Однажды суровой зимой (СИ) - Михалева Елена

Благоговение перед ангелами сменилось болью разочарования. А за болью пришла пустота. Ведь все, во что Малисса верила, оказалось не более, чем домыслами. Не было великого провидения, защищающего смертных от сил зла. Не было ада и рая в привычном понимании. И прекрасные ангелы со своей высокой моралью не гнушались ничего для достижения своих целей. И благословения Небес тоже не было.

Малисса очень тяжело приняла правду.

Целительница не могла и самой себе признаться: боролась она тогда с подступившим безумием или же с собственной темной стороной. Но одно она знала точно — именно Далейн спас ее.

От назойливых ухаживаний до бескрайней нежности. От эгоизма до самопожертвования. Позже Далейн признался, что это она, Малисса, изменила его. Увидела суть. Вылепила из слепого негодяя его настоящего. Но сама Малисса полагала иначе. Для нее любовь стала тем разгорающимся рассветом, что заслонил собой беспросветный мрак. Мрак от потери веры в себя и свои прежние идеалы.

Их любовь воспевали в песнях. Все знали, как Далейн чуть не погиб, защищая Малиссу от ящера. Как она исцелила его и полюбила. Но никто и предположить не мог, что их отношения начались намного раньше. В день, когда они встретились в ангельских чертогах.

Совет ангелов собрал нефилимов за круглым столом огромных размеров. Рафаил лично взывал к призванной четверке, рассказывая о том, что весь мир скоро постигнет участь Эдвермора. В тот момент Малисса уловила какое-то движение напротив.

Там сидел он, высокий красавец-пират. Сидел и с невозмутимым видом прятал в карман крошечную ангельскую реликвию — молочно-белый опал. Один из тех, что украшали стол по периметру.

Их взгляды встретились. Пират подмигнул. Целительница медленно покачала головой. Перевела взор на Рафаила, давая понять, что этого лучше не делать. В ответ пират закатил глаза и так же незаметно принялся прилаживать камень на место. А Малисса украдкой улыбнулась.

До нее доходили слухи об ужасном Далейне: неслыханном чудовище с рогами и копытами, что грабил суда и продавал людей в рабство. Что ж. Про рога и копыта молва явно преувеличивала. Ей предстояло выяснить о второй части.

Союзы заключаются на Небесах. Так твердят люди. Малисса верила и в это. А ещё в то, что тогда были заключены сразу два союза: между нефилимами (для борьбы со злом Преисподней) и между ней и Далейном. Одного перехваченного взгляда хватило.

Даже когда Малисса узнала, что молва об ужасных похождениях пирата во многом правдива, ей было сложно справиться с собой. Горечь и гнев заполнили сердце. Она возвела между ними неприступную стену теплых братско-сестринских отношений. Лишь бы не замечать его настырных знаков внимания.

Но спустя недели путешествия его застарелые душевные раны вскрылись. Она узнала о том, каким было детство Далейна. Что именно сделало его жестоким. Она не давала ему оправданий, как не давала и шансов. Но начала понимать причины его поведения.

Малисса не собиралась никого перевоспитывать. Вместо этого она просто упомянула, что внутри — он другой. Говоря так, целительница думала о том эпизоде с опалом. Далейн мог украсть его и навлечь гнев ангелов на всех. Но вместо этого он прислушался к ее безмолвной просьбе.

Кердас дарил ей букеты полевых цветов, пока они встречались на их пути. Великан робко переминался с ноги на ногу. Смущенно улыбался, если она касалась его руки. Он обещал, что все будет хорошо. И что она — замечательная.

Конечно, и Далейн эти знаки внимания замечал. Но вместо ревности он начал проявлять сдержанность.

Однажды они встречали рассвет у самых границ Эдвермора. Все звери и птицы давно покинули эти края, чуя надвигающуюся опасность. Не говоря уже о людях. Двое нефилимов ушли на разведку в разных направлениях. Кердас пошел вперед, чтобы выяснить, что ждет их на тракте. А Далейн направился разведать, не засели ли в покинутом приграничном гарнизоне твари Преисподней. С первыми лучами солнца оба героя возвратились.

Кердас принес Малиссе букет мелких голубых незабудок.

Далейн принес ребенка.

