Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

Мы отводим взгляды друг от друга и смотрим вниз на звуки тренировочных боев в круглом дворе. Мы находимся в здании под названием «Imhas», что означает «удар». Улыбаюсь, вспоминая ответ Ашена, когда я спросила о переводе «Bit Akalum», - «Дом еды». «Все, как написано», — сказал он. Прямо как «Imhas».

Тренировочный двор, за которым мы наблюдаем, свободен от тумана, защищенный стеклянным куполом. Три этажа балконов возвышаются над ржаво-красным песком, где элитные солдаты «Shub Lugal» выполняют серию упражнений. Двор разделен на четверти, и каждые пятнадцать минут солдаты меняются местами. В одной четверти они сражаются врукопашную, без оружия. В другой — тренируются с мечами, совершая грациозные размашистые движения. В третьей — стреляют из луков по мишеням на каменной стене. В последней четверти они практикуют «тай-чи», что неожиданно и прекрасно среди контролируемого насилия других секторов. Ашен и Сайрус перемещаются по кругу, тренируя солдат вместе с другими высокопоставленными воинами.

Я наблюдаю за смертоносной грацией Ашена, перемещающегося между группами, пока прислоняюсь к черной мраморной колонне и потягиваю подогретую пряную кровь из термоса, которым делюсь с сестрой. Между нами повисает долгое молчание, и оно уже не такое комфортное, как раньше. В былые времена мы могли часами сидеть без слов на пляже, ожидая проплывающих кораблей. Наша тишина казалась священной. Тихое присутствие Аглаопы, волны, разбивающиеся о скалы, крики чаек — все это было нежной песней даже без наших волшебных голосов. Теперь же кажется, будто это море разлилось между нами за годы разлуки, и мне отчаянно хочется преодолеть эту пропасть, чтобы вернуть утраченное время. Но я прожила так много за эти века, совершила столько поступков, которые могут только отдалить нас друг от друга. А она пережила ад, который мне не понять, в месте, которым мне теперь предстоит править, хотя я до сих пор не знаю как.

Тяжелый задумчивый вздох срывается с моих губ, когда я отворачиваюсь от происходящего внизу и смотрю на сестру.

— Это, наверное, полная противоположность тому, чего ты ожидала от меня.

Аглаопа наклоняет голову, рассматривая меня своим непостижимым ониксовым взглядом.

— Ты имеешь в виду твой статус в Царстве Теней?

Кивнув, я смотрю в чашку, размешивая кровь.

— Да. Но не только это. Все. Друзья, которых я обрела. Любовь, которую нашла. Путь, который привел меня сюда. — Прежде чем встретиться с ее взглядом, проходит долгий момент. — Когда ты спасла меня на Анфемоэссе, я выполнила твою просьбу. Взяла меч, с которым ты упала, и отправилась к Барбосе Сарно. В обмен на свободу он дал мне заклинание. Когда я вернулась в твой дом, там был Жнец. Я убила его. Но это была ошибка.

Мой взгляд снова устремляется во двор. Хотя «Shub Lugal» живут отдельно от Домов в своих казармах, некоторые из них наверняка раньше служили в Доме Мушуссу. Кто-то знал Хакана. Возможно, ел с ним в «Bit Akalum». Танцевал под чарующий голос Тессы.

Я уверена, Хакан сеял столько же горя и страха, как и любой демон, но моя ошибка до сих пор жжет, как раскаленная игла в груди. Когда я впервые осознала, что убила не того Жнеца, сожаление жалило лишь из-за страха быть пойманной, особенно под постоянной угрозой Эмбер. Но сейчас? Сейчас я смотрю на демонов и задаюсь вопросом, откуда взялась их тьма. Хотели ли они ее. Возможно, это не просто их природа. Возможно, груз наших заблуждений держит их в тенях, которых они никогда не хотели.

Аглаопа молчит, просто ждет, пока я проглатываю эти мысли, от которых язык будто пересыхает, а ресницы становятся влажными.

— Барбоса выдал меня Царству Теней спустя годы, — тихо говорю я. — Эдия помогла мне инсценировать смерть, чтобы избежать жатвы. В конце концов я убила Сарно. Когда пришло время.

— Ты сожалеешь об этом? — спрашивает сестра, беря меня за руку.

