Легенда о лиловом драконе (СИ) - Эн Вера
Она выронила поленья и замерла на секунду. А потом, повинуясь порыву, неожиданно опустилась возле Лила на колени, накрыла его сжатые кулаки своими ладонями и заглянула в глаза. И растворилась во взволнованном, виноватом и, несмотря ни на что, доверчивом взгляде. Так много хотелось сказать. И о том, как плохо ей было без него. И о том, какой ужас она пережила сегодня, когда увидела его на эшафоте и смертельные камни полетели в его сторону. И о том, как страшно ей сейчас, как боится она поверить в его возвращение и все испортить неловкой фразой. Ах, если бы у нее хватило сил поведать ему об этом прямо сейчас, раскрыть свою душу и успокоить его. Но слова не шли, запертые многолетней привычкой и каким-то новым, неведомым ранее смущением. Оставалось только надеяться, что Лил все поймет сам. И не разрушит из своей гордости ее новорожденный мир.
— Не думай обо мне плохо, пожалуйста, — прошептала она, с трудом сдерживая дрожь. Лил с надрывом выдохнул…
— Ого, даже так! — раздался от дверей голос Беанны, и она, пройдя в гостиную, смерила младшую сестру оценивающим взглядом. — Вторая тетушка Айлин. Только прими к сведению, Риана, усыновить его у тебя не получится. Он уже вырос из этого возраста.
Лил дернулся, но Ариана спокойно поднялась на ноги и в упор посмотрела на сестру.
— Насколько я помню, ты должна была сегодня сходить за продуктами, — холодно заметила она. — И, если у тебя нет желания остаться без ужина, тебе следует поторопиться.
— Ты рехнулась! — возмутилась Беанна. — Хочешь, чтобы на меня показывали пальцем? Тила уже наверняка растрепал…
— Сомневаюсь, что Тиле есть резон рассказывать о неверности невесты, — отрезала Ариана. — В любом случае, шило в мешке не утаишь. Днем раньше, днем позже, это ничего не изменит.
— Для тебя — конечно, тебе ведь уже давно все равно, — огрызнулась Беанна. — А меня еще интересует, что обо мне люди подумают.
— Когда тебя столь же сильно начнет интересовать собственная семья, мы наконец начнем понимать друг друга, — закончила препирания Ариана и словно потеряла к сестре всякий интерес. Беанна повздыхала, потопталась несколько минут на месте, потом взяла корзинку и покинула дом.
Ариана покачала головой и направилась к кипящему котелку.
— После смерти родителей она совсем от рук отбилась, — предупреждая вопрос Лила, объяснила она. — Я дома ее почти не видела и все боялась, что она что-нибудь с собой сотворит. Иногда думаю, может, боги вовсе и не пытались наказать ее этим ребенком? Может, это был единственный способ возвратить ей разум?
Лил смотрел на Ариану во все глаза. Он и подумать не мог, что она столько пережила. А тут еще он свалился ей на голову со своими увечьями и проблемами. Вместо того чтобы облегчить ей жизнь… Он не дракон, он просто свинья какая-то!
Лил закрыл глаза и мысленно пообещал богам сделать все возможное, чтобы Ариана снова начала улыбаться. А когда открыл, увидел, что она стоит перед ним и озадаченно рассматривает.
— Я не сплю, — замотал головой он, надеясь, что это немного развлечет Ариану, но она оставалась совершенно серьезна.
— Лил, у тебя рубашка присохла к ранам, — расстроенно проговорила она. — Я, конечно, постараюсь ее отмочить, но, боюсь, все равно будет больно.
— Я потерплю, — легкомысленно ответил он и следом улыбнулся: — Обещаю не шипеть и не плеваться огнем.
Но Ариана не поддержала его оптимизма.
— Если будет совсем невыносимо, скажи, я что-нибудь придумаю, — предупредила она.
Лил послушно кивнул, но по выражению его лица Ариана поняла, что он скорее умрет, чем признается в причиненной ей боли. Ариана покачала головой и, намочив чистый лоскут ткани, осторожно положила его Лилу на спину. Легкими прикосновениями разгладила складки, потом присела на лавку и взяла Лила за руку.
— Я так рада, что могу снова тобой заниматься, — с невыразимой нежностью проговорила она, с опозданием отвечая на его вопрос. Лил сам не понял, как сжал ее ладошку, да еще и накрыл сверху второй рукой.
