Дэйра Джой - Ритуал испытания
По правде, в нем была природная сила. Грин не была уверена, понимает ли он это, или, хорошо осознавая, скрывает от других.
— Было очень мало Сензитивов, о которых нам было известно, чтобы изучить.
Его лицо застыло, и она пересмотрела свое раннее предположение. Он знал, что чем-то отличается. И защищал себя.
Она прокашлялась.
— Мы не знаем почему, но в исключительных случаях, когда рождался мальчик, казалось, он имеет определенные экстрасенсорные способности.
— Что за способности?
Она пожала плечами.
— Они проявлялись полностью по-разному у каждого индивидуума. Один ощущал предзнаменования скорого разрядного шторма… — Она внимательно посмотрела на Джорлана. Ни намека на выражение не проскользнуло по чертам, чтобы выдать мысли.
— Другие, — продолжила она, — знали, где текут подземные реки в пустынных равнинах на западе.
— То, что ты назвала, кажутся очень безобидными способностями. Почему они интересны?
Безотносительно частных областей силы было три общих черты всех Сензитивов. Одна — это высочайшая чувствительность ко всему, касающемуся чувственного восприятия.
Его глаза замерцали.
— Они также обладали неуловимой красотой.
— И?..
— И это делало их очень необычными и разыскиваемыми, прости меня за выражение, товарами для Высшего Слоя. Такие мужчины обладали настойчивыми, глубокими желаниями; они чувственно сплетались со всем. Однажды познакомленные с наслаждениями плоти, они становились в одно и тоже время мастерами и рабами страсти. Короче говоря, они — необыкновенные любовники.
Странная улыбка заиграла на его губах.
— И ты думаешь, я такой? — Он мягко рассмеялся.
Грин приподняла бровь.
— Я думаю, у тебя есть к этому способность.
Сверкание белых зубов, показало ей, что он думает по этому поводу.
— Не уверен, должен ли я по этому поводу быть польщен или нет.
— Это не лесть. Это другое. Твоя цена ложа была бы чудовищной, если бы предполагалось, что ты Сензитив. Я могла бы быть не в состоянии позволить тебя.
Его лицо потемнело.
— Сензитивы из аристократических семей — редкое явление. Ирония, не так ли, если бы ты не подумал скрыть эти черты, чтобы предотвратить покупку, то, возможно, не был бы здесь сейчас. По всей вероятности ты бы вместо этого отправился в Дом Герцогины.
— Я уже был в Доме Герцогины.
Грин задумчиво посмотрела на него. Он не так протестовал этому скреплению, как всякий предположил бы. Она подумала, а если Джорлан больше возражал против самого понятия скрепления, чем идее быть с ней. Он намного более чем наслаждался соединением.
— Да, был.
Он потер нижнюю губу указательным пальцем.
— О какой другой способности ты говорила относительно этих Сензитивов.
— Все они имеют странную связь с Форусом. Она проявляется почти сверхъестественно в действительности и не ясно понятна.
— Как эта сверхъестественность проявляется? — он сел на кровати, откинувшись на вьющиеся колонны кряжистого шинсуя,[132] который поднимался искусным изголовьем. Шинсуй был обвит и расположен вокруг кровати. С годами он медленно продолжал расти, поглощая влагу прямо из воздуха. Со временем, колонны согнутся и встретятся, формируя прекрасную решетчатую арку над кроватью; похожее на кокон небо для своих обитателей.
— Нами зафиксированы только обрывки. Цикл их внешнего поведения — зеркальная часть цикла луны вокруг Аркеуса. Глубокий самоанализ в апогее, ослепительная проницательность в перигее.[133]
— Возможно, это совпадение.
— Нет, это больше. Наблюдения были весьма основательными. Некоторые ученые заходили так далеко, что заявляли, что Форус отвечает этим людям в какой-то таинственной…
Джорлан фыркнул.
— Я знаю, что это звучит абсурдно, но я говорю тебе, что феномен наблюдался на более, чем одном примере — и с разными Сензитивами. У ученых не было объяснения этому.
— И ты думаешь, что это мое описание? Аномальная личность, которая непонятным образом резонирует с духом луны Форус? — он делано рассмеялся.
Грин пристально уставилась на него. Она ничего не говорила о «духе» Форуса.
— Что я думаю, так это что если и существует Сензитив с яркими характерными чертами, который крепко связан каким-то способом с Форусом, то ему лучше скрывать это. В конце концов, он постоянно будет ходить по опасной черте.
Веки Джорлана опустились. Аквамариновые искры вспыхивали меж черных ресниц.
— Возможно, ты просто хочешь думать, что ты совершила исключительно хорошую сделку с ценой ложа, Маркель.
— Возможно. Время покажет.
— И если ты права в своих предположениях, что тогда?
Грин поиграла с краем покрывала.
— Если такой человек будет обладать также сильным характером, тогда можно не сомневаться, что он может быть угрозой нашему стилю жизни.
— Ты видишь это так?
— Нет. Такому человеку будет необходима сильная имя-дающая, чтобы смягчать его безрассудные порывы, направляя его силу к ее полному потенциалу.
— И ты такая личность, Грин? — мягко спросил он.
Она знала, что это было близко к тому, что он признает себя.
— Я такая личность, Джорлан. Но, относительно того, что может или не может быть, знай: я разрешу твою свободу здесь, на земле моего поместья, где ты можешь проверить свои собственные размышления. Тем не менее, я ожидаю, что ты будешь вести себя вежливо и всегда уважать традиции Дома, которому ты сейчас принадлежишь.
Он раздул ноздри, ненавидя подчиняться этим глупым правила общества! Ненавидя их.
Как могу я не хранить ваши благословенные традиции? — выпалил он.
— Джорлан, — предупреждающе произнесла Грин.
Он сложил руки на груди и уставился вверх на смыкающиеся ветви.
— Как мы похожи на эти шинсуи, Грин. Сплетаясь руками, сейчас мы неумолимо растем вместе. Какой окончательный узор будет нами образован?
— Что несомненно, Джорлан.
От нее не ускользнуло, что он ни предан правилам, установленным до него, ни допускает что-либо более личной природы. Он был сообразительным, хитрым участником споров, лучше, чем многие так называемые мастера Септибунала.
Слабенькая улыбка украсила его лицо, признание ее собственного ума. Он переплел пальцы и потянулся мускулистыми рук вверх.
— Итак, имя-дающая, что это за другие способы, о которых ты говорила? Чтобы достичь наслаждения иначе?
— Не забыл этого? — она одарила его умудренным взглядом.
— Я просто любопытен в поисках знания. — Он попытался изобразить невинность. — Конечно же.
