Арестантка: Путь на Броссар (СИ) - Вайшен Нина

– Выходит, Карлос-таки попал в этот инопланетный рай, – хмыкнул Матео. – Значит, не так уж он и сошёл с ума.

– Какой ещё рай? Тот самый… с Боженькой? –

– Скорее, с чёртом, – невесело усмехнулся Матео. – Боженьки-то не существует.

– А ещё я видела запись в его каюте, запись, которой не было, – сказала я, рассматривая серьёзное лицо Шёпота. – Он говорил, что имперцы, пытая его, помогают ему попасть в подпространство.

– Что? – Хан широко раскрыл глаза. – Чертовщина какая-то!

– Чертовщина не то слово, – Шепот подошёл ко мне ближе, наклонился и тихо добавил на ухо: – Я видел его сейчас. И он сказал, что зря ты не исполняешь его приказов.

По спине пробежала волна мурашек. Сердце сжалось от страха. Я подстреленной псиной заглянула Шепоту в глаза.

– Вы… вы… что? Как?

– Карлос говорил, что это не чертовщина, это, скорее, наука, – Матео в это время объяснял Хану что-то про визитантес. – Они вроде как создали рай для умерших.

– Отойдем, – снова вполголоса сказал Шёпот и направился в сторону выхода из кубрика. Мне ничего не оставалось, как идти за ним. Матео и Хан проводили нас любопытными взглядами.

– Я тоже касался браслета, – сказал Шёпот, когда мы оказалась за пределами кубрика. – И теперь он сводит меня с ума, показывая то, чего нет. Или всё же это имеет что-то общее с реальностью?

– Карлос сказал что-то ещё? – спросила я, отбрасывая нервозность.

– Сказал, что Трой тебя предаст, – Шёпот пожал плечами, будто действительно не знал, стоит ли верить этим словам.

– Не предаст, – я сказала это с болезненной уверенностью, будто слова эти вырезаны на моей коже. – Можешь ему так и передать.

В груди вместо сердца бился камень, с каждым ударом сотрясая рёбра. Но я ни в чем так не была уверена, как в верности Троя. Просто, наверное, потому, что предай он меня, я бы… Да нет, он держит слово. После всего, через что мы вместе прошли, Трой не может предать. Он же сказал, что не будет действовать за моей спиной.

Шёпот смотрел на меня, сощурив глаза. О чем он думал? Что я глупая девчонка? Наверняка.

– Это всё?

– Говорил, что на Линдроузе нас ждёт ловушка. Нам нельзя туда лететь. Возможно, Сантьяго уже погиб. А Троя подошлют к тебе за браслетом.

Мой затылок похолодел. Если Карлос с записи из прошлого мог ошибаться, то этот Карлос… он же предсказал нападение Форс-мажора. Страшно было слышать такие слова. Но вдруг просто Шепот сошёл с ума. К тому же Карлос говорил мне, что я смогу его увидеть только на Броссаре? Разве может Шёпот видеть Карлоса сейчас, тем более, находясь в сознании?

Да, это странно. Но так же странно звучала и я, когда говорила, что Форс-Мажор выйдет из прыжка через двадцать минут.

– Чушь собачья, – сказала я. – Скоро они должны выйти на связь, вот увидишь.

Мы не могли их там бросить, даже если Карлос приказал. Даже если нас там ждёт ловушка, то мы должны придумать, как в неё не попасться, а не как бежать от неё подальше.

Глава 14. Пожар в «Нежных ляжках»

– Мистер Ласейрас один из самых осведомлённых людей в секторе, – сказал Сантьяго, отвечая на мой вопрос, зачем мы идём в эти «Нежные ляжки». –  Он наш друг и знает имена, которые мы используем.

«Почему вы просто не связались с ним?»

– Есть опасность перехвата сигнала.

Вскоре тёмный тоннель расширился, посветлел, впереди показалась огромная гермодверь. Когда мы подошли, из динамика раздался голос, из-за помех даже непонятно было, мужской или женский:

– Вход только по приглашениям.

– Нам назначено у мистера Ласейраса, – сказал Сантьяго. – Мы Пабло Эскопар и Крис О'Донелл.

– А, вы стриптизеры?

Сантьяго окинул меня сомневающимся взглядом, а потом согласился:

– Да.

Стриптизеры? Извращенцы, которые раздеваются и дразнят? Мы должны раздеваться? Я очень надеялся, что не придётся.

«Мы же контрабандисты?» – спросил я жестами.

Сантьяго строго покосился на меня, мол, заткнись.

– Пройдите в раздевалку, у нас сегодня униформа, – зашипел голос из динамика.

