Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

Когда я пробегал мимо, заметил на коре каплю ярко-синей крови — и запах Бес на ветру. Её ранили, когда утащили. Кишки свело. Двое самых уязвимых из клана — похищены, и одна из них ранена.

Мы летели дальше, и лес темнел по мере того, как мы углублялись. Мы сюда и за хворостом-то ходили редко, а уж так глубоко — никогда. Тощие, нагие ветви тянулись вверх, переплетаясь с соседями, словно сплетали решётку из перепутанных пальцев. Я никогда не чуял здесь ни дриад, ни наяд, ни спрайтов — никого из фейри. Пустошь, которую мы обходили стороной.

Детский плач эхом отозвался вдалеке.

— Саралин, — простонал Безалиэль и сорвался на звук.

Мы бросились следом — беспомощно. В следующий раз её крик донёсся уже куда дальше. Но мы бежали, всё глубже в Вайкенский лес, и ледяное нутро этого места пробирало до костей.

Мы бежали, пока серое небо, мелькавшее в разрывах ветвей, не почернело. Пока нас всех не выжало насухо бесплодное преследование, и луна не высунулась меж крон над нами.

У самых оснований деревьев, глубоко в чаще, местами рос мох; снег лежал редкими кучами у вздутых корней. Мы вышли на поляну, и Безалиэль остановился. Я — тоже. Остальные сомкнулись кругом. Мы застыли и прислушались. Я глубоко втянул воздух, выискивая врага. Запах гримлоков ослабел. Порыв ветра с хрустом тряхнул ветви над нами — будто кости в братской могиле.

— Её нет, — голос Безалиэля треснул от муки. — Моё дитя. — Он вцепился пальцами в волосы и взревел на полумесяц, выглядывающей из-за прорех в голых ветвях, словно он созерцал наше бессилие.

Я стоял недвижно, принюхивался, пытался поймать их след. Но теперь и запах гримлоков исчез. Ни звука детского плача, ни всхлипов Бес на ветру.

Я подошёл к другу в центр поляны и положил руку ему на плечо:

— Надо возвращаться.

— Нет! Мы можем её найти. Мы обязаны её найти. — Он качал головой, глаза полны отчаяния. — Я не могу вернуться к Тессе без неё.

Я развернул его лицом к себе, обеими руками сжал плечи, удерживая испуганный взгляд, от которого у меня самого свело нутро:

— Здесь чёрная магия. Нам нужна помощь. Мы не соперники этому без тех, кто тоже владеет магией.

Меня коробило признавать это, но было то, с чем нам не справиться в одиночку: колдун, что направляет гримлоков своей магией.

— Я не могу её оставить, — выдохнул он, болезненно сглатывая ком, что рос внутри.

Сердце ныло от его скорби и гнева, рвущих его на части.

— Мы её не оставляем, — уверил я, собирая всю решимость. — Мы найдём тех, кто поможет нам вернуть её. — Я встряхнул его, заставляя снова смотреть мне в глаза; взгляд всё срывался в темноту у меня за плечом. — А потом перебьём их всех.

— Тесса, — прошептал он, откашлявшись. — Она этого не переживёт.

— Она крепкая женщина. Ты знаешь. — Я сжал его плечи сильнее, вытаскивая из накрывающего его отчаяния. — Вернёмся к ним. Добудем помощь и пойдём на охоту, когда она будет у нас.

Он вырвался и взревел в небеса:

— Я найду вас! — Голос стал хищным. — Я убью вас всех!

Его ярость прокатилась эхом по лесу. Но в ответ не пришло ничего. Только тишина и ветер.

Он опустился на колени, наконец сдаваясь страху и горю. Когда его плечи затряслись, я шагнул и поднял своего вождя на ноги.

— Не отчаивайся, — велел я голосом короля. — Это не конец. Надо к Тессе. Пора действовать.

Он провёл рукавом по глазам; лицо застыло жёсткими, мрачными складками:

— Ты прав. Нужен план.

Прочие воины молчали: знали, что тут не найти слов, чтобы унять боль Безалиэля. Они просто сомкнулись ближе — молчаливым щитом.

Наконец мы помчались обратно — с пустыми руками.

***

Как мы всегда делали при опасности — как в тот год, когда буран прорвал перевал у Сестёр и вывалил в Гаста Вейл шесть футов снега, — весь клан собрался в общинной пещере. Я сразу отыскал Джессамин: она стояла на коленях возле Дейна и прикладывала к лбу влажную тряпицу.

