Сьюзен Кэррол - Охотница
Когда Кэт потянула книгу на себя, ее остановил голос Мег:
— Если бы у меня и была «Книга теней», едва ли я оставила бы ее на самом виду.
Девочка так подняла бровь в подражание отцу, что Кэт, сама того не желая, едва не расплылась в улыбке. Но она набралась сил и твердо сказала:
— Ты дала честное слово не читать по моим глазам, — серьезно напомнила она Мег, скрестив руки на груди.
— А если у меня нет чести?
— Тогда я предлагаю тебе приобрести ее хоть немного.
Мег ответила ей негодующим взглядом, затем презрительно пожала плечами.
— Мне вовсе не нужно читать в ваших глазах. У вас лицо отражает все ваши мысли, как зеркало. Вы, если вам так хочется, можете обыскать всю мою комнату, но никакой «Книги теней» вы тут не найдете. Ее потеряли еще в Париже, и я довольна этим. Что касается той книги, на которую вы так подозрительно коситесь... — Мег направилась к полкам и вытащила фолиант, затем провела пальцем по названию.
«Тайны и чудеса мира».
Кэт вздрогнула. Не очень приятное состояние, когда одиннадцатилетняя девочка способна поставить тебя в глупое положение. Она взял книгу у Мег, чтобы взглянуть на нее поближе.
— Эта книга очень зачитана, — заметила Кэт. — Должно быть, твоя самая любимая.
Мег только ссутулила плечи, но когда Кэт стала перелистывать страницы, девочке уже не удалось сохранить свое безразличие. Она подкралась ближе и показала на иллюстрацию, изображавшую дракона в полете.
— Здесь говорится, что в Эфиопии драконы крайне дружелюбно настроены.
— Я всегда верила в это, — улыбнулась Кэт.
Мег наклонилась еще ближе, и сама стала перелистывать страницы, пока не дошла до той иллюстрации, которая была на странице с загнутым уголком, — рисунок некоего чудовищно огромного существа с клыками и хвостом с двух сторон туловища, один хвост изображался длинным и толстым, и рос там, где должен был располагаться нос.
— Олифанты, напротив, очень свирепы. Вы когда-либо видели их, мисс О'Хэнлон?
— К счастью, нет.
— Скорее всего, справиться с ними можно, только связав их хвосты вместе, чтобы они шли гуськом.
— Я учту это на будущее, — торжественно пообещала Кэт.
Мег поглядела на нее и, забывшись, уже чуть было не улыбнулась в ответ, но тут же остановила себя.
Она выхватила книгу у Кэт. Запрыгнув в кровать, девочка зарылась под покрывала и устроилась на подушке с книгой.
Кэт пошла за ней и присела на краешек кровати. Держа книгу перед собой, Мег усердно демонстрировала полное равнодушие.
— Что ж, выходит, я тебе не сильно нравлюсь, — первой заговорила Кэт.
Мег отважилась посмотреть на нее поверх книги.
— Мне нравится ваш голос. В нем есть музыка, — некоторое время спустя сказала Мег.
— Это хорошо. Лучше, чем совсем ничего, по меньшей мере.
Мег исчезла за своей книгой, переворачивая очередную страницу.
— У папы в голосе тоже была музыка. Прежде, до того, как он начал стараться стать совсем англичанином.
— Ты это не одобряешь?
— Я очень-очень горжусь им, — вспыхнула Мег, но через секунду призналась: — Мне больше нравилось, когда мы только приехали в Англию и ездили по стране с труппой мистера Роксбурга. Папа больше смеялся в то время и каждый день превращал во что-нибудь занятное, словно вся наша жизнь была большим увлекательным приключением. Но все изменилось, когда Финетта отыскала нас.
— Финетта?
— Она состояла в сестричестве. Противная, хитрая и грязная тетка, от нее всегда плохо пахло. Я никогда ее не любила. Не знаю даже, как ей удалось напасть на наш с папой след. Она никогда не отличалась умом.
— Но, так или иначе, Финетта нашла вас, — напомнила Кэт, когда Мег затихла. — И что она хотела?
— То же, что и все сестры хотят. Меня, — тихо и грустно ответила Мег. — Они все ожидали от меня чего-то непомерного. Будто я обладаю особым даром и могу сделать их всех красивыми, богатыми и могущественными. Будто бы я способна возвращать из мира мертвых тех, кого они любили и потеряли.
Мег вся сжалась, еще больше прячась за книгу. Кэт захотелось забрать у нее книгу. Она хотела видеть лицо девочки. Но Мег, похоже, было много легче говорить о таких болезненных вещах, прикрываясь книгой как щитом.
— Финетта была... она совсем обезумела, когда догнала нас на дороге. И была ужасно обозлена на моего папу. Она говорила, что, когда он забрал меня, он украл надежду у всех сестер, украл у них мечту. Она попыталась уколоть папу иглой. Но, пока они боролись, Финетта сама себя уколола. Она умерла от яда.
Девочка снова затихла.
— А потом? — мягко поинтересовалась Кэт.
— Финетту похоронили в могиле для нищих в той маленькой деревне около Йорка. Никто, кроме нас с папой, не знал, ни кто она такая, ни как она умерла. Он изо всех сил обнял меня и сказал, что мы должны забыть обо всем и никогда не говорить об этом ни слова. Он избавился от шприца, бросил его в водоем около того места, где Финетта напала на нас. Но там было совсем не так глубоко, как папа думал, и мне удалось достать шприц позже. Я подумала, что это оружие может нам еще пригодиться для защиты. После того случая с Финеттой мой папа сильно изменился. Он стал вести себя так, будто мир вокруг был полон олифантами, и все они охотились за мной, — при этом Мег горестно вздохнула. — А теперь, когда вы принесли нам это предупреждение от Хозяйки острова Фэр, я вообще больше, верно, не выйду из дома. И никогда не увижу королеву. — Она опустила книгу достаточно, чтобы кинуть обиженный взгляд на Кэт. — Хотя вам этого не понять и вам все равно. Вас ведь это не волнует.
— Я хотела бы понять, — возразила Кэт, решительно подавляя свою ненависть к Елизавете Тюдор. — Что тебя так восхищает в этой женщине?
Мег подозрительно изучала Кэт, словно пытаясь убедиться в искренности своей собеседницы. Что бы там она ни увидела в лице Кэт, увиденное, должно быть, удовлетворило ее, поскольку она заговорила снова:
— Ее величество достойна восхищения. Она очень умна и во многом достигла совершенства. Она говорит на шести языках и еще играет на лютне и на спинете. Когда она была девочкой, она едва сумела выжить. Вокруг нее было так много врагов, которые хотели уничтожить ее, и столько людей вокруг, которые хотели использовать ее, точно так же, как... совсем как...
— Совсем как тебя? — вставила Кэт.
Мег исчезла за книгой. Ее голос стал таким тихим, что Кэт пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать ее слова.
— У королевы Елизаветы тоже была мама, которую все считали воплощением зла, и ей совсем никогда нельзя говорить о ней.
— Но ты можешь говорить о своей матери со мной.
