Волчица (СИ) - Саноцкая Мелания

Что касается образа Дарины, Дан знал, что у девчонки есть своя горничная, которая и создаёт ей этот безупречный стиль, – такая же верная оборотница, как и те, кто по пятам ходили за супругой вожака.

А Даринка тоже хороша! И не слова против мужу не скажет, не прикажет псам освободить его, Дана. Ходит и радуется жизни.

И не ясно было, чего больше в Даниэле: ненависти или любви, обиды или прощения. Но видеть Дарину он не желал. А она всё приходила и приходила. День сменялся днём, ночь – ночь, а жена вожака навещала своего возлюбленного.

Думаете, Дамиру было приятно, что жена устроила паломничество к месту наказания братца? Нет, конечно. Но то, как кривит губы Даниэль при приближении Дарины (а об этом ему тоже доносили), как отворачивается и молчит, когда она пытается с ним заговорить, вынуждали вожака не переводить младшего из братьев в другое место. Уж очень главе нравилось смотреть на разрастающуюся ненависть.

Но Дамир Люпо принял решение запрятать братца в застенки особняка.

***

Наступила осень.

Листья деревьев давно окрасились в золото и багрянец, а с кустов опадали листья. Но дни не становились холоднее, всё так же радуя людей и зверей теплом.

Дарина каждый день приходила к Даниэлю, в надежде увидеть хоть один ласковый взгляд, услышать хоть слово от своего возлюбленного.

Да, она была замужем за другим, проводила все ночи (а иногда и дни) в его компании, когда он делал с ней всё, что было угодно его высокомерному главенству. Иногда они бегали вместе, давая волю своим зверям, про полнолуние вообще говорить нечего.

Если быть честным, то Дарина не понимала, почему раньше так боялась своего мужа. Нет, некоторые его решения и действия и сейчас вызывали у неё неприятие. Но... Не становился же Дами мягче? Не мог же он?

О любви к мужу речи не шло.

– Дан, как ты? – вновь пришла она к позорному столбу.

Рядом с молодой женщиной переминались с ноги на ногу молчаливые охранники, которым явно надоело бродить за женой вожака, но слово Люпо было законом для них, и они не смели ослушаться.

– Дан? – Дарина закусила губу. Сколько она так приходила к нему? Сколько пыталась расшевелить? Недель пять-шесть? Она уже не помнила.

На этой площади ничего не менялось. Всё тот же высокий столб. Та же цепь, ведущая от слоба к ошейнику, надетому на крепкую мужскую шею. Те же миски с похлёбкой у ног сидящего на земле Дана. И если по началу он отказывался от еды, то давно уже взялся за ум.

Мужчина сильно исхудал от постоянного недоедания. Когда-то чёрные красивые волосы свалялись в колтуны. Одежда была больше похожа на тряпьё. Жалкое зрелище, от которого у Дарины сердце обливалось кровью, но что она могла сделать? На все просьбы Дамир лишь смеялся и обещался наказать, если она вновь поднимет эту тему. И она вновь заговаривала о Дане, а вожак сдерживал свои угрозы, но предпочитал наказывать несколько иначе, чем провинившися зверей: в супружеской постели.

– Даниэль?

Она не подходила к нему близко, хотя хотела, желала прижаться к мужскому телу, успокоить его и себя. Но вряд ли псы позволили ей столь опрометчивый шаг, да белая волчица, как только у девчонки появлялись подобные мысли, начинала рычать и требовать отправиться к красноглазому.

И как всегда она не добилась никакой ответной реакции от Даниэля: ни слова, ни взгляда. Он всё так же сидел, вперив взор тёмных глаз в землю. Юная женщина тяжело вздохнула и развернулась, чтобы уйти.

Холодный ветер растрепал волосы, выбив пару прядей из сложной причёски, раздувая широкую юбку платья. Девушка поёжилась.

Дарина решила, что пора завязывать с этими бесполезными хождениями. Она покраснела от осознания, что весь клан смеётся над ней, над её бесполезными попытками разговорить бывшего жениха. Сердце забилось быстрее. Луна, а что думает Дами, что думают о Дамире? Ей стало стыдно, как никогда. И пусть она не желала этого брака, но он уже состоялся.