— Нет, — отвечаю. — Не сожалею, — и не могу согласовать это с тем, что чувствую сейчас по поводу других своих поступков. Я по-прежнему считаю, что он заслуживал этого, и каждый раз, когда вспоминаю лицо Бобби, смеющееся сквозь пламя, пока я горела на костре, удовлетворение от его смерти успокаивает ожоги, будто врезанные в мою душу. Но, возможно, мы все заслуживаем смерти в конце. Ведь я — злодей в истории его семьи.

— Ашен рассказал мне, что сделали с тобой отец Барбосы и оборотни в отместку, — говорит Аглаопа, будто мои мысли слились с ее. — Мне искренне жаль, сестра. Я не осознавала, что последствия моих действий причинят тебе столько вреда, когда все, чего я хотела, — защитить тебя.

Я полностью поворачиваюсь к Аглаопе, глядя в ее невозмутимые глаза.

— Почему ты это сделала, сестра? Почему заключила сделку с секретным, а затем с Давиной? Что ты надеялась получить?

Глаза Аглаопы перебегают между моими, будто она ищет что-то, чего, видимо, не находит. Ее улыбка становится меланхоличной, когда она отпускает мою руку, чтобы коснуться моей щеки, с нежностью проводя пальцами по коже.

— Нашу свободу.

— Я не понимаю. Мы покидали Анфемоэссу, когда хотели, когда у нас были средства. Мы могли идти куда угодно.

— Но без воспоминаний мы никогда не были по-настоящему свободны, — говорит она, и в ее голосе звучит решимость, будто ее цель не умерла вместе с ней все те годы назад. — Мы всегда были в ловушке отсутствия нашего прошлого. Почему нас оставили там? Почему наши семьи бросили нас? Были ли мы бессмертными существами изначально или нас сделали такими? Что, если мы должны были исполнить великое предназначение, о котором не помнили? Не зная этого, я всегда чувствовала, что мы в опасности. Другие вампиры, которых мы создали, покинув остров, никогда не были такими сильными, как мы. Они были другими, — Аглаопа смотрит вниз на двор. Свист стрел, лязг мечей, песок под тяжелыми ботинками. Только она слышит эту симфонию так же, как я. — Я хотела убедиться, что мы сможем быть по-настоящему свободны. Когда Сессум предложил мне это в качестве награды, я не могла отказаться.

Снизу раздается барабанный бой из скрытой ниши в тени, и солдаты перемещаются по часовой стрелке. Ашен следует за группой, тренировавшейся с луками, бросая взгляд на балконы. Он чувствует мое присутствие и смотрит в нашу сторону, но не видит нас. Я делаю шаг в свет, и он слегка кивает, с намеком на улыбку, на которую я отвечаю, прислоняясь к колонне. Аглаопа встает рядом, и мы наблюдаем, как начинается следующий раунд тренировок.

— Я взяла это для тебя, — Аглаопа кладет на перила маленькую коробку цвета лесной зелени. — Свадебный подарок.

Смотрю на сестру, она улыбается, пока я открываю коробку. Внутри — золотое кольцо с квадратным аметистом, окруженным бриллиантами, как в моем обручальном кольце.

— Оно прекрасно, — говорю я, надевая его на безымянный палец правой руки.

— Ашен разрешил мне съездить на Анфемоэссу с охраной и привезти аметист с западных скал острова. Помнишь те камни?

Смеюсь, разглядывая отполированный камень и поворачивая руку на свету.

— Конечно. Партенопа делала из них красивые серьги с золотом, которое собирала с убитых моряков, — прижимаю руку к сердцу. — Спасибо, сестра. Мне очень нравится.

Ашен снова смотрит в нашу сторону. Я поднимаю руку и шевелю пальцами. Он на мгновение улыбается, затем возвращается к тренировке групп с мечами.

— Жнец, влюбленный в вампиршу, — ухмыляется Аглаопа, качая головой. — Только ты могла оказаться в такой ситуации и выйти сухой из воды.

— Обожаю выходить сухой из воды.

Аглаопа усмехается.

— Знаю, сестра. Ты всегда умела. Наверное, некоторые вещи не меняются, сколько бы времени ни прошло.

Снизу раздается свист, отличающийся от звука стрел.

Хватка сестры на моем запястье становится сильнее. Чашка выпадает из рук, проливая кровь с ароматом кардамона, меда и аниса на пол, забрызгивая мои туфли. Аглаопа резко дергает меня к себе, когда стрела вонзается в колонну, где только что была моя голова. Стрела качается, а камень треснул под серебряным наконечником.