Елена Минькина - Утро бабочки
— Вот жмот. Сам штук десять спустит, а тебя в черном теле держит. Триста долларов, что на это купишь. Где ты все это дерьмо берешь?
— Да в Коньково, на барахоловке.
— Оно и видно. Ладно собирайся, горе мое, поедем, купим, что-нибудь нормальное, потом к парикмахеру и в косметичку. Приведем тебя в более или менее приличный вид. Денег я тебе займу, отдашь, когда сможешь.
Маринка машинально подумала, — Как хорошо, что есть обед девчонкам, а то бы ее совесть мучила.
Они поехали на Кутузовский — там куча магазинов и причем безумно дорогих. Светке нравилась фирма «ГУЧЧО», а Маринке очень не нравилась цена. Но Светка на цену не смотрела: перемерили кучу платьев и остановились на шелковом платье темно-зеленого цвета.
— Ой, Марин, ты красавица, в этом платье твои глаза просто сияют.
Туфельки подобрали черные, так практичней, потом ко всему подойдут.
В парикмахерскую Светка повезла ее к своему мастеру. Та, увидев гриву Маринкиных волос, тут же стала уговаривать сделать стрижку.
— Надо, девочки, имидж менять.
Светка тут же вскинулась на нее:
— Так, ты Анюта, не гони, это подружка моя, с этих волос тебе шиньон сделать не удастся. Кстати, накрасить сможешь?
— Ладно, сделаю.
Анюте было очень жаль упущенной возможности, ведь за такой шиньон, ей бы кучу денег отвалили. Но разве Светку обдуришь?
После всех этих манипуляций Маринка, взглянув на себя в зеркало, ахнула: платье, прическа, макияж сделали из нее совсем другого человека. Перед ней стояла красавица, при взгляде на которую даже дух захватывало. Ахнула и Светка:
— Вот бы мне такую внешность! Все бы мужики мои были!
Анюта ее подколола:
— Ох, Свет, этого добра у тебя и так навалом, скоро имена их всех поперепутаешь.
— Да не бойся, не перепутаю, у меня не голова на плечах, а компьютер. Пошли, Марин, нас уже ждут.
Димочка Светкин жил аж на Водном стадионе. Ленинградка вечно забита, особенно вечером. Телефон у Светки разрывался.
— Дим, ну сколько можно звонить? Ты каждые пять минут спрашиваешь, где мы, у меня же машина, а не вертолет, скоро будем, и больше не звони. Видишь, соскучился как, мне тут пришлось много времени Фимочке уделить, мы с ним уже целую неделю не виделись. Марин, ты смотри, недотрогу из себя не корчи. А для подкрепления твоего духа я вот что сделаю.
— Она набрала какой-то номер, на том конце долго не отвечали.
— Привет, дорогой! Как дела? Ты говорить можешь?
О… Можешь дать послушать? — Светка передала Маринке трубку. Телефон издавал звуки явного значения, Маринка покраснела.
— Да ты не красней, это как раз твой целку долбит. Все понятно, а мой где? Ну ладно, скучаю очень, пока, до встречи, дорогой. Видишь, мужики с девками в бассейне, как ты понимаешь, не плавание сдают, так что расслабься и получай удовольствие. За это надо Фимочке подарить что-нибудь, ему цены нет. Представляешь, гуляй спокойно, не мой, не твой не нагрянут, и опять же днем сексом заниматься — терпеть не могу.
— Почему?
— Да потому, чай уж не пятнадцать лет, нет, лучше в темноте, в темноте сам себе красивей кажешься, глаза закрыла, и ты уже Клаудио Шифер или еще кто-нибудь.
— Свет, а мне так плохо. Почему Сережа со мной так поступает? Я его так люблю, а он… это все равно, что нож в спину, это такое предательство…
— Так устроен мужик, что для тебя предательство, для него приятный эпизод. Вон мой Мишка обожает меня. Я же не дура, как ты, я ему сцены не закатываю. Зато вся в брильянтах, одежда только фирменная, смотри, какая у меня тачка — Мерседес. А твой получает столько же, у твоей свекрухи аппетит непомерный, она у него львиную долю забирает, а ты одеваешься, как одинокая учительница, он что тебе совсем денег не дает?
— Дает, но я все на девчонок трачу, Настя совсем большая, все новые платьица требует, форму в школе отменили, так она не хочет ходить в одном и том же.
— Правильно, ребенок умней тебя.
— Знаешь, Сережа постоянно спрашивает, куда я деньги дела, так я стараюсь у него потихоньку из кошелька вытащить да на девчонок потратить. Он их, слава Богу, в кошельке своем не считает.
— Ну да, а жрать жрет, что ты приготовишь. Пусть бы хоть раз на рынок сходил и цены узнал.
— Что ты Свет, ведь его дома не бывает, он ест где-то.
— Я вот не понимаю тебя, Марин, он тебе прямо на голову сел и ноги свесил, а ты его еще и защищаешь. Скоро он к тебе домой со своей любовницей заявится и заставит их обслуживать. Я слышала, так все хачики со своими женами поступают.
— Знаешь, Свет, я наверно с ним разведусь. Вот с Маргаритой откроем свой центр, немного на ноги встану и все.
— Марин, ты что, сбрендила? Это вообще нонсенс, чтобы мужика с деньгами выбрасывать. Да пока домой что-то носит — радуйся. А вот с любовью с твоей я тебе предлагаю закончить, а то долго не протянешь. Теперь жизнь такая: надо жить только по расчету.
— Свет, а тебе любви не хочется?
— Такой большой и чистой? Нет, уже не хочется, вся хотелка перегорела. Я свое отлюбила, теперь пока мой благоверный себе новую молодую жену не найдет, буду им пользоваться. Они сейчас все так делают: дети вырастают, у мужиков начинается вторая жизнь. Вон видишь, какая симпатичная мордашка из коляски торчит — это новые жены подрастают. Эти ждать ничего не хотят: в восемнадцать лет им давай все и сразу. А ничего, что муж на тридцать-сорок лет старше, любовника молодого заводят, а «папашка» содержит обоих, да еще и пыжится — вот какой я, меня такая молоденькая красотка полюбила, а жизнь, она справедлива, в шкуре своей жены побудет, пострадает, но не долго, такие долго не живут. Но самое обидное, что все достается не его детям, а этой стерве, потому что если даже родит ему такая девочка, то явно не от него, а от любовника. Вот такая песня жизни.
— Свет, а может, они от этих мужиков рожают?
— Ага, как же. Вон Галька моя подружка — гинеколог рассказывает. Приходит такая на прием. Она у нее спрашивает: резус крови папочки, историю заболеваний, чем вы в детстве болели, чем папа, только правду говорите, а то может в роддоме случиться что-нибудь, так вот, почти каждая спрашивает: «Доктор, а об этом никто не узнает?»
Она отвечает, эта информация только для врачей. И как думаешь, зачем задан этот вопрос? Бояться, что «папашка» где-нибудь про свой резус крови прочитать сможет, то же самое и с наследственными болезнями. А когда она в роддоме дежурит, сколько таких случаев было: с ребенком плохо, а мать умоляет, кровь лейте любую, только не папашину, ведь знает, что не подойдет, и боится, что правда откроется. А дети в таких браках редко здоровыми бывают, видно, расплачиваются за грехи родителей. Ой, мы с тобой заболтались, вот и приехали.
