Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария

– Мы идем ко мне, Аль. – Эмес, не разжимая рук, бросил на меня короткий взгляд. – Есть пара вопросов, и я все еще жду письмо, чтобы переслать во внешний мир твоей маме.

– Я написала, но оно в комнате. Ночь ведь. Может, не нужно к вам?

– С ректором пошла, а тут испугалась?

Эмес замедлил шаг, приноравливаясь к моему.

– Не боюсь я, просто неудобно как-то, – промямлила неуверенно.

– Не переживай, верну тебя в твои апартаменты целой и невредимой. – Он тихо засмеялся.

Снова поворот. Узкие двери. Слабый свет от лампы, висящей на стене.

Тень колыхнулась, и нам навстречу выполз Яни. Злой, волосы распущены, и хвост метров пять, не меньше. Жуткий змей сейчас мало напоминал моего друга.

– Он забывается, – процедил наг. – Его нужно давить!

– Делай, змей, то, ради чего ты тут, – ровно произнес ведун. – И не вмешивайся в мои дела.

– Все изменилось, учитель, теперь у меня на одну сестру больше. А этот слизень не смеет смотреть на нее…

Капюшон на шее Яни раздулся, играя в неярком свете оранжевыми бликами. Как есть кобра! Встретишь такого в закоулке – от инфаркта ласты склеишь.

– Соглашусь с тобой, наг, он не смеет даже дышать в ее сторону. Поэтому за Алю головой отвечаешь. – Эмес открыл дверь в свою комнату и без особых церемоний втащил меня внутрь. – Ты понял, о чем я? Чтобы Валевски рядом с ней не крутился. Он опасен. Не справишься – отправишься в восточную башню, и это в лучшем случае.

– Я первый наследник своего рода! – прошипел Яни. – Для Рески честь не пустое слово!

Кажется, я чего-то не знаю. Но пока соображала, как трактовать услышанное, дверь закрылась, и мы с Эмесом остались одни.

Ведун прошелся по комнате, убирая разбросанные вещи. Я покрутила головой – обычная мужская берлога. Массивный стол, шкафы с книгами, столик поменьше, рядом два кресла. У стены напротив – стеллаж, кипы папок, бумаги… Обжитой рабочий кабинет.

Уютненько. За большими окнами слышался грохот океана.

– Не стой, Аля, присаживайся в кресло.

Пройдя по комнате, плюхнулась куда сказали и притихла.

Ведун, подхватив небольшой чайничек и пару чашек, присоединился ко мне. Склонил голову и улыбнулся, а у меня внезапно во рту пересохло.

– Сегодня очень интересная ночь, Аля, и раз уж мы с тобой не спим, расскажи мне, когда ты успела встретиться с Андрэ?

– Может, сначала вы расскажете, почему так смело себя ведете с ректором? Ведь он и правда способен лишить вас должности!

Услышав вопрос, Эмес рассмеялся. Казалось, он его действительно потешил. Я же не понимала причин такой реакции. Хотя, если честно, я вообще мало соображала в происходящем вокруг. Все было странно. Но весело.

– Моя милая Алевтина… – Ведун положил ногу на ногу, заметил, что на нем разные сапоги, цокнул и запустил пятерню в волосы. – М-да, забавно. Спешил. Так вот, Аля, меня весьма подкупает твоя наивность. Такое редкое качество. Но, отвечая на твой вопрос, скажу «нет». Меня прислали свыше, и здесь я не случайно.

Я нахмурилась. Сложив руки на груди, медленно проанализировала все, что видела и подмечала, собирая свои выводы, как пазлы, в общую картинку. В голове одна за другой проносились фразы: «Тест – это просто дань традиции… Раз уж ты здесь, значит, тебя возьмут… Ее дар спит, но вы уверены, что она должна учиться на бытового мага?»

Только сейчас я сообразила, что единственный экзамен при поступлении – фикция. Если ты маг, то зачислен автоматом, а если нет… Ну да, нагу пришлось с боем прорываться сюда, а ведь он одарен не в пример мне. Если разобраться, я-то и вовсе не маг, но… Как же они решают, кому и где учиться? Чей род побогаче, у того и факультет престижнее? С чего вдруг семья Валынских решила, что я должна быть бытовым магом, а не менталистом или стихийником?

Хм… Все везде куплено и продано?

– А Яни? Ему кто-то помогал, или хватило золота в закромах семьи?

