лишь успеваю сообразить что то был портал, в который мы с Ником как раз угодили. А кто по нему за секунду до нас…
— О-ой! — и оказываюсь распластанной на чем-то каменно-холодном в полной темноте.
— Агата? — Ник дернул меня за руку. Голос его прозвучал гулко и одновременно глухо. Будто мы в большом погребе. — Ты как?
— Нормально. А ты?
— Аналогично.
— Ага… Бес знает что, — попыталась я сесть и прислушаться, выпустив мужскую ладонь.
Тихо. Очень тихо. Воздух — спертый. Точно, погреб. И лишь наверху, высоко и тоже едва слышно шумит… вода?
— Кхе-кхе! — незнакомым мужским голосом.
И в следующую секунду вокруг нас начали один за другим вспыхивать факелы на высоких подножках, выдергивая из темноты окружающее пространство. Больше десятка огней осветили зал с высокими стелами вдоль стен, обозначив и наше место приземления — круглый постамент диаметром ярдов в пять. Последний же факел загорелся в аккурат напротив стоящего мужчины. С длинными, зачесанными назад темными волосами и в белой тоге до пят. Мужчина удовлетворенно склонился в поклоне и сделал шаг в сторону, открыв нам привязанного к стеле…
— Ванн!
— Агата, Николас, — улыбка Святого вышла кривой. — Не скажу, что рад этой встрече, хотя вам я рад всегда.
— Я тоже присоединяюсь, — огласился вполне дружелюбно незнакомец. Хотя, почему «незнакомец»?
— Велиар.
— О, милая дева, это имя я не очень люблю. Мне больше нравится Агриэль. В память о бывшем доме на небесах. Но, можете звать и так. Сути это не меняет.
— И в чем у нас «суть»? — встав на ноги, поддернул Ник и меня.
— Суть? — внимательно посмотрел на него демон. — Суть состоит в том, что мне скучно здесь. Весьма скучно. Основное действо начнется лишь завтра и, кстати, благодаря вам троим. Скандальчик с сопредельным государством Джингар. Его, к сожалению, уладить не удастся… мирным путем. Вот тогда и повеселимся. А теперь, — и обернулся к Ванну. — Ну что, коллега, любитель чужих слабостей, последнее для вас выступление. Но, вы — лишь зритель на нем. Выступают другие.
— И кто же?
— Вы, милая дева, и ваш вероломный возлюбленный.
— Что это значит? — нахмурил лоб Ник.
Велиар театрально развел в стороны руки:
— Назидательная драма «Любовь и пороки» или «Как глупо полагаться на чужое великодушие».
— Я ни в чем участвовать не собираюсь.
— О-о, а вот это опрометчиво и тщетно, — скривился демон, глядя на нашу с Ником попытку сотворить заряды. — Здесь вы бессильны. И если будете упорствовать, то единственное, чего добьетесь, преждевременной смерти своего небесного друга. Так ведь?! — и задрал голову вверх к стеле с Ванном. Серый толстый сгусток, похожий на змею, обвитый вокруг нее, плавно заскользил вниз и замер в дюйме от макушки привязанного. Тот, поборов гримасу боли, лишь вдохнул и закрыл глаза. Не проронив ни слова. — Ну, так что? Выступать будем?.. — сгусток дернулся и серым туманом обволок Святую голову. Ванн скривился сквозь него, не открывая глаз. — Я еще раз спрашиваю?
— Хорошо!
— Агата?
— Хорошо! Уберите это от него! Уберите!
— Агата, не надо. Я вас прошу, — выдохнул от схлынувшей вверх «боли» Ванн. — Он все равно никого из нас живыми отсюда не выпустит.
— Ну, почему же? — искренне возмутился Велиар. — Тот из них, кто окажется наиболее убедительным, получит право на выход из этого зала. Кстати, вы знаете, где мы? Храм накейо. Третий культурный слой, как говорят профессионалы. Самое древнее место на бывшем «холме Силы». Так он назывался еще при прежних хозяевах планеты. Но, это я отвлекся, — и с прищуром кукловода обозрел нас с Ником. — Пожалуй, начнем. Кто первый?
— Я — первая, — развернувшись к Нику, закусила я губу. — Уф-ф… Ник Подугор, ты — предатель и лжец. Ты обманул меня и себя, лишив нас самого дорогого, что может быть в этом мире. Но… — глянула я в его глаза. — Я тебя прощаю, — и зажмурила свои…
— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха!.. О-ох! Милая дева! Вы меня удивили! Какая наивная простота при вашей-то службе. Франциск, друг мой, ты видел? Она ведь не дурочка, и поняла, чего ты от нее все это время ждал. Но, милая моя, это надо было сделать искренне. Как бы сказал мой коллега, «от порыва души». Иначе, — скривился Велиар. — ни-че-го. Нуль эффекта, — и, стерев ухмылку, прокашлялся. — А теперь начинаем всерьез! — и щелкнул, на манер эльфа, пальцами. В тот же миг между нами с Ником вспыхнул яркий разноцветный шар, заставив нас отпрыгнуть по сторонам. Шар начал разрастаться, преображаясь волнами в стол и нескольких седоков за ним. — В действо вступают другие лица! Так называемые, «друзья и соратники»! — огласил своды зала Велиар.
Да я и сама уж заметила, постепенно узнавая сидящих понуро Лоупа, Годарда и Ника. Иллюзорный Ник, водрузив щеку на кулак, скривился, и вполне отчетливо произнес:
— Как мальчишку. Обошла меня, как мальчишку.
Ло, сидящий от него сбоку, качнул друга плечом:
— Не бери в голову. Была б она поумнее…
— Много ты понимаешь в женском уме, — отозвался Года.
— Она умная. В том то все и дело.
— Да ладно, Ник. Обойдешь ее в другом, — повторил толчок Ло.
— В чем?
— Он слишком ее любит. А ты, Ло, не лезь.
— Как мальчишку… Это ненормально. Я так больше не могу. У нас с Агатой в паре словно два мужика. Но, я ведь люблю ее.
— Как «Даму сердца»? — стол вместе с ухмылкой Ло гаснет.
Чтоб преобразиться в другую картину с теми же лицами. Забор ристалища. Ник стоит, прижавшись к нему спиной и обхватив руками голову:
— Вы будете молчать. Иначе — не друзья мне.
— Так она все равно узнает, — Года, скрестив на груди руки, сплюнул в сторону. — Перстень этот хобий.
— Я что-нибудь придумаю. Обещайте.
— Да, конечно. А Ксю? — прищурился из-подо лба Лоуп.
— Она тоже будет молчать. Иначе…
— Что, «иначе»? — повторил Года.
— Не знаю… Я не зна…
— Агата! — настоящий Ник, стоящий по ту сторону действа, сжал кулаки. — Агата, я прошу тебя, не смотри и не слушай. Это все было. И уже ничего не изменишь. Но…
