Волчица (СИ) - Саноцкая Мелания

– А детки такие вкусные! Когда-нибудь ты обязательно попробуешь, – с этими словами он подхватил её на руки, оставив ребёнка дальше играть в детской и двинулся в супружескую спальню, благо его обоняние подсказывало, что бельё на постели было чистым (Дамир был брезглив).

Он бросил её на постель, пристраиваясь сверху, сильными руками раздирал на мелкие лоскутки заляпанный кровью сарафан, слизывал с нежной девичьей кожи запекшуюся человеческую кровь, затем и сам избавился от мешающей соединиться с избранницей одежды.

– Можешь кричать, визжать, царапаться, кусаться, – хриплым голосом, в котором звучало непрекрытое возбуждение, говорил он. – Только это не поможет, дорогая моя, а лишь добавит огня в наше с тобой соитие.

Девчонка и сама понимала, что это бесполезно, что здесь, на чужой постели в доме, полном трупов, она сейчас станет женщиной. Да, она считала, подобное насилием, но стоило ли пытаться вырваться, когда сделали подобного рода предупреждение? Да. Она и пыталась, изворачивалась под тяжёлым телом, царапалась, пыталась лягнуть, но Люпо было всё равно.

Зубами он прикусил нежную кожу шеи, одновременно с этим из колдовских глаз девчонки брызнули слёзы от резкой боли из-за мощного движения мужчины.

– Дами...

В детской заплакал ребёнок.

***

Не мог не знать того, что происходит в доме из белого кирпича Даниэль. Он в красках представлял каждый шаг Дамира, отпор Дарины, словно сам находился там и держал свечку над супружеской постелью. И как бы он не уговаривал себя, ему было не всё равно.

Он, как и псы, как и все члены стаи, почувствовали, довольный рык волка вожака. У этой звериной своры официально появилась альфа-самка.

Даниэлю хотелось крушить всё вокруг, ломать стены и черепа, разодрать глотку старшему брату и его жене, которая не смогла дать достойный отпор, которая оттолкнула его, Дана Люпо, но была с Дамиром. Уязвлённое самолюбие младшего из братьев вопило об отмщении.

Псы крепко держали свою жертву, не позволяя тому ринуться к дому. Дан и сам не понимал, зачем ему это.Либо он был хорошим актёром, отлично вжившимся в свою роль влюблённого идиота, когда на деле ему всё равно, что и как с этой девчонкой, либо она была ему симпатична до сих пор. Сам Даниэль вряд ли смогла признаться даже себе в своих истинных чувствах.

Зато желтоглазый зверь точно знал, что на пару вожака не стоит претендовать. Как знал он и тогда, в ночь Большой охоты, что эта трепетная лань когда-нибудь станет прекрасной представительницей клана волков и при должном воспитании будет хорошей парой для брата, её мягкость и видимая слабость сможет утихомирить сумасшествие красноглазого, а его сила позволит стать и ей более сильной.

XII

Нескоро смог выпустить из своих крепких объятий Дамир Люпо молодую жену, наслаждаясь её телом, неопытностью и робостью, но когда это было сделано, она не могла идти из-за усталости и изнеможения, несмотря на хвалёную регенерацию оборотней. Юной женщине ещё долго не будет доступны все прелести жизни зверей, а что-то и вовсе будет для неё недоступно, ведь девчонка была укушенной, а не рожденной волчицей.

Измученную Дарину вожак бережно укутал в простыню, сброшенную в порыве страсти с постеи, легко подхватил на руки, словно самую драгоценную ношу (что было недалеко от истины). Мужчина, казалось, совсем не устал от погони за беглецами, а затем от постельных утех. Быть может, последнее и придало ему новых сил. С ленивой границей довольного и сытого хищника Дамир Люпо направился прочь из дома, наполненного людьми, которые совсем недавно радовались жизни, пока зверь не оборвал их существование, посчитав их дом пригодным для соития с женой. На втором этаже ребёнок уже не плакал, а крепко спал.

Процессия чёрных автомобилей вновь стремительно мчалась по дорогам, чтобы как можно скорее прибыть в поселение клана Люпо. Несколько раз они делали остановки, чтобы вожак с женой уединялись в лесу, в надежде зачать наследника, как это называл Дамир. Можно было ожидать похабных шуточек от верных псов, двусмысленных взглядов, но они были спокойны и невозмутимы. Лишь Даниэль Люпо прожигал взглядом, полным ненависти, молодых супругов.

