Ева Никольская - Зачарованный город «N»
Отвлекаясь от воспоминаний, я покосилась на застеленное золотистыми простынями ложе без каких-либо подушек, тюфяков и прочего, что принято у нас подкладывать под голову во время сна. Помятое покрывало того же цвета большей своей частью валялось на полу, раскинув длинные кисти веером. Вышитый рисунок переливался в свете висящих в красивых «подсвечниках» кристаллов, которых в комнате я насчитала тринадцать штук: по три на каждой стене и один на фигурной подставке в центре массивного стола. Для небольшого помещения, в котором я находилась, света было более чем достаточно. Приглушить его, оставляя меня спать, никто не догадался. Видимо, напоили ударной дозой снотворного и сочли подобное проявление заботы излишним. А, может, просто не подумали. Точнее не подумал. Если моя память, вернее то немногое, что она мне выдает на рассмотрение, не врет, весь период исцеления (интересно, насколько длинный?) я провела в компании уже знакомого мне лекаря, то есть Эвана, и его бесконечных склянок с едко пахнущим содержимым.
Нда… история повторяется. И что дальше? А дальше он привел меня в пригодный для осуществления ритуала вид и бережно (даже чересчур) перенес мое безвольное тело в зал со свечами и цветами, где красовался в окружении кованых цепей жертвенный алтарь.
Стоп! Это уже не воспоминания, а проклятый сон вклинился. Такими темпами мысли скоро совсем перепутаются.
Пытаясь сосредоточиться на реальности, я скользила взглядом по комнате, рассеяно изучая добротную мебель (мечта антиквара!), каменные стены с ненавязчивым орнаментом (без окон, как в темнице. Очень гостеприимно!), две двери метра два с половиной в высоту и полтора в ширину (для великанов, что ли, здание строили?) и одна немного поуже (гм… не много ли дверей для такого маленького помещения?), покрытый черными плитами пол (блестящий, словно его только что тщательно вымыли) и… мои босые ноги на нем. С не меньшим вниманием я изучила и все остальные части своего тела, после чего недовольно фыркнула.
— Прекрасно! Никто даже ночную рубашку не удосужился мне выделить. Скупердяи! Разве так к избранным относятся? — возмущенные слова пытались потопить в своем праведном недовольстве чувство неловкости, но его ростки все же проступили, заставив загореться кончики ушей и лицо (ну вот, опять!). — Как обычно, щеголяю перед Эваном (и не только) в наряде из волос, — с досадой пробормотала я, — тоже мне… нимфа лесная. И вообще, у них тут разве нет прислуги женского пола? Дворец это или что?
«Или что, — подсказал внутренний голос, — без окон, без дверей… ну ладно, с дверями, но, наверняка, с запертыми. Одним словом, попала в клетку птаха. И что там дальше? Плаха?»
— Нет, — мрачно пробормотала я в ответ на собственные мысли, — всего лишь жертвенный алтарь.
А ведь и правда, задуматься было о чем. О сути пророчества меня проинформировали только в общих чертах, утаив подробности. То, что грядет какой-то неизвестный ритуал с моим непосредственным участием, я тоже знала. Но вот что именно от меня потребуется? Хотя вариантов, на мой взгляд, было три или четыре, не больше. Первый полностью соответствовал сну — малоприятная перспектива. Второй, если я правильно помню из фильмов и книг фэнтезийного содержания, должен был сохранить мне жизнь, но при этом использовать мое тело в качестве инкубатора для отпрыска какого-нибудь жуткого демона, вызванного из глубин Ада. Еще более радужное будущее! Третий по тем же источникам подразумевал применение нескольких капель крови избранной для сотворения очень сильного заклинания, способного разрушить чужие чары (надеюсь, не последние капли им потребуется?) И четвертый, самый предпочтительный вариант заключался в том, что у Сейлин из другого мира должны непременно открыться какие-нибудь уникальные магические таланты, или же у нее проснется необычайный нюх на сокрытые в городских подземельях артефакты, или… ой, да какая разница! Я все равно ничего из этого не умею. Остаются первые три, но о них мне размышлять не хочется. Может, мои дорогие хозяева что-нибудь более оригинальное придумают? И менее болезненное…
От таких рассуждений стало противно. Я решительно поднялась, постояла, проверяя устойчивость ног, и направилась к ближайшей из дверей с твердым намерением выйти из комнаты. Вышла! Постояла, огляделась, даже воспользовалась по назначению расположенными вокруг удобствами и, посетовав на отсутствие там еще и ванной или хотя бы душа, снова вернулась в комнату. Другие двери оказались менее «сговорчивыми». Во всяком случае, с первой попытки. Со второй, кстати, тоже. Сдаваться не хотелось, как и штурмовать их в голом виде, поэтому, не найдя в пустом шкафу никакой одежды, я подняла похожее на скатерть покрывало и принялась в него заматываться. Зеркала не было, но сверху я вполне могла заценить свой новый наряд.
— Глиста в золотом скафандре, — констатировали губы, кривясь в нерадостной улыбке, — с кисточками! — последние подметали пол, волочась за моими босыми ступнями, как маленький шлейф, к которому присоединились длинные патлы отброшенных за спину волос.
О — о, видела бы меня сейчас мама… Хотя нет, лучше пусть не видит.
Минут двадцать я попеременно штурмовала то одну запертую дверь, то другую. Они стойко выдерживали мой тяжелый взгляд и безропотно сносили все неудачные попытки их отпереть. Удары кулаками и пятками доставляли больше неприятностей мне, чем им, а мои вопли на тему «Эй, вы, там… ау?» оставались без ответа. Я с большим вниманием изучила косяки и стены на предмет какого-нибудь скрытого механизма, но так ничего и не обнаружила, по крайней мере, зрительно. Мои пальцы давили на гладкие каменные бруски, из которых был выложен орнамент, но никаких изменений не происходило. В голову лезли разные мысли о магических «печатях», с помощью которых заперли комнату, или о не магических ключах, использованных с той же целью. Вторая версия выглядела менее красиво, но более достоверно. От досады и обиды на весь мир, вернее на миры, мне захотелось побиться головой об стенку, что я в сердцах и сделала.
Бум, щелк, скрип… Дверь рядом слегка приоткрылась, запустив в комнату темноту соседнего помещения. Там настенные кристаллы отключить не забыли. Потирая ушибленный лоб, я с недоверием посмотрела на открывшийся проход, затем перевела взгляд на место, куда только что припечаталась головой. Ну да, глупо, по — детски… И больно к тому же. Зато результативно, хоть и неожиданно. Геометрический орнамент в форме правильного ромбовидного цветка несколько изменился после соприкосновения с моим лицом, которое, кстати, тоже изменилось: теперь его верхнюю часть украшала небольшая, но твердая шишка (нда… от души приложилась). В самом центре каменных лепестков появилась впадина, так как светло — желтый брусок — квадратная сердцевина цветка, наполовину утоп в стене.