Створки двери разъехались, открывая ещё один коридор. Мы вошли, здесь царила полутьма. Где-то через стену звучала музыка, но сложно было понять какая. Сантьяго кивнул на табличку для персонала, венчавшую одну из многочисленных дверей.

Он осторожно открыл её, ступил в помещение, а я последовал за ним. Послышалось жжужание, в ноги мне что-то врезалось. Я опустил взгляд и увидел маленького робота, похожего на железную собаку, которая на плоской спине подвезла нам два пакета. Я вспомнил о Коне, и в голову полез какой-то неуместный сплин.

– Униформа для вечеринки, – сказал механический голос. – Переодевайтесь здесь.

Сантьяго взял пакет, разорвал его и достал небольшой кусок ткани цвета «спелой вишни», потом зыркнул на меня. Я осторожно прикоснулся к стальной голове пса и погладил. Так я обычно делал с Конём. Непонятно зачем роботам ласка, но мне казалось, что она не помешает. Собака бездушно уставилась на меня оранжевыми глазами, и я улыбнулся.

– Ты ещё за ушком почеши, – усмехнулся Сантьяго. – Переодевайся.

Робот, со скрипом передвигая железными лапами, зашагал прочь. Я подумал, что бедняжке не помешал бы техосмотр.

Сантьяго снял куртку, расстегнул портупею с оружием, стянул с себя серую футболку. Он скептически покрутил куцый кусок материи в руках и отвернулся. Моë внимание привлекла татуировка на его спине. Точнее как: вся его спина была одной сплошной татуировкой, изображающей гору черепов. От неё веяло смертью. Как и от самого Сантьяго. Он просунул сквозь дырки голову, руки. Послышался треск ткани. Не обращая на него внимания, Сантьяго натянул майку, хотя это сложно было назвать майкой, скорее какой-то топ. Он едва доходил ему до пупка.

Вишнёвого цвета ткань натянулась на огромной фигуре, выделяя рельеф мускулатуры. Сантьяго сделал из портупеи ремень и прицепил к поясу. Куртку повязал на бёдрах за рукава, чтобы скрыть оружие.

И что, вот так… он пойдёт туда полуголым? В штанах с низкой посадкой и в этой майке? Черепа угрожающе поглядывали на меня с оголенных участков спины.

– Чего стоишь? – рыкнул он мне. – Переодевайся.

«Я не могу пойти туда в этом клочке ткани», – начал было жестикулировать я, но поймал на себе его сердитый взгляд. – «Это слишком вульгарно».

– Хорош руками дрыгать, переодевайся, – сказал он. – Быстрее!

«Без этого никак?»

– Если бы было как, я бы это в жизни не надел, – он покачал головой.

Я расстегнул куртку и подумал, что меня без футболки видела только Принс. И ещё Рю! А теперь придётся показываться всем? Меня аж передёрнуло от этой мысли. Но ничего не оставалось, в этом мире другие правила.

Я снял куртку, помедлил секунду-другую, рывком сдернул футболку. Тяжёлый воздух станции неприятно обжигал прохладой. Я поежился. Взял в руки бордовую безвкусную тряпку и натянул. Я чувствовал себя зябко с голыми плечами, но мне майка хотя бы закрывала пупок.

Чтобы спрятать пистолет, я поступил, как Сантьяго, прикрыл его курткой.

«У вас интересное тату…» – сказал я, встретившись с ним глазами.

Он посмотрел на меня с раздражением:

– Неинтересное.

«Да, пожалуй, жуткое…»

– Именно, –  процедил сквозь зубы Сантьяго, будто я сказал что-то глупое или неуместное. – Пойдём.

Он двинулся в сторону выхода.

«Нам, надеюсь, не придётся, ещё больше раздеваться?» – спросил я.

– Нет, нам нужно попасть к Ласейрасу в кабинет.

«Вы же сказали, что здесь должны знать наши имена…»

– Да, это странно, –  ответил Сантьяго. –  Разберёмся.

Мы снова оказалась в коридоре, прошли его насквозь и вышли к ещё одной двери. Сантьяго нажал на кнопку, и она открылась. Из проёма полилась громкая задорная музыка, похожая на какой-то цыганский перелив, но переодически вклинивались басы. Странноватый микс.

От неловкости я был скован, в этой майке чувствовал себя голым. В Империи принято одеваться так, чтобы не оставить ни одного открытого участка кожи, кроме лица. Хоть шорты не заставили надеть. Я бы вообще попросился обратно на корабль. Хотя вряд ли Сантьяго бы меня отпустил.