Зазеркалье (СИ) - "Katerinka_Pel"

— Мы его дали, Уэнсдей… Мы его дали… — поцеловал он её в макушку.

— Нет, отец, нет, — рыдала она, задыхаясь, сжимая своими кулаками маленький коврик, что лежал возле журнального столика. Она даже не осознавала, как хотела бы этого, просто громко плакала за невозможностью вдохнуть воздух полной грудью. Её сердце плавилось. Он отдал кольцо её отцу, потому что у него тоже было это отвратительное предчувствие, о котором они с ней так и не поговорили, пряча всё за воодушевленными улыбками и мнимой поддержкой. Ей было страшно даже представить, что сейчас было с Донованом, ведь с похорон она его не видела. Там их глаза встретились в немом отчаянии и общая боль пеплом разнеслась по хмурому небосводу. А сейчас она зажимала в руке последний символ силы их с Тайлером любви, а его отец беспробудно пил где-то уже целых две недели, не находя себе места, ровно также, как и сама Уэнсдей. Особенно теперь, когда она знала про предложение и благословение их родителей.

— Поплачь, моя малышка. Поплачь. Пусть всё это выйдет, — ответил Гомес, опуская свой взгляд. — Я не мог не сказать… Не мог не отдать его. Прости, моя родная… Прости за это…

====== Глава 2. Волшебное зеркало ======

Комментарий к Глава 2. Волшебное зеркало Хорошо, что написала заранее… Я сегодня совсем в работе. Не теряйте🩵приятного чтения. Ставьте лайки, хоть как-то настроение автору поднять.

— Ну ааа… Когда-нибудь ты ведь захочешь этого? — спрашивал у неё Тайлер, строя наивное, милое лицо и улыбаясь своей искренней улыбкой, наблюдая за ней.

— Не знаю… Возможно. Я уже ни в чем не уверена, — гладила она ему рубашку на экзамены. — Посмотри на меня. Я держу в руках утюг, и делаю это не для себя, заметь. Ранее я бы сочла это за унижение. За нарушение моих прав, как личности, и сексистские предрассудки.

В доме лишь на секунду раздался громкий смешок из его уст, и он смотрел на неё с любовью.

— Я ведь не заставляю, — ответил он, сверкая глазами.

— В том-то и дело. Я сама хочу. Это и пугает, — ответила она, пшикнув паром в воздух.

— И это очень приятно, — нежно сказал он, облокотившись на стол. — Просто… Я люблю тебя, ты любишь меня. Думаю, Свадьба — логически правильное… Решение.

— Галпин, мне хорошо и так. Я всегда рядом с тобой. Мне не нужна запись в документе, чтобы любить тебя, — резко сказала она, заканчивая с рубашкой. — Всё. Готово. Пойду за платьем.

— Ладно, — опустил он грустный взгляд, и она, заметив это, подошла к нему в упор.

— Тайлер… Посмотри на меня, — подняла она его лицо за подбородок. — Я твоя. Правда, твоя.

— Да… Я знаю, — коротко ответил он, утопая в её черных глазах.

— Тогда что не так? — спросила Уэнсдей, всматриваясь в его красивые черты лица.

— Просто мне бы хотелось. Чтобы ты стала моей женой. Когда-нибудь. Вопреки своим предрассудкам. Возможно, это эгоистично, но мне это важно, — сказал он, убирая прядки волос за её уши. — Мой отец был бы счастлив знать это.

— Что я стала его невесткой? Он точно бы провалился сквозь землю от счастья. Одно это стоит того, чтобы пожениться, — рассмеялась она, обнимая его за плечи.

— Я знаю, что когда-нибудь ты всё равно выйдешь за меня… Я этого дождусь. Просто потому что ты моя навсегда, — обняли её его крепкие руки и задрали ткань её домашнего халатика вверх, крепче сжимая в ладонях ягодицы.

— Что ты делаешь, там утюг включен, — закрыла она глаза от поцелуев на своей шее.

— Тсссс… Молчи, — подбросил он её на руки и, крепко обхватив осиную талию, направился в спальню, выдернув по пути шнур из розетки.

— Я думала, мы пораньше ляжем спать, — простонала она, пока он целовал её грудь, усадив на себя сверху её идеальное тело.

— Тогда давай ляжем… Пораньше, — не прекращал он свои действия, заставляя её выгибаться.

— Я не могу остановиться, — гладили крепкие, широкие ладони её голую задницу, прижимая ближе к мужским бедрам, но внезапно он слегка отстранился. — Ладно, давай ляжем спать. Ты права.

