Александра Лисина - Не выходите замуж на спор
В комнате внезапно поднялся ледяной ветер, на месте Князя образовался белый вихрь, а еще через мгновение на меня в упор взглянули жутковатые глаза без белков.
— Я дал тебе слово, женщ — щина! — прошипел преобразившийся, находящийся на грани смены ипостаси и откровенно раздраженный демон. — Это значит, что с — сегодня тебе ничего не грозит!
Мать моя суккуба…
Впрочем, Князь отступил так же быстро, как и приблизился, поэтому я даже укусить его не успела. Какой‑то жалкий миг, когда меня обжигало его дыхание, а душу насквозь просвечивал тяжелый взгляд… а потом он снова оказался у стены, в том же виде, только рубаха на животе оказалась располосована острыми когтями.
— Что вам нужно? — настороженно осведомилась я, подчеркнуто медленно опуская руку.
— Как я и сказал: пока только информация… — ответил он, словно не заметив испорченной одежды. — Я хочу знать, что именно между нами произошло и как ты это сделала.
Я заколебалась.
Рассказывать о себе было нельзя — он потом против меня же эти сведения и использует. Молчать, конечно, тоже не вариант — терпением его темнейшество не отличался. И вообще, он сегодня чем‑то взбудоражен, от былого безразличия не осталось даже воспоминаний. Что это? Брачные браслеты в действии? Его кто‑то уже успел сегодня взбесить? А может, неделя ожидания вкупе с сомнением, что я вернусь, сделала его столь неуравновешенным?
Надо быть начеку. Вон, как глаза уже сузились, пальцы потихоньку сжимаются в кулаки… он еще сдерживает себя, старается меня не напугать, что само по себе довольно необычно… но его выдержка не беспредельна. И мне совсем не хочется испытывать ее на прочность.
— Говори! — совсем тихо приказал Князь, на лице которого мелькнули и пропали белесые чешуйки, и я беспокойно переступила ногами.
Уже пора бежать или еще нет? А если я сбегу сейчас, то через какое время меня снова сморит сон? И не будет ли от этого хуже?
— Прошу прощения, Княже, — все еще надеясь, что обойдется, кашлянула я. — Но это не в моих силах…
— Почему? — его голосом, казалось, можно было замораживать океаны, а чешуйки на лице стали отчетливее.
Я поежилась.
— Боюсь, тогда вы точно не удержите свою вторую ипостась, а мне придется покинуть вас насовсем, потому что с оторванной головой даже "темные" долго не живут.
— Думаеш — шь, если ты промолчиш — шь, будет лучш — ш-ше?! — прошипел он и внезапным рывком сменил ипостась до конца.
Отшатнувшись от неожиданности, я инстинктивно попыталась защититься Светом, но вдруг с ужасом поняла, что не могу этого сделать, и запаниковала. Более того, опасно промедлила. А когда попыталась сбежать, демон так же внезапно распахнул крылья и с такой силой ими хлопнул, что поднявшейся воздушной волной меня буквально снесло. Пушинкой отлетев к стене, я ударилась так, что перед глазами заплясали разноцветные звездочки. Во рту стало солоно, в глазах потемнело. А на спине… там, откуда росли мои крылья… что‑то подозрительно хрустнуло, заставив меня выгнуться и непроизвольно вскрикнуть.
— ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО БЫВАЕТ, ЕСЛИ МЕНЯ РАЗОЗЛИТЬ?!
Да уж, знаю. До сих пор чувствую, как ваши когти пропарывают меня насквозь… но, Тьма вас забери, где же этот проклятый Свет, когда он так нужен? И где ангел, обещавший вытащить меня, если вдруг попаду в беду?!
— Мар…хр…
Когтистая рука властно ухватила меня за подбородок, давя крик в зародыше, сильные пальцы стиснули так, что я даже прошептать ничего не могла, а злой голос, то и дело срываясь на змеиное шипение, свирепо выдохнул:
— ГОВОРИ!
Побелевшее лицо Князя жутковато исказилось. Из‑под верхней губы стремительно поползли клыки. Его тяжелый взгляд угнетал, подавлял волю, пугал ощущением своей диковатой силы, принуждая склонить перед ним голову. Признать за ним право повелевать и распоряжаться моей жизнью. А когда я упрямо дернулась, Князь глухо зарычал и впился зубами в мою шею. Властно. До крови. Требуя беспрекословного и безоговорочного подчинения. Как доминирующий самец, решивший усмирить непокорную самку…
И вот тогда меня самым настоящим образом переклинило.
А может, я все‑таки сошла с ума, раз рискнула протестовать?
Не знаю, почему, но в тот момент меня буквально накрыло волной неконтролируемого, неистового, какого‑то звериного бешенства, которое мгновенно помутило рассудок и вырвалось наружу хриплым, протестующим ревом, в котором звучала одна — единственная разумная мысль.
ДА КАК ОН ПОСМЕЛ?!
Уже не соображая, что делаю, я вскинула руку и со всей силы полоснула когтями по его груди. Да так, что Князь непроизвольно отшатнулся, разжимая когти, и попятился, не сводя с меня изумленного взгляда. Тут бы мне и сбежать, воспользоваться возможностью и больше никогда сюда не возвращаться… но в тот момент я об этом уже не думала, потому что, отбросив всякую осторожность, набросилась на Князя сама.
Наверное, со стороны это выглядело дико — он был гораздо массивнее, тяжелее и неизмеримо сильнее, но я бездумно набрасывалась на него снова и снова, не понимая, что в этом бою мне не победить. Не замечала, что под градом моих ударов он медленно и осторожно отступает. В бешенстве полосовала когтями предплечья, которыми он пытался закрывать лицо. В клочья раздирала кожу на груди, если он не успевал увернуться. Била его руками, стегала крыльями, хлестала по животу хвостом, на кончике которого обнаружилось острое жало… и полностью отдалась на волю охватившего меня безумия, уже не думая ни о чем, кроме того, что хочу убивать.
Даже когда Князь извернулся и, подло обвив мои ноги хвостом, свалил меня на пол, я продолжала биться, кусаться и царапаться, извиваясь всем телом и надеясь еще хотя бы раз его достать. Бессильно рычала, когда он уверенно навалился сверху и, надежно меня обездвижив, снова впился зубами мне в шею. Неистово выла, не желая сдаваться до последнего. И рвалась на волю до тех пор, пока он не прихватил губами мое ухо и не выдохнул:
— Как же ты хороша в ярости! Это так возбуждает…
Прокатившаяся от его слов волна жара, моментально охватившая все тело, стала для меня полной неожиданностью. От растерянности я даже замерла, не сразу поняв, что происходит. Несколько мгновений просто лежала, тяжело дыша и чувствуя, что не в силах шевельнуть даже пальцем. Раздраженно зашипела, посчитав, что надо мной издеваются. А потом почувствовала, как напряжено его тело, увидела, как подрагивает от возбуждения обвившийся вокруг моих бедер хвост. Вздрогнула, ощутив прикосновение к коже горячего языка, а потом с холодком сообразила, что за то время, пока мы боролись, Князь не только не озверел, а напротив — моя ярость взбудоражила его. Разбудила охотничий азарт, отчего стремительные мужа укусы быстро превратились в нетерпеливые, яростные поцелуи, в которых одинаково ярко переплелись наслаждение и боль. А настойчиво прижимающиеся к моему животу чешуйки внезапно стали более выпуклыми, горячими и возбуждающе гладкими.
