По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"

— Вот она, истинная сущность сучки Амкапир, — напарник ехидно ухмыльнулся.

В её венах вспыхнуло пламя гнева. Её оскорбили не тон, не посыл и даже не то, что Присфидум сказал о ней гадость, а то, что он обозвал её омерзительным словом из внешнего мира. Вивпамунды и вся их культура более чем ненавистны всей семье Амкапир. Она воспитывалась с ненавистью к ним, даже если не совсем понимала за что ненавидит. Хотя с возрастом она нашла причину — их трусливый побег. Будь её воля, она бы никогда больше не позволила не одному вивпамунду ступить на земли Зазавесья.

— Меня твоя безопасность тоже не волнует, это для справки, — продолжил Малер как ни в чём не бывало. — Тем не менее мне нужно чтобы ты стала моими глазами, пока я буду нас выводить из здания, — с холодом ответил отщепенец, решительно и уверенно.

— Что ты собираешься делать, какими к тебраруму глазами? Что ты вообще несёшь?

Малер раздражённо цыкнул и тяжело выдохнул. Эти его привычки нервировали Калесу. Хотелось выдрать к тёмному язык поганца, чтобы он больше не производил это противные звуки.

— Моя способность — обострение чувств, если до тебя ещё не дошло, — с недовольством кинул в ответ Малер.

Академка и правда удивилась, но всего процентов на тридцать его способностью, и на остальные семьдесят дерзостью и грубостью соучастника.

«Так, он афагва́с¹, любопытно», — она кинула ему недовольный взгляд и злобно поджала губы, чувствуя, как вдавившиеся в зубы уголки губ сводит от злости. Однако теперь она видела, что он будет ей очень полезен, по крайней мере в этот момент.

Амкапир решительно вытянула ему согнутую в локте руку.

— Ладно, хватайся, — всё тем же недовольным тоном проговорила Калеса.

Малер взглянул на неё с недоверием и строгостью, прежде чем ухватился и закрыть глаза. Академка внимательно наблюдала за малознакомым раздражителем и терпеливо ждала. Когда мимо пронёсся тенадасер, она напряглась ещё сильнее от тревоги, страха и нетерпения.

Она смогла сосредоточиться лишь, когда Малер поднялся, он не открывал глаз, но было видно, что Присфидум прислушивается. Калеса ощущала себя собакой поводырём и это ей очень не нравилось, даже если она осознавала, что они используют друг друга в равной мере. Если умственными способностями и холодной решимостью Малер определённо привлекал Калесу, то наглостью и льющимся, как ручей сарказмом и едкими фразам — отвращал.

— Пошли к другой лестнице, перед углом нужно будет спрятаться за колонной, — скомандовал Присфидум.

Калеса кивнула интуитивно, хоть и понимала, что напарник её жеста не может увидеть. Они спешно и осторожно двинулись вперёд, то останавливаясь, то ускоряясь по указаниям Малера. Под конец, Калеса запуталась и затормозила, когда этого делать было не нужно. Прямо на них выскочил тенадасер, однако не растерявшийся напарник толкнул Калесу и они, упав, скатились на пятых точках по одной из лестниц. Благодаря ему, они и правда смогли обойти всех шныряющих по коридорам тёмных приспешников и спуститься на первый этаж. Тенадасеру, которого они встретили на пути, видимо было не до них, ведь в погоню он не бросился.

Выскользнув с лестницы, они вышли в коридор, потирая ушибленные поясницы, как вдруг Малер сжал её запястье.

— Стой, назад!

Не успели они ничего сделать, как их резко и бесцеремонно утянули в один из пролётов.

Штаб сопротивления

В сгустившемся сумраке хорошо различались черты здания сопротивления, казалось будто оно светится из-за пастельных стен. Тишине в эту ночь не приходилось задерживаться ни внутри здания, ни снаружи, от того она недовольно упорхнула в лес, притаившись среди ветвей деревьев.

Снующие сопротивленцы спешно собирались на ночную миссию, собирая с собой всё необходимое.

Накидывая на плечи плащ, Эпкальм отречённым взглядом окинул всех суетящихся. Психика уже не выдерживала, но он уверенно продолжал подавлять эмоции, чтобы те не схватили его в капкан. Времени на собственную слабость не было.

