Айви Девлин - Красная луна
И тут я увидела у него в руке серебристый топор.
32
— Рон? — потрясенно произнесла Рене, и он посмотрел на нее.
— Ты же знаешь, что Вудлейк может стать куда лучше, — сказал он. — А от леса мне всю жизнь были одни неприятности. Мне всего-то надо несколько участков, и как только я подбил старину Стива на это дело… Он конечно же согласился, ведь он тоже хочет, чтобы у нас был настоящий город. Кстати, Рене, я знаю, что он предложил тебе весьма приличную сумму. Меня удивило, что ты отказалась. Вы же с Джоном почти даже не виделись. Я встречался с ним чаще, чем ты.
— Вы со Стивом сделали это вместе? — спросила Рене, и Рон засмеялся:
— Со Стивом? Я его использую, чтобы развивать Вудлейк. У него есть свои желания, но на их реализацию у него не хватает ни способностей, ни смелости. В отличие от меня.
— Рон, вы же с Джоном дружили, — сказала бабушка.
Она сделала шаг назад, но отступать было некуда. Мы заперли все окна. Все двери. А теперь у нас еще и шторы задернуты, а машина Рона стоит далеко. Никто к нам не придет.
Никто не знает, что он здесь.
И никто не увидит, как он стоит тут перед нами с серебристым топором в руке.
Я вдруг согнулась, задыхаясь, но не от страха, а от того, что я вспомнила.
Теперь наконец я вспомнила. Хотя слишком поздно.
Я пошла за грибами и услышала папин голос, я услышала…
Услышала его крик.
— Вы, — сказала я, уставившись на Рона.
Когда раздались первые крики, я бросилась к дому, но остановилась за деревом. И услышала мамины слова:
— Эйвери дома нет. Она у подружки. Рон, она всего лишь ребенок.
— Она всю жизнь жила по вашей указке, — возразил Рон и поднял топор. — Она не понимает, что вырубить лес — это путь к процветанию Вудлейка. Он наконец сможет стать настоящим городом. Где она? Я знаю, что в школе она мало с кем общается. Я по долгу службы много чего знаю, вы же понимаете. Просто… Дебби, подпиши бумаги. Подпиши, и я уйду, и все будет просто замечательно. Вам понравится в городе. Я использую свои связи, а Стив найдет вам милую квартирку. Я для вас многое могу сделать.
— Ты даже в живых меня не оставишь, — прошептала мама, и Рон вздохнул, а потом сказал:
— Я всегда говорил Джону, что ты чересчур умная. — И за этим последовала серебристая вспышка — взмах топора. Рон…
Рон зарубил мою маму. Он махал и махал топором, хлестала кровь, блестело серебро.
И он при этом напевал.
Напевая, Рон размахивал топором — нечеловечески быстро, как будто мои родители были не людьми, а кусками мяса, которые ему надо было разделать. Я зажала рукой рот, чтобы не закричать, я попыталась закрыть глаза, но не смогла…
Я смотрела и видела серебристые вспышки. Топор летал туда-сюда.
Я видела, как Рон убил моих родителей, а потом пошел прочь, туда, откуда пришел. С топора, окрасившегося в яркий красный цвет, капала кровь. Он остановился и вытер его о землю.
Продолжая при этом напевать. Они были мертвы, он их убил собственными руками. И он при этом напевал!
— Вы их убили, — сказала я. — Вы убили моих родителей. И все из-за того, что вам была нужна наша земля? Вы рубили их, словно это были туши животных, да еще и напевали при этом.
— А я-то думал, что ты ничего не помнишь. Так разозлился, что Шарп нашел тебя раньше меня. Но потом ты посмотрела на меня такими пустыми глазами, — чуть ли не с радостью в голосе проговорил Рон, лениво взмахнув топором.
Рене схватила меня за руку и потащила по направлению к кухне.
— Наверное, если бы ты тогда увидела его, — он показал на топор, — ты бы все вспомнила. Хотя, если бы тебя не нашел Шарп, все было бы по-другому. Честно, Эйвери, не знаю, как ты выжила после падения дерева. Я был уверен, что ты попадешься в ловушку. А ты все живешь и живешь, да? — Он улыбнулся, кровожадно сверкнув зубами. — Должен сказать, я очень удивлен, что в смерти родителей ты решила обвинить Бена Дьюзика. Мальчишку, который только что сюда переехал. Серьезно. Это просто… Я бы и сам лучше не придумал. — Он перевел взгляд на Рене. Улыбка не сходила с его лица. — Ты сказала что-то про лес и старинные легенды? — Он покачал головой. — Детский лепет, честно. Что ты там говорила? Ах, да: «Людская молва — не вымысел». Если бы я знал, что у тебя уже началось старческое слабоумие, я бы сам подписал документы, отдал их Стиву, а потом мы сказали бы, что ты их подписала при мне, что сам шериф свидетель и всего этого можно было бы избежать. Правда, очень жаль, что все так вышло.
— Я все подпишу, — сказала Рене. — Подпишу любые бумаги. Бери свой лес и делай с ним, что хочешь, а мы…
— Что вы? — спросил Рон. — Забудете о том, что произошло? Как-то сомневаюсь, Рене. Даже если бы я тебе верил, а я не верю, остается Эйвери. Она меня видела, понимаешь. Мне не повезло в первый раз — в том, что ее нашел не я. Я опасался, что она что-то вспомнит, но она не вспоминала, а потом… Я бы так это все не оставил, но я бы дал ей время. Чтобы она попробовала пожить, прежде чем покончит с собой. — Он посмотрел на меня: — Тебе я выбрал легкую смерть, Эйвери. Ты бы просто повесилась. Безболезненно. Но не теперь. Мне очень жаль.
— Ничего вам не жаль, — сказала я и подумала о зле, затаившемся в доме моих родителей, о котором меня предупреждал Бен. Это был Рон.
Рон.
Это он подрубил дерево. Это он был той опасностью, которую Бен — и я — почувствовали в лесу.
— Вы ни о чем не жалеете. Вы убили и моих родителей, и Тантосов. И все ради земли? Вы в миллион раз хуже Стива, потому что хотите, чтобы леса не стало, да? Но лес не принадлежит вам, Рон. Он никогда не будет вашим, как бы вы его ни вырубали.
— Хватит, — почти прорычал он. — Теперь я получу то, чего хочу. Вы с Рене умрете, и земля Джона станет моей, сразу, даже ждать ничего не придется. И лес… станет меньше. Скукожится. И всему этому настанет конец. — Он посмотрел на меня. — Я много для этого потрудился. Ремесло дровосека мало кто ценит, понимаешь? А ведь он должен знать, какое дерево пора срубить. Как устроить так, чтобы дерево упало в нужное место, хотя его усилий никто не увидит и даже не оценит.
— Я кое-кому все рассказала, — сказала я, заставив себя смотреть прямо на него. — Я рассказала все Бену, и мы разработали план, как заставить вас во всем признаться. Все, что вы только что сказали, услышат. И это записывается на пленку.