Маленькая девочка пряталась среди разоренных стен старой крепости. Голодная и напуганная. Далейну стоило особого труда поймать ее и успокоить. Она укусила пирата за руку, но ему удалось уговорить малышку, что ей ничего не угрожает. Нефилим мог бросить ее там. Даже не упоминать о ней. Но вместо этого бывший работорговец решил спасти жизнь крошки.

— Ты не так уж и бессердечен, как хочешь казаться, — заметила Малисса.

Вместо ответа Далейн поклонился так низко, как мог.

Приподнял голову. Подмигнул ей.

Двухголовый ящер был позже. Но сердце ее окончательно растаяло именно в то утро. Хоть она и не хотела себе в этом признаваться. И больше налаживать братские отношения с Далейном она не пыталась.

Если бы не война. Если бы не их миссия, Малисса бы сдалась на милость бывшего пирата. Лишь мысли о том, что ждет их, не давали ей уступить чувствам.

— Ты принесешь в этот мир самое главное изменение, — так однажды сказал ей Пророк, когда они остались наедине по дороге в Эдвермор.

Малисса полагала, что ей предстоит лично схлестнуться с Владыкой. Но стоило ей спуститься в Преисподнюю, девушка поняла, что ей не пройти и половины пути. Настолько непостижимым оказалось то, что она узрела. За нее пошла названная сестра.

Маленькая Эстлин взяла на себя все. Девочка, вытянувшая с того света целый мир. Ребенок, лишенный детства и семьи. Никогда прежде не знавший, что такое любовь. Ей хватило сил и мудрости справиться с поставленной задачей. А еще ее большое сердце вместило их троих. Ее семью нефилимов. Таких разных и непохожих. Каждого она приняла по-своему. Дала каждому, в чем тот нуждался. И не вспомнила о себе ни на миг.

Нет, Малисса не способна была на столь полную самоотдачу. Как смела она надеяться, что ей удастся победить Владыку? Нет, Пророк говорил тогда не об этом.

Разгадка пришла лишь неделю назад.

Она не хотела врать себе, что не мечтала об этом. Но только то, что происходило с ней теперь, меняло все в корне. Такого прежде и на свете не случалось. Пожалуй, им пора рассказать Кердасу и Эстлин. Впрочем, сестра, кажется, уже догадалась. Если судить по ее пристальным взглядам и нахмуренным бровям. От Эстлин Авершам ничто не ускользнет. Вопрос в том, как чародейка примет новость. Ведь с рождения в ее голову вбивали одну мысль: вмешиваться в привычное течение жизни нельзя.

Спустя столько лет уже глупо задаваться вопросом, правильное ли она решение приняла, что связала судьбу с Далейном. Сестру-то она годами оберегала от нежелательных приключений с мужчинами. И вот… целительница была счастлива. Несмотря на все тревоги и возможные последствия. Сломает ли это мир или спасет — не важно. Впервые для нее неважно. А важно лишь то, как счастливы они с Далейном.

Супруги-нефилимы были уже сейчас готовы встать плечом к плечу против трех миров разом. И в этом единстве Малисса находила успокоение от тревог. Она доверяла мужу и верила, что ничто не заставит его вновь стать неслыханным чудовищем-пиратом.

Будто прочтя мысли жены, Далейн взял ее за руку. Сжал пальцы.

Она сделала вид, что рассматривает свои ноги. Лишь бы не глядеть на казнь.

Ей совершенно не нравилось, с какой непринужденностью Кердас рубит голову осужденного. Даже с каким-то облегчением. Не должны нефилимы вмешиваться в дела людских государей. А тем более уже вершить для них суд. Отнимать жизнь — дело несправедливое.

Конечно, бывший магистр Абиалли совершил достаточно преступлений. Но заслужил ли он смерть? Уж точно не от рук нефилима. В последнем Малисса не сомневалась.

Когда подсудимого привели на сооруженный во дворе эшафот, он был бледен и тревожен. Пытался заговорить с королем, но Кердас подтолкнул его в спину, давая понять, что все разговоры окончены.

На этом Малисса отвернулась.

В стороне молча стоял Орис Винграйн. Лицо короля ничего не выражало. Как восковая маска. Он не сводил глаз с происходящего.