Накинув на себя лук и колчан со стрелами, он проверил хорошо ли держится меч на поясе, а после принялся надевать перчатки с цепляющимся механизмом — зовущиеся просто «перчаткой». Кинув быстрый взгляд на часы, он напряжённо выдохнул. Время подходило к половине двенадцатого ночи. Его взгляд перекинулся на соседний стул. Чувства сдавили грудную клетку и чуть было не разорвали сковывающие их цепи. Вместо лучшего друга на стуле лежали несколько ножей.

Никто больше не подшучивал над ним перед заданием, поднимая тем самым настроение и боевой дух, никто больше не окидывал его притворно-недовольным взглядом, никто больше не говорил, что прикроет спину и не просил того же в ответ. Сглотнув подступающую горечь, Эпкальм прочистил горло и зло схватил ножи, крепя их по бокам на коричневых сапогах.

Это первая миссия без Рафспита в его отряде. Аноильтенс хорошо понимал, что товарищи рано или поздно заметят его отсутствие — то лишь вопрос времени, а значит начнутся и расспросы, к которым он совершенно не готов. Что отвечать? Сказать, что Сэлд больше никогда не пойдёт с ними в новый бой или лучше повременить, и не потрясать их новостью перед важным заданием?

Из-за этих давящих на мозги мыслей, он никак не мог полностью сосредоточиться.

— Эпкальм, а куда Сэлд подевался?

Лидер даже не заметил, как рядом с ним собрался весь его отряд, а на соседний стул плюхнулся Женя, рассматривающий его во все глаза.

Лидер молчал. Он впервые не знал, что сказать, а может боялся, что, сказав вслух роковые слова, не сумеет сдержаться и сломается ещё до начала миссии. Меньше всего хотелось пускать труды на самотёк, не зря же он держался с той ночи, старательно перевязывая себя, чтобы не расколоться на части. Однако сдерживающие верёвки уже начали медленно, но верно истираться.

Хочешь не хочешь, а держаться придётся до конца, ведь после всего, Эпкальм собирается отправиться за телом друга или, если повезёт, за ним самим. Хотя от собственной смерти никому легче не станет.

Он всегда придерживался принципа: «Лидер не должен жертвовать подчинёнными. Если и отправлять кого-то на смерть, то идти вместе». Он считал, что в любой патовой ситуации, лидеру положено идти на риски ради команды, из кожи вон вылезти, но защитить своих людей. Потери неприемлемы. Однако предав один из главных принципов, Аноильтенс потерял не просто товарища и друга, а незаменимого брата.

— Все готовы? — Появившийся в большом зале Глорас, избавил Эпкальма от необходимости отвечать. На сердце стало самую малость, но легче. Он смог расслабленно выдохнуть и привести мысли в порядок. — Значит так, план все знают. В академию не суёмся и следим за ситуацией. Орденовцев стараемся избегать по возможности, но, если полезут не бойтесь вступать в бой. Не забывайте, что в приоритете заполучить свиток.

Эпкальм встретился глазами с Глорасом. Глава заколебался, явно заметив держащегося на последних силах лидера, но при всём упорно старающегося сохранять ясность ума и здравый рассудок. По крайней мере Эпкальм был спокоен за себя в плане выполнения задач и хорошо знал, что Вэдпрум тоже не должен волноваться по этому поводу, ведь его научили ставить на первое место — успешное выполнение задания и товарищей, а личные переживания и прочие не относящиеся к делу эмоции — отодвигать на задний план.

— Послушайте, мы не можем себе позволить провалить миссию не только потому что она важна, но и потому, что информацию о сегодняшнем нападении на академию мы смогли добыть благодаря жертве нашего товарища, — заговорил Глорас, Эпкальм выдохнул, окончательно бросая последние силы на сдерживание боли. Он накрепко прибил маску холодного равнодушия к лицу.

— Жертве? — почти неслышно заговорил Памаль, его брови сползлись к переносице.

— Неужели… — Липедесса не смогла закончить предложение.

Эпкальм видел, как её секундная слабость тоже была задушена. Она поступила так же, как и остальные члены отряда — откинула переживания, даже если это стоило нечеловеческих усилий.