Благородная Дама - Ведьма Минари (СИ)
А Вирт нисколько не смущаясь разглядывал мое пылающее лицо и, кажется, даже наслаждался зрелищем.
— Ты становишься очень милой, когда смущаешься.
Вот дохлый тролль, что ж придумать то?!!!
— Вы меня смутили совсем, я забыла зачем шла. — Наконец нашлась я и начала отступать спиной к двери.
— Я так и понял, — кивнул Вирт, — а хочешь, напомню? — Он кивнул на книжный стеллаж за спиной. — Тебе стало скучно и ты захотела почитать, верно?
Вымученно улыбнулась и стала нащупывать рукой дверь.
— А давай, вместе почитаем. — Он схватил меня за руку и втянул обратно в комнату. Ты ж все равно оркского языка не знаешь, а я могу перевести.
— У орков своей письменности нет, они на всеобщем пишут. — Попыталась вырвать руку, но он не позволил.
— Но слов то ты все равно не поймешь. Соглашайся, это уникальная возможность, я еще никому этого не читал.
Он что издевается? Или шутит? — Не могла понять я и растерянно смотрела на него.
— Не бойся. — Он толкнул меня на кровать и я с размаху села на его одеяло.
— Вот, это вообще идеально подойдет. — Сказал Вирт, доставая с нижней полки увесистый фолиант в кожаной обложке с серебряными застежками.
Сделал пас рукой и произнес короткое заклинание. Застежки со щелчком раскрылись.
Вот гадство, эти книжки что, без магии не открыть? — Разочарованно скривилась я, а Вирт плюхнулся рядом со мной.
— Вот слушай. Нет ничего для орка важнее его жены. Так мало у нас женщин, что за возможность ощутить ее любовь ты должен заплатить высокую цену — отдать ей жизнь свою полностью, связав свою ауру с ее. Вы станете одним целым, с одними мыслями и чувствами, и не будет в мире существ ближе вас. Маги, эльфы, гномы, люди и все другие существа никогда даже не приблизятся к Вашему чувству. Это не любовь, это больше — это откровение, смысл жизни, страсть, сжигающая все связи кроме одной. Разорвать такую связь — кощунство и преступление, посягнувший на нее пусть будет проклят.
Вирт читал, а я сидела затаив дыхание.
— Не согласна? — Спросил он, закрыв книгу.
— Между нами не так.
— Уверена?
— Да. Это ненастоящее чувство!
— Неправда! У меня настоящее!
— Нет!
— Хочешь сказать, что знаешь, что у меня внутри?
— Да.
— Тогда ты очень жестокая.
— Что?!! — Задохнулась я. — А Вы не жестокий?!!! Вы травили меня все три года, а сейчас страстью воспылали? Даже если все, что прочитали, правда — Вы получили по заслугам!
— Получил. — Кивнул он, соглашаясь и повернулся ко мне. — Только не казни совсем уж до смерти. — Он вдруг притянул мою руку к груди. — Знаешь, как тут жжёт?
— Жалости ждете?
— Нет. — Вирт покачал головой. — Жалости от тебя не дождешься. — Он внезапно дернул меня на себя и, не давая опомнится, впился поцелуем в губы, сминая их до боли.
Это было что‑то невероятное! Мой первый поцелуй, такой чувственный, страстный, почти жестокий и одновременно нежный. Я пыталась бороться, пыталась, но меня как лавиной понесло. Руки сами поползли вверх и обняли его за шею — захотелось лучше его почувствовать, прижалась ближе и услышала глухой стон. Меня судорожно сжали, а потом мир обрушился, и я оказалась лежащей на кровати, распластанная под его горячим телом. Его губы были везде и прожигали, клеймили мне кожу.
Что‑то дикое первобытное скрутилось внизу живота и я обхватила его ногами. Вирт потрясенно отстранился, неверяще посмотрел на меня, а потом рванул на мне платье. Ткань с треском разошлась, а я внезапно очнулась и испытала дикий стыд. Где и силы взялись — оттолкнула его и кубарем скатилась с кровати, путаясь в одеяле.
Нет! — Крикнул Вирт и успел схватить за ногу. Я резко дернулась и он скатился вслед за мной. Почувствовала его руки на бедрах и меня рывком подтянули ближе.
— Моя. — Глухо выдохнул Вирт где‑то на уровне пупка и меня окатило ледяной волной ужаса.
Задергалась как бешенная, даже, кажется, локтем ему по голове заехала, но он уже не соображал. Мои руки перехватили и сжали, продолжая скользить губами по телу рисуя дорожку от пупка вверх, а потом его рот обхватил вершину правой груди, а язык прошелся сквозь ткань нижней сорочки по соску. Вторая рука с силой рванула тонкую ткань на груди и смяла левую грудь.
Слезы брызнули из глаз, и я зажмурилась и до крови закусила губу.
Несколько мгновений его губы еще скользили по моей груди, а потом наконец оторвались от нее и я почувствовала, что он на меня смотрит.
— Минари? — Глухо выдохнул он. — Ты передумала?
Дикая злость поднялась в глубине.
— Передумала? — Распахнула глаза и уставилась в его встревоженные. — Да я не соглашалась для начала, чтобы теперь передумывать.
— Но ты же отвечала. — С мукой и разочарованием выдохнул Вирт.
— Это от неожиданности, я просто не знала, что это будет… так! Я не хочу, слезь с меня.
Вирт застонал и уронил голову мне на грудь. Замерла не шевелясь. Наконец почувствовала, как он отодвинулся, вставая, и меня дернули в вертикальное положение.
— Извини, я обещал, что не трону тебя, а сам… Этого больше не повторится. — Он отошел на несколько шагов, а я увидела свое отражение в зеркале напротив. Ну и видок был у меня. Левая грудь полностью обнажена с торчащим яркой горошиной соском, а ткань сорочки на правой груди намокла, полностью ее просвечивая. — Лихорадочно стянула разорванное платье и перебросила на грудь волосы.
— Открой мне портал в мою комнату. — Попросила, отворачиваясь к стене.
— Сейчас. — Как‑то безжизненно сказал Вирт. И я сжала зубы, чтобы не наговорить очередных глупостей. Хватит и того что уже случилось. Мерцающая дымка появилась на стене.
Молча шагнула в ее просвет и застыла, уставившись на замершую от удивления Тею, которая выгребала из камина золу.
— Это не то, что ты подумала. — Почему то начала оправдываться я.
— Ой, простите меня, я не знала. — Подорвалась Тея, лихорадочно схватив ведерко с пеплом. — Я в другой раз приберусь. — Крикнула она уже за дверью.
Ну, вот и для слуг представление устроила. А что? Не все же мне развлекаться. — Хохотнула я, глядя вслед Тее. — Бедная как она испугалась. — Я захохотала и повалилась на кровать. Дикий хохот перешел в судорожный плач. Только спустя час я смогла, наконец, успокоиться, но все еще немного всхлипывала и размазывала слезы по опухшим глазам.
Было стыдно и дико признаться, но мне понравилось все что произошло. Я была обычной здоровой девушкой и ничто человеческое мне было не чуждо. Конечно, мне хотелось любви, хотелось, чтобы меня любили, но не так. Снова всхлипнула от жалости к себе и от страха, что ничего настоящего в мой жизни никогда не будет.