Прищурившись, ждала ответа. Эмес замер, взглянул в окно и призадумался.

– Ты очень быстро соображаешь, Аля. Да, ему помогли. Золото тут не панацея, хотя в змеином роду богатств немало. Но все же наг в академии больше как раздражитель. Принято считать, что оборотни магией не владеют, но именно она позволяет им оборачиваться в зверя. Выгодное сосуществование, и только. Перевертыши не способны управлять даром, как маги или…

– Или как ведуны? – я медленно догоняла, что к чему.

А я еще переживала, что не пройду этот тест. Стоило призадуматься, почему Эмес был тогда спокоен. Просто он знал, а госпожа Инесса – нет, видимо, при ней в академии было все еще не столь запущенно.

Стало как-то гадко. Повезло мне оказаться «в той самой» семье. Разжав ладонь, вытерла ее об штаны. Что-то нервы расшалились. На мгновение захотелось вернуться в кабинет ректора и расцарапать его продажную морду. Как был мерзким рыжим сморчком, так им и остался. Даже время не помогло.

– Твоя реакция очень показательна, Аля. Гадливость, верно? Мне кажется, ты догадалась, о чем я расскажу дальше.

– Возможно. – Я неопределенно склонила голову.

– Злате понадобилось куда больше времени, чтобы проникнуться реалиями нашего мира. Она до сих пор порой витает где-то в облаках. Ты другая. Вы разные. Но так и должно быть. Как я уже сказал, маги владеют даром; ведуны – тоже, но используют несколько иные источники силы; оборотни – сосуществуют с ним. Все считают именно так. Это догма. Но вот в чем загвоздка – мир меняется, а мы, увы, нет. И в этом наша беда. При ректоре Валевски академия превратилась в закрытое учебное заведение для отпрысков состоятельных родов.

– А как же те, кто не может похвастать мешком золота в закромах?

Я нервно почесала шею. Эмес прав, ответ я уже знала. Ему осталось его озвучить.

– Никак, Аля! Ни простой люд, ни оборотни. Даже ведьмы и те все чаще получают от ворот поворот при поступлении. Да, мы не чистые маги, пограничники. Люди ведьминской крови чаще черпают силу извне, чем из внутренних резервов. Но даже нам все сложнее отстоять свое право учиться в этих стенах. И это стало многих раздражать.

– Валевски пляшет под чью-то дудку и закручивает гайки там, где не стоит? – Я слегка подалась вперед. – Вы это пытаетесь мне сказать? – Он, улыбнувшись, кивнул. – И сейчас влиятельные, но оскорбленные богатые семьи пытаются перерезать эти ниточки, за которые дергают ректора, – закончила я свою мысль.

Ведун потянулся за чайником и не спеша разлил чай. Комнату наполнил аромат мелиссы. Подняв чашку, мужчина сделал глоток. Затаив дыхание, я ждала ответа, и он это прекрасно понимал.

– Ты не совсем права, Аля. Не ниточки, а куклу меняют на более непредвзятую. А заодно вычленяют тех, кто так старательно задвигает оборотней и ведунов. Нам это не нравится, Алевтина. Так что, возвращаясь к твоему первому вопросу, повторяю: нет, ректор ничего не может мне сделать, и он виноват в этом сам. В этой академии забыли о профессиональной субординации, прав тот, у кого, как ты выразилась, больше золота, а вместе с ним – власти. Валынские – один из богатейших родов. А Валевски – нет их уже. Остались Андрэ да его мамаша, от которой за версту сквозит высокомерным нафталином.

Наверное, к такому я оказалась не готова. Это даже не отсутствие бюджетных мест на престижные специальности, это вообще за гранью. То есть родись ты хоть трижды даровитым, но не в «той» семье, и все, нет у тебя будущего.

У меня все нутро вопило и шашкой махало из-за такой несправедливости.

– Слов на вас нет, – выдохнула и потянулась за чашкой. – Яни – маг! Он очень силен! Кому, как не ему, здесь учиться? Разве этого никто не понимает? Это же путь к…

– К вырождению, – подсказал Эмес. – Шутка в том, что это понимает даже девушка с Земли, сидящая передо мной, у которой, к слову, от ведьмы два всполоха.

– Один, – поправила.

– Тем более. – Уголки его губ приподнялись. – А старейшины общины магов упорно твердят, что все дело в тесных связях с Землей.

– Бред! – выдохнула я. – Яни вон какой и обещает, что и у меня выйдет.