Яна Тихая - Возрождение императрицы
Через пять минут, вернулся уже известный мне конвой. Правда, его ряды поредели вдвое.
«Интересно, а две недели в подобном темпе Маркус протянет?» — возник у меня закономерный вопрос.
Не издавая не звука, они, молча, протянули третье платье, пристально следя за каждым моим действием. Я не стала разочаровывать, столь благодарную публику, и спалила третий наряд. И вновь шуршание многочисленных юбок, легкий скрежет зубов и взбешенное дыхание — были музыкой для моих усталых нервов.
Продолжения сего бредового действа я ждала с придыханием. Каюсь, азарт внес свои коррективы в мое не логичное поведение.
«Стоит отдать должное Маркусу, все три платья были произведением искусства. Как жаль, что подобные творения, страдают за правое дело», — печально рассуждала я.
Как по расписанию, через пять минут явилось, четвертое платье. Вот только сопровождение было скудным. Одна Элеонора тащила очередную обреченную ношу. После нескольких минут красноречивых высказываний и весьма нелестных сомнений в мой адрес. Которые, как она уверяла, передал сам император. Я была уверенна, что вредная гарпия, очень много добавила «от себя». Ну не мог Маркус даже думать о подобной чуши.
— Я кажется, ослышалась. Или Вы, моя дорогая смели преподнести мне весьма не точный пересказ просьбы его величества?
Сирена побледнела и прикусила свой раздвоенный язык. Поняла, поганка, чем может грозить подобная самоуправная дерзость. Не сводя с меня взгляда, в полной тишине, протянула платье. Платье было жалко, но эксперимент не был доведен до конца. Только ради удовлетворения интереса, испытания нервной системы Маркуса и стойкости сирены, я испепелила очередное платье.
Бестия меня удивила. С полным безразличием к горстке пепла, она поспешила удалиться. Не забыв громко хлопнуть дверью.
«Первое было черным, второе — темно синим, третье — брусничным, четвертое — белым….», — мысленно оплакивала я наряды, в нетерпении ожидая продолжения забавного сюжета.
— Милолика, ты забываешься…
В комнату, как ураган ворвался его высочество. Маркус был облачен в торжественный черный костюм, на поясе висел традиционный меч, голову украшал императорский венец. И он явно был просто взбешен моими детскими причудами.
«М-да, а до присяги осталось пятнадцать минут. Кажется, пришел конец моей опытной деятельности», — с тоской взирала я на очередной тканевый подарок.
В руках государь, нещадно трепал красивейшее золотосеребряное платье.
— Одевай! — рявкнул на меня демон.
Вот не знаю, что на меня нашло. Такими необходимыми в быту качествами, как истеричность и стервозность, я никогда не обладала. Но как говориться: отчаянное время требует, соответствовать возложенным надеждам.
Я последний раз взглянула на восхитительный наряд. Мысленно попросила прощение у художника исполнившего его. Со злорадством во взгляде и решимостью в душе, я сожгла пятое платье.
Нет, определенные жертвы были необходимы. Стоило лишь увидеть озверевший взгляд Хозяина Тьмы. И на всю жизнь заражаешься острыми эмоциями и непередаваемыми ощущениями.
Вот дальнейшее не передавалось логики. Вместо того, чтобы накричать, угрожать, приказать. Маркус лишь устало покачал головой, отряхивая черные перчатки от пепла. И легким движение сократил расстояние, разделяющее нас. Мгновение и голова императора лежит на моих коленях.
— Лика, что мне с тобой делать? — грустно спросил демон, обессилено закрывая глаза.
— Ты сам знаешь Маркус, — спокойно проговорила я. — Знаешь, но не хочешь признать.
Сейчас он был именно тем, Маркусом которого я полюбила десять лет назад. И следа не осталось от того чудовища с которым я живу сейчас.
— Я не могу…
— Придется, — не понимая себя, я опустила свою на мягкие волосы.
После последний фразы лицо демона вновь кардинально переменилось. На смену чуткому и заботливому Маркусу из моего детства, вновь пришел холодный и расчетливый император Таноса.
— У тебя десять минут. Жду тебя за дверью. И предвидя твое упорство, напомню, Герион еще в Эволоне.
— Ты не сможешь вечность меня шантажировать.
— Пословицу о том, что все методы хороши, слышала? Советую впредь учитывать.
МаркусКак только я закрылись двери за моей спиной, в комнате с грохотом, что-то упало. Затем на смену тяжелому удару, пришел звон и лязг. И через минуту все затихло. Я еле переборол желание, убедиться не нашла ли способ Милолика покинуть свои покои минуя меня.
«Вот паршивка», — в сердцах выругался я, следя за тем как нещадно тают минуты перед предстоящей церемонией.
Устало я облокотился на стену, высоко задрав голову к потолку.
«Докатились. Жду у двери как молодой неопытный демоненок»- затылок больно встретился с каменной кладкой.
Кого я обманываю. Даже в молодости со мной подобного не случалось. Милолика обладает уникальной особенностью переворачивать все привычное и знакомое в противоречиво оборотную сторону. И при этом ты ощущаешь себя виноватым.
«Что я делаю не так?», — в голове зудел один и тот же вопрос.
Подхожу к ней пониманием и заботой — встречает безразличием и отстраненностью. Как только пытаюсь объясниться — заканчивается ссорой. Спешу ее обезопасить и огородить — сталкиваюсь со стеной агрессии.
«Что ей не хватает?» — второй по актуальности вопрос вновь родился в моем разуме.
Я рядом. Она дома. У нее все есть. Немного желания и мир ляжет к ее ногам. И, что вместо благодарности — истерика, горы пепла и море битой посуды.
— Сторожишь? — вывел меня из раздумий совсем провокационный вопрос. — Не стоило утруждаться. Дорогу я бы, и сама нашла.
Как-то нерешительно я отлип от подпирающей стены. В ту секунду я был счастлив, что Милолика спалила эти злосчастные платья. Так как представшее перед моим взором «чудо», было ослепительно. Нет Лика не одела ничего яркого, вызывающего. Наряд был прост, но элегантен. Обладал поистине королевским шиком. Платье темно — зеленого, при определенном освящении практически черное, смотрелась на хрупкой фигурке величественно. Строгий силуэт без бретелей, открывал молочную шею, плечи и руки. Жесткий корсет выделял женственные линии, заставляя мое сознание забыть о грядущих делах. Платье было сшито из тяжелого бархата, с небольшими вставками с изумрудами. Идеальные ноги скрывала длинная объемная юбка.
Вот как можно, знать девушку практически с момента ее рождения. Трепетно следить за ее судьбой. Но при этом каждый новый взгляд рождает непередаваемое чувство неизведанности, восхищения и благоговения.