Что чувствовала сама Дарина? Сложно ответить на этот вопрос однозначно. Была усталость, которая пришла на смену ненависти. И что говорить, но быть с Дамиром было не так ужасно, как представлялось, хотя и не было того налёта романтизма, что ей обещал Даниэль, но тело отзывалось. Волчица была в восторге от своей красноглазой пары, несмотря на то, что разум Дарины был против. Женщина кидала грустные взгляды на Даниэля, который был мрачнее тучи. Казалось, что Дан не замечал её жалких попыток привлечь его внимания. Но, может, так оно и было?

Их путешествие не про длилось долго, и вот они уже въезжали на охраняемую территорию посёлка. Вожака и его супругу встречали.

***

Даниэля посадили на цепь! Как какую-то бешеную дворнягу.

Это наказание придумал для Дана старший брат, посчитавший, что похищение его жены требует самого сурового ответа. Дамир остыл, убивать брата он пока не планировал. Но и это наказание было унизительным, ведь его приковали к столбу на главной площади посёлка, где мимо него мог пройти каждый, выразить своё презрение или сочувствие.

Конечно, Дамиру Люпо было интересно, что дальше предпримет малохольный младший Люпо, но сначала он хотел насладиться молодой и такой желанной женой.

Можно было бы сказать, что муж не отходил от Дарины ни на шаг, но это не правда. У мужчины было много своих дел и забот, что бегать за юбкой супруги просто не было ни времени, ни желания, тем более при необходимости, он всегда мог найти её, чтобы удовлетворить его желания.

Молодую женщину везде сопровождала пара псов, во всём подчиняющихся вожаку. Дарина не была свободна в своих передвижениях, не могла завести новых друзей из-за тотального контроля, зато и недовольные выбором Дами не имели возможности нанести даже малейший вред юной госпоже.

Будучи альфа-самкой она могла приказывать, руководить, но не стремилась к этому. Что-то в ней сломалось.

А белая волчица зудела и зудела на границе сознания, постоянно желая находиться близ своего чёрного волка со светящимися красными глазами, будь то день или ночь.

Сама Дарина часто приходила на главную площадь поселения звериного клана, несмотря на неодобрение своей звериной половины и своих молчаливых конвориров. Она желала посмотреть на Даниэля, поговорить с ним. В ней не было ненависти к нему, в душе до сих пор теплилась нежное чувство, но теперь молодая женщина чётко понимала, что вместе им не быть никогда. Да и не было такой возможности, если говорить честно. В тот миг, когда Дами оказался на пороге дома её тётки, Ольги Вячеславовны Печёрской, судьба этого далеко не любовного треугольника была решена.

Даниэль не был настроен на разговоры, его убивала ситуация в которой он оказался. Мужчина считал, что жена вожака приходит над ним посмеяться, показать, какой он жалкий и как ей без него хорошо живётся.

Что видел Даниэль перед собой? Расцветающую на глазах жену брата.

Замужество было к лицу Дарине Люпо, как считал Дан. Он видел, каким взглядом жену провожает Дамир, виидел, что её губы были постоянно припухшими от поцелуев, а на шее его зоркому взгляду были видны следы засосов, хотя девчонка и пыталась скрыть их шарфиками, да и регенерация помогала. Колдовские глаза сияли от счастья. Девушка чуть похудела (Дан списывал это на бурную жизнь), что сделало её ещё стройнее. И без того бледаня кожа теперь казалась фарфоровой. Густые длинные волосы каждый раз были уложены в красивую замысловатую причёску, а на лице еле заметный макияж. Да и одета она всегда была с иголочки во всё новое, сшитое по фигуре и в основном красное. Жаловаться на отсутствие обуви ей не приходилось: в шкафу было огромное количество туфель.

А ещё был дурманящий разум запах Дарины, который когда-то и заставил мужчину обратить внимание на рыдающую девчонку. С того момента, как она обрела животную половину, её аромат лишь усиливался с каждым днём, сильнее дразня обоняние и зверя. Да, зверь Даниэля ворчал: запах ему нравился, но не сама волчица, которая должна принадлежать другому.