Ольга Шерстобитова - Замок дракона, или Не будите во мне фею
Глава двенадцатая
Когда в следующий раз я перенеслась к Ривладу, то оказалась в его замке в зале с драконами. Совет был полностью собран, мой суженый сидел во главе стола, слева находился Датерей, справа – Лель, поглаживающий Фиалку, своего шаорса.
Тишина была такая, что у меня мурашки побежали.
– Невидимка здесь, – спокойно сказал Ривлад, даже не разворачиваясь в мою сторону. – Теперь ты можешь сказать, зачем попросил меня собрать Совет четырех народов?
Датерей, к которому обратился вожак драконов, кивнул и поднялся.
– Десять дней назад мне приснился… сон, – чуть замявшись, начал Датерей, и все уставились на него. – Он был достаточно необычным. Предлагаю вам его услышать.
– Почему только услышать, а не увидеть? – поинтересовался Гилл.
– Потому что иначе не выйдет, – невозмутимо ответил Датерей.
Гномы и драконы переглянулись, эльфы с тревогой посмотрели на своего владыку, а маги начали перешептываться. Я помнила, что к видениям они все относятся серьезно. Казалось, невозмутимым остался только Ривлад.
Дракон обвел всех сидящих за столом долгим изучающим взглядом, под которым в огромном зале воцарилась тишина. Только свечи плавились, и изредка было слышно, как кто-то пытается подавить вздох.
– Показывай, Датерей. Мы внимательно слушаем, – сказал мой суженый.
Владыка эльфов вытащил из кармана белый шар, прошептал заклинание, и над столом повис клочок тумана. Мой голос казался глухим, далеким. Уж не знаю, почему, но слова можно было легко разобрать.
Представители всех народов слушали внимательно, но я не сводила глаз с Ривлада. Меня волновал только он. Видела, как упали волосы на плечи, когда дракон чуть наклонился, сверкнули камни на обруче власти в огнях свечей, становясь темными. А глаза… в них было столько боли, тоски и… нежности.
Когда разговор прервался, туман растворился, никто не вымолвил ни слова. Ривлад встал, и все взгляды устремились в его сторону.
– Возвращаю Мавии независимость. Ее единственный законный правитель и наследник трона – принцесса Эвелина Мавийская.
Клянусь силой дракона помогать и защищать ее королевство всеми возможными и доступными мне способами, но не претендовать на большее, если Эвелина того не пожелает. Обещаю быть регентом, пока Эвелина не вернется, и сделать все, что в моих силах для процветания Мавии.
Даю слово вожака, что не допущу, чтобы кто-то посмел это изменить.
Все земли, принадлежащие некроманту, а теперь отданные Аратонии, отойдут Мавии в качестве моего личного извинения за поспешно принятое и необдуманное решение, которым я нанес оскорбление принцессе Эвелине Мавийской, а так же ее народу.
Клянусь светом моей души, что не хотел таким образом обидеть, оскорбить, унизить, заставить повиноваться мне или подчиняться, отобрать или завладеть королевством Мавией, – закончил дракон, заставив меня вздрогнуть и сделать глубокий вдох, потому что казалось, я просто до этого не могла дышать.
Совет четырех народов загомонил, Ривлад устало сел, уставился в одну точку.
– Я прошу вас оставить меня одного, – попросил дракон хриплым голосом.
Все мгновенно исчезли. В зале, где проводилось собрание, остались только друзья.
– По крайней мере, мы знаем, что она вернется, – тихо сказал Гилл.
– Согласен! – добавил Датерей, не сводя глаз с Ривлада, сжимавшего виски руками.
– Рив, – позвал Сеня, – не переживай ты так! Все хорошо будет.
Дракон опустил голову.
– Ривлад, возьми себя в руки! Теперь даже надежда стала осязаемой, – заметил Лель.
– Позови ко мне завтра Витария, – глухо сказал дракон.
– Зачем? – удивился Датерей.
– Передам ему право власти через два года, если Эвелина не захочет вернуться.
Вместе со мной запаниковали все, потому что дракон передает право власти только в одном случае – когда готов к смерти.
Как же хотелось подойти к нему, обнять, сказать, что я рядом, люблю…
– Рив, – рявкнул Лель.
– Два года, – равнодушно отозвался Ривлад. – Ровно настолько меня хватит. Да и зачем оставаться, когда Эва за гранью?
– Ты так легко сдашься? А если она не сможет раньше появиться? А если вернется на следующий день и увидит тебя мертвым? Что я ей скажу? – не выдержал уже и Датерей.
– Ты хоть понимаешь, что Эве придется по второму разу умирать? – добил Сеня.
Ривлад сник, со стоном положил голову на стол, сжимая виски побелевшими пальцами. Замер, сжался так, словно испытывал сильную боль. Никогда его таким не видела. Никогда. И от этого пришла в ужас.
– Ривлад, ты должен верить, что Эва вернется, – дрожащим голосом сказал Гилл, заставив меня паниковать.
– Я верю. Вы же знаете, что я верю. Это единственное, что осталось. Верить и ждать. Прошу вас, не дайте мне натворить глупостей, пожалуйста. Я не хочу ее потерять, приняв какое-то неверное решение, – выпалил он, вставая.
– Тогда слушай нас и держись. Ты сильнее, чем думаешь, – сказал Датерей.
Ривлад кивнул, попрощался с друзьями и отправился наверх. Я думала, он пойдет в покои, но дракон поднялся на башню, где когда-то делал мне предложение.
Мой суженый сотворил заклинание, сделав так, что крыша и стены исчезли. Холодный, обжигающий до костей, ветер, проник на башню, разметав волосы Ривлада и его плащ. Дракон стоял так долго, смотрел в небо и молчал.
– Передай Эве, если сможешь, что я сожалею и раскаиваюсь, – попросил Рив, когда небо порозовело, обещая скорый рассвет. – Я ее люблю. Я сделаю все, что Эва пожелает, дам ей все, что сам имею. Если не захочет со мной быть – пойму. Постараюсь понять. Не буду держать. Не отниму свободу, если добровольно не отдаст. Все будет так, как она пожелает. Пусть лишь вернется.
Я с трудом сдержалась, чтобы не разревется, наблюдая, как поникли плечи любимого, как тает блеск в родных аметистовых глазах, заостряются черты лица. Не думая, взяла в руки ветку, принесенную ветром, и на снегу написала ответ. Пять слов. Как же этого мало!
Она тебя любит. Вернется. Дождись.
Первый луч солнца коснулся верхушек деревьев, и последнее, что я увидела, как Ривлад опускается на колени перед написанным, сжимая пальцами холодный снег, обещавший ему вернуть украденное счастье.
В этот раз после своего возвращения я не смогла заснуть. Как только почувствовала, что ко мне вернулись силы, принялась отвлекаться домашними делами. Уж больно мысли о суженом не отпускали. Никогда его не видела таким – почти целиком теряющим контроль, неспособным логично и правильно мыслить.
Ночью я неожиданно проснулась. Давящее чувство в районе груди было странным и жутким. Хотелось сорваться, куда-то бежать, что-то делать, только бы остановить нарастающую панику и тревогу. Я встала, выпила ледяной воды, умылась и попыталась понять, что заставило меня так волноваться. Среди ночи-то. И ответ пришел почти сразу.
