Эхо древних звёзд (СИ) - "Charmonium"

Глава XV. Кросс.

Оттавио Кросс жил в бетонной скорлупе под городом, где свет был желтоватым и тусклым, как старая рана. Он не выходил наружу. Не потому что боялся. Просто чтобы изменить мир, не обязательно быть видимым. Достаточно быть услышанным. И Оттавио говорил. Говорил в камеру. Говорил в пустоту. Говорил тем, кто всё ещё хотел слышать правду.

Он говорил о чистоте. О том, как человечество стало шлюхой, которая спит с любым пришельцем, только бы получить новую игрушку или дозу ксенотехнологий. Оттавио говорил, что академия — это раковая опухоль, выращенная на теле разума. Что Зенотар — не школа, а инкубатор полукровок-мутантов.

И число его сторонников росло. Потому что прав он был. Только не по-человечески.

Его дочь. Маленькая ведьма. Собственная плоть. Ушла сама. Пошла учиться среди чужих. Она выбрала это. Как будто ей внушили что-то. Как будто её заразили.

Оттавио ждал. Ждал, когда Лира осознает. Когда поймет, что её разум затягивают щупальца, покрытые слизью прогресса. Тогда он придёт. Он заберёт её.

Академия. Это слово в его голове звучало как предательство. Академия для всех. Для людей и не-людей. Будто равенство можно установить между свиньёй и богом. Будто стоит смешивать воду и масло ради красивых картинок на обложках учебников. Академия — это не знания. Это перелив крови. Это переход человечества из сосуда в сосуд поменьше, пока внутри не останется ничего.

Оттавио говорил об этом. Каждую ночь. Видеопосланиями, закодированными через десять уровней шифрования, но всё равно находящими свой путь в сети. Его лица больше не было в новостях, но его слова были повсюду. На стенах. В записках. В устах тех, кто начал видеть.

Кто-то называл его террористом. Кто-то — защитником человечества. Оттавио не возражал ни против того, ни другого. Ведь в конце концов, разница между героем и монстром — всего лишь вопрос времени и угла зрения.

А время шло. И Оттавио ждал.Он готовился стать Богом.Или дьяволом.Разницы, как выяснилось, уже не было.

Кабина тренажера вибрировала, как зубы на холоде. Впереди - панель управления с тысячью огоньков, которые мигали так, будто издевались над нами. Солт стоял за спиной, его серебряные волосы отливали сталью даже в искусственном свете.

– Время реакции - двести миллисекунд, – люминарий говорил это так, словно каждая лишняя доля секунды была личным оскорблением. – Двести миллисекунд между жизнью и смертью.

Лира сжимала штурвал так сильно, что костяшки побелели. По лбу тёк пот, но вытереть его значило потерять полсекунды. Полсекунды, которых у тебя никогда не будет, когда какой-нибудь астероид решит проверить прочность корпуса шаттла.

– Автопилот отключен. Потеря энергии на третьем двигателе. Что делаете? – Голос Солта был ровным, безэмоциональным.

Пальцы девушки летали по клавишам. Перераспределение энергии. Запуск резервных систем. Корректировка курса. Но в голове только одна мысль: “Не хватает воздуха. Не хватает времени.”

Солт обошел тренажер кругом. Под его взглядом Лире хотелось либо провалиться сквозь пол, либо совершить невозможное. Выбора не было.

– Ошибка в расчетах. – Он произнес это почти лениво. – Вы мертвы, мисс Кросс.

Экран погас. Красный свет аварийной сигнализации отражался в темных окнах. Студенты сидели там, в этой железной коробке, и слушали тишину, которая бывает только после катастрофы.

– В реальности, - теперь голос люминария звучал мягче, почти сочувственно, – вы бы сейчас были облаком замороженных частиц, кружащим где-то между звёздами.

Айрон сделал паузу. Достаточно длинную, чтобы каждый из студентов представил себя этими самыми частицами.

– Начнем снова. Следующий.

– Жесть какая-то, – процедил Лео, вытирая пот со лба. Его розовые волосы были взъерошены сильнее обычного, а воротник формы темнел от влаги. – Ты видела лицо Солта? Этот псих реально наслаждается нашими страданиями.