Нет, она не собиралась бросаться сломя голову к мужу, падать пред ним на колени, чего он требовал от всех в своём клане, но выставлять себя и его на посмешище женщина больше не хотела.

Волчица согласно заворчала.

– Я люблю тебя, – шёпот ли это был, или же простая мысль, но фраза полетела над посёлком.

***

– Любовь – злая штука, девочка моя, – сказал Дамир самому себе, смотря на спящую жену.

Естесственно, ему доложили об неосторожно вырвавшихся словах Дарины. Вожак не думал, что его жена настолько глупа, чтобы признаться в любви кому-то, кроме него, Дамира. Ан нет, оказалось, что она до сих пор сохнет по его братцу. Замечательно! Просто замечательно!

Что ж, пора заканчиваться этот фарс.

Было решено отправить Дана в тёмные подвалы особняка семьи Люпо, куда девчонка точно не сунется, чтобы проведать свою "великую любовь".

Вернулся в комнату мужчина под утро, весь пропахший и измазанной в крови брата. Возбуждённый событиями ночи, он прильнул к супруге, не сдерживая животные инстинкты.

XIII

Дарина переживала, когда Даниэль исчез с главной площади посёлка. Нельзя сказать, что Дарина ходила, словно опущенная в воду, но она не могла и подумать, что его пропажа связана с неосторожно произнесёнными словами. Да и расстроилась молодая женщина больше из-за того, что Дамир от всех заданных ею вопросов лишь отмахивался, не собираясь посвязать супругу в свои тайны.

И если она могла ощущать местонахождение мужа, то подобного знания в отношении к Дану у неё не было, поэтому и приходилось жить в невединии.

***

Белая волчица бежала по лесу, мягко перебирая лапами по холодной земле, прислушиваясь к шорохом ночного леса. На небе сияла полная круглая Луна, освещая ей путь желтоватым светом.

В этом лесу ей было всё знакомо, а ещё именно здесь, в этой тёмной глуши, она была в безопасности. Вон там за деревьями безмолвной тенью следует её волк, ставший для неё вечным и верным спутником. Именно этот волк, который когда-то был ночным алоглазым кошмаром, сейчас являлся верным защитником для неё. И не только для неё, пары чёрного зверя.

Послышалось копошение и писк, и волчица побежала быстрее, чтобы через несколько секунд ткнуться влажным прохладным носом в мягкое тельце чёрного волчонка.

***

Со стучащим сердцем Даринка проснулась. Как всегда к матрасу молодую женщину придавливала тяжёлая горячая рука Дамира. Почему-то он всегда так спал, словно боялся, что законная жёнушка сбежит. Но ведь было чего бояться, не так ли? Сбегала же.

Было странно, что Дамир, действительно, становился мягче. Он сам замечал за собой перемены. Пусть они были не значительны и для других не заметны, но всё же...

Мужчина стал замечать, что при наблюдении за женой у него на лице расплывается улыбка, которая не являлась ехидной или насмешливой. И именно это его и пугало.

Он не любил Дарину и не был уверен, что когда-нибудь сможет полюбить, но желание заботиться о глупой девчонке присутствовало, нежданно и негаданно появившись, удивив самого Люпо. Дамир подозревал, что не обошлось без вмешательства красноглазого, который с самого начала был за девчонку и опекал белую волчицу. Всё же звериная часть сильно влияла на человеческую половину.

И всё же... девчонка была не в его вкусе.

Конечно, по отношению к другим зверям он до сих пор устраивал репрессии, прослыв жёстким вожаком, но, как ни странно, не был готов заменить Люпо на другого волка. Чтобы он не делал, звери преклонялись пред его силой. Да, не все его решения были мудрыми, но и мудрость эта нарабатывается годами, а то и десятилетиями, Дамир же взвалил на себя эту ношу совсем недавно. Хотя, быть может, просто никто не был готов бросить ему вызов.

Иногда вожак захаживал в подвалы проведать заключённого там брата, да и чего таить, врезать тому раз-другой. Даниэль после таких встреч частенько был похож больше на отбивную, чем на гордого представителя славной стаи и клана. Но и эти встречи уже не доставляли Дамиру удовольствия – приелось. Игра была уже неинтересной (волк не позволял играть с женой).