Я направился прямо к ним, а Безалиэль кинулся к Тессе и прижал её к себе; она плакала, уткнувшись ему в грудь. Лорелин обняла Сорку — та сидела на лавке у ложа Дейна, и Лорелин тихо шептала слова утешения. В ладонях Сорки лежала Халлизель. В полумраке от неё всё ещё исходило бледное голубое сияние. Слава богам — она выжила.

Джессамин поднялась, когда я подошёл; взгляд скользнул по мне, будто проверяя, не ранен ли. Она положила ладонь мне на грудь, закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Я взял её руку и коснулся губами её ладони.

— Как Дейн?

— Рана тяжёлая. Но он крепкий, выдержит. Тесса так сказала.

С него сняли жилет: поперёк сердца — две глубокие полосы от когтей, а поверх — красные швы, что, должно быть, наложила Тесса. Даже в страхе за дочь и спутника наша целительница не оставила раненого.

Дейн лежал без сознания, и это меня тревожило: мы не из тех, кто падает в обморок от боли.

— Шеара дала ему усыпляющий отвар, — будто прочитав мои мысли, сказала Джессамин. — Он всё пытался встать и броситься следом за вами в лес. Я заставила его выпить всё, чтобы мы смогли перевязать. Крови было много.

— Хорошо. Правильно.

Мой взгляд скользнул к дальнему торцу пещеры, где на одном из воинов лежало белое полотно.

— Брейгар не выжил.

— Нет, — отозвалась Лорелин, уже стоя рядом. — Лорд Редвир, вам нужно говорить с советом и кланом. Они боятся. Мы все должны знать, что делать.

Я сжал ладонь Джессамин и, отпустив её, направился к очагу; затем обернулся к собранию, раскинувшемуся по пещере. Лавки были заняты до последнего места, многие стояли; кто-то устроился на мехах, разложенных на полу. Сегодня отсюда никто не уйдёт.

— Скажите, — произнесла Вайзел. В её строгих глазах уже стояла та весть, которую я принёс.

— Мы не вернули Бес и Саралин.

Сорка всхлипнула, а Тесса застыла — лицо каменное, взгляд пустой от боли.

— Зачем эти твари пришли к нам? — поднялся со скамьи Мелгар, старейшина. — Разве жрец теневых фейри не говорил, что они так далеко на юг не заходят?

— Говорил. — Я сделал паузу. — Мы не знаем, почему они здесь. Знаем лишь одно: их нужно найти, чтобы вернуть наших.

— Может, боги прогневаны на нас, — произнёс Павлок, отец Велги. — Потому что наш король привёл в постель чужачку.

Он жалил меня за то, что я опозорил его дочь при всём клане. Хотел вытащить слух наружу, бросить вызов и унизить.

— Грехи отца перешли к сыну? — спросил Мелгар. В его голосе ясно звучала мысль, будто я взял женщину, не предназначенную мне богами, и готов опозорить клан, навязав ему «неправильную» королеву.

Время было неподходящее, но Павлок с Мелгаром загнали меня к ответу. Так тому и быть.

В пещере воцарилась тишина. Почти все смотрели на меня — кроме тех, кто сверлил взглядом Джессамин. Щёки у неё вспыхнули, но моя спутница стояла с высоко поднятой головой. И правильно.

Я протянул к ней руку:

— Иди ко мне, Джессамин.

Пока она переходила зал и вкладывала ладонь в мою, по рядам прокатились ахи и шёпот. Я встретил обвиняющие взгляды.

— Мой отец взял то, что ему не принадлежало: мою мать. Он заплатил. Заплатила и она. Заплатил и я, вырастая до взрослого зверо-фейри без собственных родителей. Меня растил клан. И растил достойно. — Я обвёл взглядом зал. — Я не повторю грехов отца. Джессамин, — я притянул её ближе, — моя спутница, дарованная богами.

— Такого быть не может, — выдавил Мелгар, искривившись от недоумения.

— Вы называете меня лжецом? — ровно спросил я.

Глаза Мелгара округлились; он посмотрел на Джессамин и покачал головой:

— Нет, мой лорд.

— Где её метка? — окликнул кто-то.

На Джессамин было платье с округлым вырезом, и бледная кожа плеча была чиста.

— Метка будет, — спокойно сказал я. — А пока вам всем следует знать и принять: да, я привёл её в своё ложе. И каждый раз, когда мы были вместе, это лишь утверждало: она — моя. И я — её.

Дальше в подробности не стоило углубляться. Любовницы у меня бывали — всегда за пределами клана, чтобы не сеять смуту у своих. Многие зверо-фейри берут любовниц ради утех, но редко — надолго: все ищут ту, что предназначена богами. Рожать детей от кого-то, кроме спутницы, — неправильно. Среди фейри, с кем я был прежде, своей спутницы я не нашёл.