Лира лишь хмыкнула в ответ, её спина оставалась идеально прямой, несмотря на усталость.

– Если бы ты знал, как отец тренировал меня… – она осеклась, но тут же продолжила уже другим тоном. – В любом случае, сейчас это необходимо. Теория – это хорошо, но без практики мы все станем просто мишенью.

– Да пошла эта практика! – вклинился кто-то из группы студентов, но Лира сделала вид, что не слышит.

– Знаешь почему Солт так давит? – она понизила голос почти до шепота, хотя вокруг все громко обсуждали занятие. – Если Братство нападёт на академию – шаттлы единственный выход.

Лео замедлил шаг, размышляя над её словами. В этот момент мимо них прошел сам люминарий Солт. Он бросил на них быстрый взгляд, и Лира почувствовала, как её позвоночник автоматически выпрямился еще больше.

Приняв душ и переодевшись, девушка почувствовала прилив сил. С Лео она встретилась в общем зале.

– Неделя тишины, – Лео потер затылок, глядя в окно общежития. За стеклом простирался космос, но его глаза видели совсем другие картины – пылающие дома и толпы разъяренных людей. – Может быть, Совет действительно смог их утихомирить.

Лира только фыркнула, перебирая файлы на коммуникаторе. Её пальцы замерли на сенсорной панели.

– Ты не знаешь моего отца, – произнесла она тихо, почти шепотом. – Он как термоядерная бомба – если уже начал обратный отсчет, то остановить его невозможно.

Воспоминания об отце пронзили её, словно электрический разряд. Его рука, сжимающая её запястье так сильно, что остались синяки на неделю.

– Палач Кросс не из тех, кто отступает, – Лира подняла глаза на Лео. – Он просто готовится к чему-то большему. Накапливает силы. Ищет слабые места.

Она встала и начала мерить шагами комнату.

– Эта пауза – она ложная. Я чувствую это.

Лео наблюдал за ней, как она ходит взад-вперед, словно запертый хищник. Её движения были резкими, нервными. Остановившись, девушка устало опустилась на диван.

– Кстати, – добавила она уже нормальным голосом, – сегодня вечером я планирую повторить последовательность действий при аварийной посадке. Хочешь присоединиться?

Лео закатил глаза, но в его голосе уже слышалась заинтересованность:

– Ну конечно, потому что мне мало было сегодняшней пытки...

– Трус, – поддела его Лира, чувствуя, как уголки её губ невольно ползут вверх.

– Я тебе покажу труса, – пробормотал Лео, но в его глазах уже загорелся знакомый азартный огонек.

Лео дышал тяжело, хрипло — как будто только что вышел из боя или пережил аварию. Его грудь вздымалась, напрягая ремни безопасности, которые он так и не сняли после тренировки на макете шаттла. Воздух в симуляторе был плотным, пропитанным запахом озона, пота и металлической остроты — как всегда, когда система жизнеобеспечения работала на пределе.

Они тренировались весь вечер — репетировали действия при отказе двигателей, повторяли протоколы экстренной эвакуации, включали систему стабилизации вручную. И всё это время они касались друг друга: плечо к плечу, локти задевали локти, пальцы цеплялись за пальцы. Это было как медленный накал, как раскаленная спираль перед тем, как вспыхнуть.

Когда Лира, уставшая до предела, потянулась к кнопке выхода, Лео внезапно остановил её, повернул лицом к себе, и в этот момент в симуляторе вспыхнуло красное освещение — аварийный режим. Красный свет окрасил их лица в кровавые тона, будто всё происходящее было частью какой-то кошмарной, безумной миссии.

Лео прижал её к стене, целуя — жестко, грубо, как будто он хотел вобрать в себя всё, что осталось от её силы воли. Лира ответила ему с такой же яростью, впиваясь зубами в его нижнюю губу, а затем лизнув ранку. Она чувствовала вкус железа, смешанного с солью его пота. Её тело начало отзываться, будто просыпалось после долгого сна.

Лео оторвался от неё, чтобы перевести дыхание, но не отпустил. Вместо этого он провёл рукой по её бедру, ощущая форму мышц под плотной формой, потом выше — к талии, к спине, к шее. Лео хотел запомнить каждый сантиметр.