— Ты издеваешься? — притянула она его за волосы к своей груди, и он рассмеялся, прижимая её еще ближе.

— Так и знал… Что ты не можешь без меня, — теперь эти слова били в самое сердце. Воспоминание, что уничтожало её изнутри. Оно быстро рассеялось в воздухе, оставляя только холод деревянного пола в их комнате, где она лежала у отца на руках и зажимала в своей ладони кольцо, которое он так и не успел ей отдать…

Утром Ксавье решил приехать и проведать её. Ночью он плохо спал из-за последнего разговора с ней, и в его сны стали приходить неприятные вещи, поэтому он должен был убедиться, что с ней действительно всё в порядке.

Мортише пришлось сделать ему чай трижды, потому что она никак не могла разбудить Уэнсдей, но он и не торопился. Всё больше старался узнать у её матери, что происходит в стенах этого дома, когда его нет.

— Миссис Аддамс… Может, имеет смысл временно съездить куда-то? Я бы мог взять билеты в Грецию или Италию, у меня есть деньги, — предлагал он от чистого сердца, но Мортиша покачала головой.

— Она не поедет, мальчик… Я знаю свою дочь. Ты можешь предложить — мы не будем против. Но она ни за что не оставит этот дом, я предупреждаю тебя, дорогой, — закрыла она глаза, прислушиваясь. — Она проснулась. Скоро будет здесь.

Ксавье не понимал, как они чувствуют друг друга, ведь ничего не было слышно, и он понимал, что Мортише было виднее насчет поездки, но всё же решил попробовать вытащить Уэнсдей хоть куда-нибудь.

— Я позову её в кино. Может, она захочет сходить, — сказал он Мортише, помешивая чай.

— Да, прекрасная мысль, — кивнула женщина, улыбаясь ему. Ксавье нравился её семье. Он был спокойным, добрым и заботливым мальчиком. После событий, случившихся в Неверморе, Уэнсдей искренне извинилась перед ним, и они общались, пока она искала покой в полицейском участке и клинике, пытаясь засадить Тайлера на подольше. Но, вместо этого, внезапно поняла, что ему нужна помощь. Настоящая помощь, ведь он был поделен надвое. Чем дольше она приходила, тем больше он боролся за себя. И Уэнсдей не выдержала, рассказав правду Доновану и объяснив ему, что Тайлеру не место в обычном изоляторе, ему нужна квалифицированная помощь психиатра. Только после её слов Донован, наконец, задумался о резких сменах настроения Тайлера и сделал ходатайство о необходимости медицинской экспертизы во время судебного процесса. Так Тайлера направили на принудительное лечение. И это работало. Уэнсдей непрерывно общалась с ними и принимала непосредственное участие в его выздоравлении. Связь между ними крепла. Он всё сильнее привязывался к ней и, в конечном итоге, смог задавить в себе злобу, что сидела в сердце и не могла найти выхода. Ксавье оставалось только принять их взаимные чувства, потому что, что бы он ни делал, на первом месте для Уэнсдей всегда был Тайлер…

— Доброе утро, — промолвил Ксавье, увидев, как она заходит на кухню. На ней снова не было лица, особенно, после вчерашнего, и она уже носила кольцо на пальце. Его кольцо. Просто потому что душой уже сказала Тайлеру «да».

— Дорогая, хоть поздоровайся. Твой друг приехал с самого утра, чтобы узнать, как ты, — сказала Мортиша, и Уэнсдей безэмоционально посмотрела на Ксавье, наливая себе кофе.

— Привет, — сказал разбитый голос, и она села напротив него, уставившись на свою кружку. Ей было совершено всё равно, кто к ней пришел, поскольку эмоциональные ресурсы были использованы до нуля.

— Привет… Слушай, мы можем прогуляться после завтрака? — спросил он, пытаясь вытянуть её на улицу.

Она пожала плечами.

— У меня сегодня дела. Извини, — отказала она ему, бросая сердитый взгляд на мать. — Вам уже пора уезжать отсюда. Я в норме.

— Конечно, дорогая, как только ты придешь в обычное состояние, мы с отцом сразу оставим тебя. Непременно, — заявила Мортиша, и Уэнсдей замолчала. Она не собиралась спорить, тем более, что её здесь больше не слышали. Но она очень хотела вернуться в тот дом и убрать то, что наворотила там. Ведь, как ни крути, это место было знаковым. Позавтракав, Ксавье собирался уезжать, понимая, что она не особо рада его видеть.