— Сегодня лучший день в моей жизни, — не удержавшись, признался он. И Ариане хватило чуткости не напоминать о том, что он едва не погиб. Вместо этого она только прикрыла глаза, впуская тепло его слов в свое замороженное сердце…
…Снимая обрывки рубахи со спины Лила, Ариана вдруг поняла, что до сих пор не знает, каким образом он попал на эшафот.
— Я похоронил маму, — с готовностью ответил Лил, словно ждал ее вопроса. — Она долго болела, а когда стала совсем плоха, попросила предать ее земле на кладбище Армелона. Я не имел права отказать ей в этом.
«Все эти годы я, как могла, оберегала тебя от людей, — слабым, срывающимся голосом сказала ему Айлин перед смертью. — Но мое время прошло, и теперь ты сам будешь решать, как тебе жить дальше. Не думай, что я не видела, как ты маялся, и не знала, что только обещание держало тебя вдали от Армелона. Своей материнской волей я снимаю с тебя ответственность за его нарушение. Пусть боги будут милостивы к тебе. Ведь ты этого заслуживаешь, как никто другой…»
— Значит, они с мамой теперь рядом, — с грустью заметила Ариана. — Пусть хоть так…
— Я… не мог сразу ее оставить, — немного запнулся Лил, но Ариана не заметила его заминки. Когда все поминальные сроки прошли, он упорно продолжал жить недалеко от кладбища в отчаянной надежде однажды хоть издалека увидеть Ариану. Мать, никогда не отличавшаяся особой проницательностью, все же абсолютно правильно определила его состояние. Лил маялся, не находя себе места, разрываясь между желанием вернуться к Ариане и данным ей перед разлукой словом. Наверное, имей он уверенность, что своим появлением не навредит подруге, пренебрег бы собственной безопасностью. Но мать неустанно в красках расписывала неукротимый нрав Хедина, и Лил раз за разом отказывался от своей мечты. Пока Айлин не умерла и он не решился обмануть богов. — Сделал шалаш, чтобы иметь возможность навещать маму, жил там… Но однажды ко мне пришел человек и потребовал выкуп за ту землю, где стояло мое жилище. По его словам, она принадлежала ему с незапамятных времен, и я должен заплатить за все время проживания на ней.
— Тот самый человек, который потом обвинил тебя в нападении? — уточнила Ариана и на этом неприятном месте сдернула рубаху с спины Лила. Он охнул и, сжав зубы, на выдохе кивнул.
— Он назвал какую-то невероятную сумму и намекнул, что готов пересмотреть ее, если я расплачусь драгоценными камнями.
— Драконье золото… — прошептала Ариана. — Но ведь оно уже принесло столько бед!
Лил снова кивнул.
— Я… был с ним, пожалуй, не слишком вежлив, и уходил он в весьма агрессивном настроении, но я не придал тогда этому большого значения. А потом за мной пришла стража и без особых разговоров препроводила в тюрьму. Только в суде я узнал, в чем меня обвиняют. Мне предложили выкупить свою жизнь за тысячу рольдингов и даже дали несколько дней на размышление, но у меня не было и сотой части таких денег. Так что приговор был однозначен.
— А я ничего не знала, — убитым голосом пробормотала Ариана. — Столько времени ты уже был здесь, совсем рядом, а я проходила мимо… И если бы сегодня Беанна не отправилась в город…
— Но она отправилась, — поспешил прервать ее Лил и улыбнулся, призывая не думать о грустном. Что бы ни пережил он в холодном подземелье тюрьмы; в суде, слушая сначала клевету, а потом смертный приговор; под градом камней на эшафоте, это никак не стоило терзаний Арианы, ставящей себе в вину то, что она не имела возможности изменить. Единственным его желанием было тогда хоть краем глаза, хоть на одно мгновение увидеть ее перед смертью. Эта надежда помогала держаться, даже когда камни стали разрывать кожу в клочья, и, возможно, именно она сотворила чудо, в которое Лил до сих пор не мог до конца поверить. Как Ариана успела, как не побоялась встать против всего города, как умудрилась вытащить его из этой передряги? Она сражалась за него, как волчица, невзирая на превосходящего численностью врага, и Лил никогда в жизни не забудет, что испытывал в тот момент. — И ты спасла несчастного, несправедливо осужденного дракона от смертной муки. И весь город теперь целый год будет вздрагивать от каждого шороха, гадая, сдержу ли я слово или…
