Ольга Горовая - Жажда ночи
Она слишком любила этого треклятого вампира. Он был слишком соблазнительным для нее.
И меру этой любви, грань этого искушения, она осознала только в тот момент, когда поняла, что, даже не имея сил, смогла встать, и буквально броситься к Грегори.
Ох, и да, все-таки, она в него вцепилась. Может это и было предательством в отношении феминизма. Но Катти ничего не могла с собой поделать.
Из ее горла вырвался низкий, хриплый стон, едва их тела соприкоснулись. И не удержавшись, она прижалась к его шеи, жадно вдыхая запах крови Грегори. Сходя с ума от низкого довольного рычания, вырывающегося из груди любимого.
Руки вампира ужасно крепко сжались на ней, перебирая на себя весь вес ее уставшего, измотанного тела.
Грегори впился в ее губы, так, словно месяц не видел Каталину, его рот сминал, покорял, его язык врывался внутрь, но так нежно…, так мучительно соблазнительно, что она не могла вспомнить, почему ей в голову пришла такая бредовая идя — убегать от этого мужчины?
Да кого волнует, что его жизнь немного длиннее обычной?!
Лишь бы его губы продолжали посасывать ее губы, а язык, так же напористо и влажно исследовал ее рот. Кто бы отказался испытывать такой экстаз от одного поцелуя вечность?
Лина крепко обхватила своими ладонями затылок Грега, чувствуя, как ее бедра, мимовольно, подаются навстречу его паху, который был уже напряженным.
Его пальцы требовательно обхватили ее ягодицы, подхватывая Лину. Ей нравилось это, и она поддалась приказу, обхватывая ногами его бедра.
— Никогда больше так не делай, К-а-т-ти, — пророкотал Грегори, запрокидывая голову, и проводя пальцем по шее, вскрывая свою кожу. — Никогда не убегай от меня, девочка.
Лина прикусила губу, не скрывая улыбки, и лизнула выступившую алую каплю с его шеи.
О, Боже! Это было восхитительно! Кровь Грегори была просто божественна.
Он зарычал от этого. С желанием, эхом раскатившемся в этом рычании.
У Каталины все запульсировало внутри от этого рыка, а пальцы сильнее сжались на черных волнистых прядях его волос.
Но Лина была и оставалась строптивой. Даже со своим вампиром. Потому, что это нравилось ему.
И прижавшись губами к свежему надрезу, она тихо прошептала, уверенная, что он услышит.
— Черта с два, Грегори, у меня еще осталась одна попытка, — с этими словами, Лина резко погрузила зубы в его артерию, оголенную вампиром, наслаждаясь тем, как заурчал мужчина от этого. Зная, что сводит его с ума, когда делает так. Жадно глотая.
И уже не увидела, как потерял сознание ее напарник, ощутив клыки своего вампира, вонзающиеся в ее шею.
Этот безумец попался весьма кстати.
Он поможет ей сделать то, что необходимо.
Плохо, действительно плохо, что именно Теодорус оказался тем, кто предназначен Лилиане. Худший вариант из всех, которые она могла предположить.
Но не в ее правилах было поддаваться обстоятельствам.
Женщина растерла между пальцами сухой листок, тихо проговаривая заклинание.
Если уж ей удалось когда-то переиграть Рохуса так, что тот и до сей поры не прознал о ее интригах, то уж провести Теодоруса она просто обязана.
Ведьма криво усмехнулась, вспоминая то, что было так давно.
Ей всегда удавались все планы. Всегда. Потому что она не упускала ни малейшей детали. И просчитывала каждый шаг.
Но кто мог знать, что именно Теодорус окажется на ее пути?
Это было… неудачно. Но не катастрофа. Уж если она обвела своего компаньона вокруг пальца, то и тут должна справиться.
Тем более что Стефан возьмет на себя основное.
Ха, это было большой ошибкой со стороны наемника, выбрать себе в помощники такого…, хм, преданно-помешанного маньяка.
Насмешливая улыбка мелькнула по тонким сухим губам.
Не было ни единого сомнения, что этот сумасшедший постарается растереть Лилиану в порошок. И будет использовать свою силу. Свои способности к колдовству.
А Тео нечего противопоставить этому. Тем более что следующей ночью он будет очень занят, и его внимание сосредоточится на другой угрозе.
Что добавит шансов Стефу.
И поможет ей избавиться от Древнего.
Без сомнений, в такой ситуации Теодорус сделает все для спасения своей Лилианы. Даже ценой собственного существования.
Так же, как и Рохус пытался когда-то спасти ту, которую она не дала ему обратить…
Ведьма нуждалась в силе и способностях последнего, и просто избавилась от его возлюбленной, которая мешала, ослабляя вампира.
Жаль, конечно, что Лилиан останется человеком. Но ее сила и без того настолько велика, что перерождение не сильно на это повлияло бы. А исход после ритуала, все равно, нес только одну вероятность.
Так или иначе, но все девушки должны были умереть.
Только такой расклад ее устраивал. И все карты были у ведьмы на руках.
Все шло по разыгранной ею комбинации. А учитывая, что каждый ход был просчитан — такая мелочь, как неувязка с суженым Лилианы не могла повлиять на исход. Это вписывалось в те погрешности, которые она допускала, и не могло изменить главного.
Старуха склонилась над чашей, высыпая туда порошок с ладоней, и всмотрелась в гладкую поверхность, наблюдая, как та идет рябью, проявляясь образами ее жертв.
Сирина становилась все сильнее с каждым днем. Уже сейчас ведьма не могла увидеть свою правнучку. Та училась очень быстро, и использовала любую кроху знания, чтобы укрыть себя и Михаэля.
А так же всех, кого ее сердобольная наследница взяла под свое покровительство. Впрочем, это удавалось ей менее успешно.
Старуха, почти с умилением покачала головой. Но не стерла с лица усмешки превосходства.
Такие способности и радовали, и настораживали.
Но она сама стремилась сделать ее настолько сильной. Сама научила прошлого помощника Теодоруса, как провести тот ритуал, который приведет к скачку потенциала Рины. А развиться в что-то большее — у ее потомка не выйдет. Ведьма не позволит перехватить у себя такую мощь. Она использует все, что только можно выжать из Рины, так же, как и из других девушек, и добьется того, к чему столько веков стремилась. Станет тем, чем желала стать.
Ей захотелось рассмеяться. Хохотать от чувства собственного превосходства. От того, что она была настолько близко к своей цели. И ничто уже не могло помешать ей добиться желаемого.
Но ведьма была слишком старой, чтобы позволить импульсивности преобладать. Потому, лишь продолжив улыбаться, она провела рукой над рябью в чаше, разыскивая других девушек…
Максимилиан укрывал Элен. Даже ей, ведьме, не удавалось рассмотреть лицо той, которая будет связующей. Которая ощутит и объединит силу каждой девушки, создавая единое целое из этих, таких различных даров.
